Куда уехал цирк (СИ)

Ло и Марья стояли посредине манежа и внимательно рассматривали качели, переплетение тросов растяжек и канатов.

— А если качель пониже и зацепить вон туда? — ткнул пальцем вверх командир.

— А вторую вон туда и между ними натянуть? — поддержала его завхоз.

— А канат прослабить и подтянуть косо…

— А на него прищепками, что бы драпировка получилась.

— Должно ничего так получиться.

— Ага, живенько.

Сзади за активно общающимися ходоками наблюдал Федор, он послушал, посмотрел вверх, хотел что-то сказать, но покачав головой, повернулся и ушел.

— А что вы тут делаете? — поинтересовался Гарри. — Я Федора только что встретил, он явно от сюда шел. Так фонило от него непередаваемо!

— Да ну его, — отмахнулась Марья и пояснила: — Мы смотрим, как закрепить драпировки, чтобы украсить манеж для венчания.

— Ого, чтобы как в Голливуде? Тогда надо подсветку соорудить. Можно один прожектор снять и поставить вон туда, — палец Гарри ткнул в сторону и вверх. А тут поставить золотистый экран. Когда дарование будет фотать, что бы на лица брачующихся красиво свет падал.

— Вот и займись организацией экрана, — распорядился Ло. — Сам знаешь, инициатива наказуема.

— Да подумаешь, спрошу у Робина! Он все знает. А где он, кстати? И Джонатана не видно.

— Достопочтенный сержант, с не менее достопочтенным аналитиком, отправились получать оформленные патенты.

— Интересно, народ поймет, насколько их осчастливили?

— Откуда? Потом, поймут, а пока, может, поверят на слово.

— Слушайте, это все хорошо, но где мы возьмем столько тканина на драпировку? — Ло очень задумчиво смотрел на Марью. — Завхоз, а завхоз?

— Робин, где ты о мой верный джиииин?!

До представления оставалось пару часов, и легкий перекус с бутербродами никому повредить не мог. Тем более вся взрослая часть команды была в сборе, а девочкам тарелку с вкусненьким отнесли в фургон.

И хотя Робин выглядел чем-то сильно удивленым, Марье было не до его переживаний. Ей не терпелось проверить свою идею.

— Робин слушай, я вот читала в бабском романе…

— В чем?!

— Ну, дамском романе, ну знаешь любовь- морковь…

— А ты что читаешь ТАКИЕ романы?! — изумлению Ника не было предела, да и Ло с Оле тоже сильно удивились.

— Да! Читаю! Когда надо отморозиться от… ну не важно! Отстаньте и помолчите! — Марья опять повернулась к Робину. — Так вот в сюжете одного романа описывалась ситуация, когда заказанные из Лиона ткани и кружева пострадали от морской воды при перевозке…

— А они что, не в гермозапайке шли?

— А что такое гермозапайка? — тут же ухватился за непонятное сержант.

— В ящиках они шли! Пешком по дну!

— Дени помолчи, а то тебя покусают. Уколы делать придется от бешенства, — посоветовал дядя племяннику.

— Сержант выйдем во двор? — Робин начал послушно подниматься, не забыв прихватить кружку.

— Робин сядь, а всем заткнуться! — Ло подумал секунду и добавил. — Если кто не понял это приказ.

— Ткани пострадали, и вроде морская вода их портит насовсем, — Робин согласно кивнул подтверждая, а женщина продолжила дальше: — И торговец мечтал хоть за сколько их продать, чтобы вернуть потери. Так вот, может, ты знаешь такой магазин или склад неликвидов, в котором можно…

— Знаю! И торговец будет так рад, что вы себе не представляете! Вы то пятна выведете сундуком.

— Вот вам всем! — завхоз радостно показала всем язык. — Перлы информации можно найти и в куче дерь. эээ гнилых фруктов! Завтра едем!

— Можно и сегодня, вполне успеем. Это совсем рядом.

— Миссис Марья, — главное лицо холодное, и слегка брезгливое, — инструктировал Робин, когда они ехали в экипаже. — Пальчиком указывайте, что хотите посмотреть. Эх, надо было Николаса взять для солидности.

— Справимся, что ты волнуешься? Актерскому мастерству, знаешь ли, нас учили. — Марья закрыла глаза, провела по лицу ладонями и напротив сержанта уже сидела, надменная госпожа. — Так подойдет?

— Немного слишком, но сойдет, — Робин передернул плечами. — Главное не показать заинтересованность.

— Есть, мон женераль!

А посмотреть в складе было на что, и Марье таки пришлось приложить усилия, чтобы глаза не разгорелись от жадности. Бархат всех мыслимых цветов, шелка от тяжелого набивного, до легчайших полупрозрачного. Батист и коробки с кружевами, запятнанные рыжими потеками, грязными пятнами и прочим непотребством, лежали, сваленные в кучи. И пока Робин доставал понравившиеся по цвету штуки материала, завхоз покопалась в коробках с кружевами. С трудом удерживать на лице брезгливое выражение, и не давая глазам разъезжаться в разные стороны, а уж чихать от пыли и вовсе не надо было притворяться.

— Зачем ей порченый товар? — донесся шепот из-за штабеля.

— Она считает, что сможет все это отстирать, а потом нашить одежды, — так же шепотом отвечал Робин. — А разницу положить в карман.

— Ха! Можно подумать никто не пытался?! Я сам пытался, умная какая.

— Тебе деньги платят и радуйся. Хоть что-то вернешь.

— Да, я радуюсь, сильно… — но радости в голосе не было.

И тут Марья стянула мешковину прикрывающую очередную горку чего-то и охнула.

— Это же брабантский валансьен.

— Увы, был мадам, до того, как его залило морской водой.

Вон его сколько коробок, — хозяин склада безнадежно махнул рукой. А там лежит кружевное полотно. Белые и черные блонды.

— А шантильи есть? — в глазах женщины скакали бесенята.

— Есть, черный, белый блонды, и алые, и шали…

— Мистер, хм, — Марья поняла, что не помнит имя торговца.

— Мистер Алвайс.

— Так вот предлагаю вам сделку.

— Слушаю вас мадам, — торговец насторожился.

— Если я сумею привести эти кружева в порядок, то половину верну Вам, а остальное останется мне бесплатно.

— Мадам, если вы спасете половину этой поставки кружев, то, спасете старого еврея, и всех его детей и внуков от паперти. И можете забрать все ткани, шо тут лежат бесплатно.

— Ой, вей! Шо вы говорите, старый еврей всегда имеет кубышку на черный день! Иначе он просто не еврей, — рассмеялась Марья. — А ткани, к великому моему сожалению, все не поместятся в один грузовой фургон. Мы договорились так, или подписи и печати ставить будем?

— Зачем нам печать? Если я обману, то пусть моим детям до пятого колена не будет фарта в торговле!

— Сказано и услышано. Робин, грузи кружева, да поехали, а то меня таки пришибут! Жаль, что время так поджимает… Мистер Алвайс, а если бы Моисею выдали еще одну заповедь: «Не торгуйся!», что бы вы делали?

— Нет! ОН, — торговец указал пальцем вверх, — не мог с нами так поступить! И знаете, мадам, без того лица, что вы надели раньше, вы мне нравитесь куда больше!

— Поверьте, я себе тоже!

На представлении они успели в последнюю минуту, получили ледяные взгляды и недовольное фырканье. Но оба провинившихся были так довольны удачной сделкой, что нисколько не устыдились.

Однако уже к полуночи Марья сильно пожалела о своем хомячьем инстинкте, тащить в норку все, до чего может дотянуться, и что может потом, когда-нибудь пригодиться. Цирк спал, а она с Люсиль складывала в сундук кружева, а потом развешивала их на бесконечные ряды веревок.

Хорошо, что ночь выдалась ясная и немного ветреная, кружева сохли быстро. А начиналось все так прекрасно.

После представления Николоса поджидали делегация родственников, сообщившая о завтрашнем тройном бракосочетании. А также о том, что с младшим братом поедут два старших. Помогут, присмотрят, пристроят, вернее, он уже будет пристроенный к жене, вот она за ним и того. А они с папой Томом останутся рядом с дочками и старшим внуком, а там и младшие появятся. Куда им на старости лет ехать? С сим и отбыли, поцеловав на ночь «ребенка» и будущую сноху.

Привезенные штуки ткани, как обозвала модистка, рулоны отстирали быстро, и повесили, как и планировали, над манежем, и драпировка и сушка одновременно. Люсиль никак не могла оправиться от изумления, все заглядывала в шапито, даже когда там погасили свет. Она стребовала с Марьи обещание завтра взять ее с собой на склад. Марья конечно согласилась, но за такое благодеяние потребовала помочь со стиркой.