Ноша избранности (СИ)

- Знать: точно ли ушли собачники и куда. Он рассказывает. С высокого холма парни видели их хвост. Кочевники просто бежали. Но у них - овцы. Быстро идти они не могут. Если бы городские дружинники вышли из ворот ...

- Эй! Наёмник! Ты! Рядом с девками!

Гастас обернулся. Окликнул его старшина над стражниками. Да не какой-то там десятник или начальник караула, сам воевода. Мощный, бородатый. Пёстрый, полосатый плащ, отороченный бурым, медвежьим мехом прикрывал кольчугу. Шлем блестел накладными пластинками серебра.

- Это ты вчера собаку с собачником успокоил?

- Да. Я.

Рядом с матёрым воякой стоял юноша в не менее дорогом доспехе. Презрительная отстранённость читалась во взгляде паренька.

- Молодец, - снисходительно одобрил ответ Гастаса воевода. - Как насчёт того, чтобы вступить в городскую дружину? Я бы тебя, пожалуй, взял.

- Нет.

- Чего? Ты в своём уме, безродный? Я предлагаю тебе...

- Нет, - повторил Гастас устало. - Объяснять что-либо он не хотел. Да и слушать его никто не собирался.

- Ты совсем страх потерял, наёмник? Забыл, кто ты?

- Градарик? Ты опять? - Тадарик зло смотрел на воеводу. - Опять угрожаешь моим гостям? Почему не скажешь мне?

- Мне не о чем говорить с тобой, Тадарик. А вот твой гость...

- По-моему, вчера он неплохо дрался.

- Этот безродный...

- Градарик, ещё слово и драться будем мы! Это мои! Понимаешь? Мои гости.

- Я ничего не сказал. Но твой гость отказывается от службы.

- Я тоже отказался, в своё время.

- Ну, ты и так, - замялся воин, - приносишь городу много пользы.

- Так почему ты пытаешься оскорбить меня? Оскорбивший гостя, оскорбляет хозяина.

- Тадарик, - вступил в разговор парнишка. - Градарик хотел оказать честь твоему гостю.

- А-а-а, - протянул хозяин постоялого двора так, будто только-только увидел юношу. - Приветствую тебя, Светик. Запомни, мальчик, честь насильно не оказывают.

- Я не мальчик! Я - воин!

- Ты? Воин? - Тадарик как бы наново разглядывал своего оппонента. - Знаешь, мальчик, дорогой кольчуги, для того, чтобы стать воином, как-то маловато. Для этого надо хотя бы иногда выходить за стену. Проклятые собачники ушли, потому, что вы - струсили.

- Тадарик! - взвыл воевода. - Знай меру!

- Я тебя оскорбил? - Тадарик картинно вскинул бровь. В толпе зрителей захихикали.

- Нет, - буркнул воевода. - Проезжайте.

Тадарик вскочил в седло, окинул окружающих взглядом победителя, рявкнул громко и внятно:

- Светик, по старой памяти, прошу: выйди ты хоть раз за ворота. Или ты всю свою смелость на базарной площади оставил? Там ты не был сопляком!

..........................................................

На постоялом дворе царила сонная лень. Постояльцы дремлют кто где, на ступеньках веранды скучает Алевтина. Выражение лица у неё кислое. При виде Тадарика, она оживляется, но через это оживление ясно проступает досада:

- А почему меня оставили?

Тадарик спрыгивает с коня наземь, подхватывает любовницу, усаживает в седло боком, по-женски:

- Гастас, я слышал, ты обещал вольную Тине. Не пора ли исполнить обещанное?

- Как скажешь.

Поход к судье не занял много времени. Потом Аня изъявила желание спуститься к реке и пополнить запасы валерьянки, а Тадарик повёл Алевтину по городу. Он купил и подарил ей несколько локтей ткани на платье, ожерелье из неровного, речного жемчуга, крошечный флакон с душистым маслом. Нагулявшись, они зашли в заведение типа трактира или харчевни.

Важные купцы вели за тяжёлыми столами свои, неспешные беседы и их взгляды тут же обратились в сторону вошедших. Тадарик заказал мёд. Авлевтина проголодалась, но еды в этой дыре, похоже, не подавали. Тадарик завёл разговор с ближайшим соседом по столу. О собачниках, которые наконец-то ушли. Спросил про караван. Скоро ли? Нет ли вестей? Вестей не было.

Музыканты тянули две ноты, сплетая из них подобие мелодии. Тадарик повернулся к спутнице:

- Госпожа Тина, порадуйте нас танцем.

Голодная и злая Алевтина надула губы:

- Я - свободная женщина. Ты не должен был ничего обещать, не спросив мня.

- Я никому и ничего не обещал, - равнодушно отозвался Тадарик. - Я прошу тебя. Здесь скучно, но если ты не хочешь развлечься сама и развлечь нас, - мы идём домой.

Равнодушие. Вот что убило всю злость Алевтины. И ещё ей совсем не хотелось возвращаться на постоялый двор в его скуку и безделье.

- Ну, если ты меня просишь... Пусть, только играют что-нибудь повеселей.

- Вздорная у тебя рабыня, - заметил один из зрителей, жадно вперив глаза в танцующую девушку.

- Она не рабыня и никогда ей не была, - ответил Тадарик. - Если конечно не считать плен у собачников. Девица из богатой семьи, где её просто обожали.

- Нельзя так воспитывать дочь, - возмутился работорговец. - Она похожа на гулящую!

- Нам-то какое дело до чужих нравов? - оборвал его Тадарик. - Лучше скажите: что вы думаете о моих постояльцах?

- Они были в рабстве!

- В плену, - уточнил воин. - Они остались, когда на их караван напали собачники. Я рад, что парни смогли спастись и освободиться.

- Да, такая верность - ценный товар, - подтвердил слова воина купец с другого стола. - Один из них убил собаку и собачника. Весь город это знает.

- Ладно тебе, - перебил его сосед. - Сидишь себе в городе и сиди.

- Но собаку-то парень убил, - вставил реплику Тадарик. - Впрочем, с собакой теперь любой из них справится.

- Шутишь?

- Нет. У Лагаста хорошие воины. И сам он скоро окрепнет после плена. Сегодня уже верхом ездил...

- Ну, сегодня ещё каравана нет...

- Тем более.

Реплики - как удары мечей на поединке. Никто ни о чём не просит, никто и ни о чём не договаривается. Но любая торговля начинается с рекламы. Тадарик, конечно, слов таких не знает, но суть понял давно.

Авлевтина возвращается к столу. Её встречают крики восторга. В разговоре участвовали далеко не все посетители. Зрители восторженно вопят, восхваляя красоту и мастерство девушки. Кое-кто просит повторить танец, сует ей в руку серебряные монеты.

Тадарик покровительственно кивает:

- Вы - свободная женщина, госпожа Тина. И если вы хотите танцевать...

Алевтина хочет. Восторг купцов кружит ей голову.

На постоялый двор они возвращаются под вечер. Глаза и щёки Алевтины горят. В кошельке звенит серебро. Тадарик поглядывает на любовницу с благодушной усмешкой. Дела у красотки пошли успешно и он рад, как всегда после удачной сделки. Ну, а долю за посредничество, он возьмёт ночью и натурой. Плата за сговор - тоже часть его дохода, как хозяина постоялого двора.

На дворе - пыль столбом, лязг и грохот. Воины тренируются. Гастас держит аж трёх атакующих. Молодец, парень. Лагаст наблюдает за тренировкой с веранды.

- Где госпожа Анна? - спрашивает его хозяин.

- Её позвали. Кажется, к больному ребёнку. Ириша ушла с ней.

- Хорошо, - кивает Тадарик. Его заслуги здесь нет, нет и доли, но мужчина всё равно доволен. По-человечески.

Потянулось ожидание, которое каждый заполнял по мере своей фантазии и способностей. Алевтине больше не хотелось искать ссор. Зачем? Анькин Гастас - всего лишь рядовой дружинник. Сама Анька, вместе с Иришкой или возятся со своей "зелёной аптекой": собирают травки и корешки в пойме реки, сушат их, варят не пойми-что, гонят спирт из бражки или бегают по домам. Тоже мне лекарка! Платят ей чистую мелочь. Да она и не всегда эту плату берёт. Добрый доктор Айболит, нашёлся! Старуха помалкивает. И то! Что может сказать потасканная рабыня, если её господин предпочёл молодую, горячую красавицу? А Тадарик, оказывается, личность! Красавец, с характером! Аристократ по происхождению, по положению - второй человек в городе: неформальный лидер и народный трибун, пусть и неизбранный. А женится - так вообще станет первым. А как её любит! При одном взгляде на его мощную фигуру, у Алевтины всё внутри сжимается. Подарки дарит. Одно неприятно: дважды в день упражняется с Анькиным Гастасом. И не поспоришь. Днём да при всех женщина в мужские дела мешаться здесь не должна. А ночью - разговаривать некогда.