Последний Тёмный (СИ)

— … ну да, близнецам тогда попало сильно, а вот Ави как-всегда смог выкрутиться, — дядюшка Холли, зарумянившись и размахивая руками, совсем не заметил, как над тесным кругом воцарилась тишина. — Кстати, где этот несносный мальчишка, хотелось бы знать?

«Да уж, хотелось», — промелькнуло в голове Зингера, всё ещё пытавшегося проследить за судьбой сбежавшего Августина. Впрочем, вслух он не стал ничего говорить, попытавшись сделать вид, что он просто не слышал ни о каком Ави.

— Ну так и близнецов тоже нет, — громко сказал Августина, украдкой пожав руку Петера, благодаря его за деликатность. — Наши младшенькие братишки и сестрёнки постепенно покидают семейного гнездо. Да, Томас?

— И не говори, — невозмутимо сказал он.

— Зато кто-то возвращается, — не заметив своей оплошности, сказал дядюшка. — Равель, а ведь ты так и не рассказал о своей службе. Я слышал от твоего отца, что ты был не раз награждён!

— Да было дело, за пару операций, — неохотно кивнул Равель. Лёгкая улыбка сползла с его лица, ставшего вновь замкнутым.

— А ещё ты был ранен, так? — робко спросила Криста, с любопытством глядя на такого взрослого, и почти незнакомого Равеля. Как и Лука, она почти не помнила его, но в отличие от последнего, видела в Равеле почти героя, чьи шрамы были меткой его храбрости, а не того, кем он на самом деле являлся.

Зверь, вот кого видел Равель, встречаясь со своим взглядом в отражении в зеркалах родительского дома. Зверя дикого и безжалостного. Почему никто, помимо Томаса, этого не видит? Даже Лука, державшийся поначалу настороженно, сейчас расслабился, совсем не боясь дерзить ему. Разве он не помнит, какую боль когда-то причинил ему Равель?

Поняв, что все взгляды скрестились на нём, ожидая хоть какого-то ответа, Равель неохотно пожал плечами.

— Да, пришлось на некоторое время оставить службу. И дело даже не в ранах, а в яде, что попал в моё тело. Хотя он давно уже вышел, последствия всё ещё дают о себе знать. Надеюсь, я не выгляжу слишком больным?

— Ой, да ты выглядишь здоровее всех здесь присутствующих, — фыркнула Августина. — Хотя я рада, что ты оказался настолько мерзким, что даже смерть решила обходить тебя стороной.

Равель беспомощно развёл руками, заставив Кристу фыркнуть в ладошку.

— Кстати, наш гость обещал кое-какой сюрприз. Батюшка, вы же не будете возражать против небольшого магического представления?

Ольдвиг нейтрально пожал плечами.

— Если господин Лекой не против, я бы хотел посмотреть. Всё же нам, простым людям, редко приходиться сталкиваться с магами, а Лука очень мало рассказывает об учёбе.

— Что ты собираешься?.. — шепнул Лукреций приятелю, когда остальные послушно расселись полукругом, ожидая, когда маг подготовиться.

— Феерверки, — негромко ответил Жерар, высматривая слугу, который должен был принести ему сумку с заготовками.

— Ты спятил?! Ты же подожжёшь сад!

— Не бзди. Я ассистировал мастеру Гидеону, когда он устраивал феерверки в королевском парке.

— Но он же не один это делал, ему помогал придворный маг!

— Ну так и я не собираюсь запускать в небо огненных драконов, — хмыкнул Лекой, с благодарность принимая у подошедшего слуги сумку. — Если хочешь, можешь мне помочь. Возьми-ка вот эту штукенцию.

— Взял у магистра? Выглядит громоздкой…

— Сам сделал.

— Же-е-ерар! — простонал Лукреций.

— Эй, я же не ты, чтобы лажать. Держи конус прямо, иначе порошок попадёт на траву, и может загореться…

— Жерар!

— Что-то не так? — насмешливо крикнул им Равель со своего места. Лука успокаивающе махнул в ответ, незаметно от остальных закатив глаза.

Делия, сидевшая до этого как мышка, повернулась к остальным, и начала что-то рассказывать. Расхваливает, небось племянника как-только можно.

Когда небо над садом Горгенштейнов расцвело яркими огнями, даже скептичный Лука был вынужден признать, что фейерверк у Жерара получился очень даже ничего. Конечно, поскромнее, чем дворцовый, и без всяких там изысков, но дух от открывшегося зрелища все равно захватывало. Яркие цветы, причудливые узоры, мерцание золота и серебра, сияние живых звёзд, похожих на яркие бриллианты. Грохот петард и восхищённые вздохи зрителей. Жерар, уже несколько бледный и взмокший от прилагаемых им усилий, победно поглядывал на свою тётку и друга, посмевших сомневаться в его умении.

Но самым впечатляющим было окончание фейерверка. Его и хозяева, и гости, вспоминали ещё долго, находясь при этом в весьма противоречивых чувствах.

После того, как в небе затухла последняя вспышка, но грохот всё ещё отдавался в ушах, гости остались стоять в зачарованном молчании. Которое должно было вот-вот нарушить восхищённое рукоплескание. По крайней мере, так думал Лекой.

Но тишину разорвал лишь крик. Отчаянно, во весь голос вопила совсем ещё юная Криста Горгенштейн, с отчаянием глядя на алое пятно, расплывавшееся на миленьком, голубом (в цвет глаз) платье. Находящаяся рядом дама сделала было попытку упасть в обморок прямо на руки Равеля, но несколько промахнулась, нелепо рухнув задом во влажную траву. Впрочем, остальным было не слишком-то до неё, и даже уже не до Кристы. Тот же Равель с изумлением глядел на свои ладони, запачканные синими пятнами, а Дели, с не слишком подходящими для леди выражениями, пыталась стряхнуть с высокой причёски что-то, похожее на сажу. Томас недоумённо поднял глаза в небо, догадавшись об источнике напасти, и еле успел зажмуриться, когда ему по лицу забарабанили капли чего-то очень едко пахнущего и щипавшего кожу. В один момент пасторальная картинка семейного вечера превратилась в картину безумного, страдающего эпилепсией художника.

Те, кто ещё не успел стать жертвой «цветных бомб», попытался скрыться под кроной деревьев, но небесная кара настигала их и там. То и дело раздавались отчаянные вопли, возвещавшие об ещё одном загубленном платье или причёске. Лука, успевший на скорую рук сотворить над собой простенький воздушный щит, с на редкость благодушным видом наблюдал за нарастающей паникой.

— А вот это интересная алхимическая реакция. Ты так и предполагал, или это некий экспромт? — насмешливо спросил он Жерара.

— Я же стабилизировал, я же проверил… — пробормотал Лекой, пытаясь протереть глаза, и не замечая, что носовой платок был не менее запачканным, чем он сам. Сейчас Жерар больше всего походил на печального клоуна, переборщившего с краской для лица.

— Твои осадки хоть не ядовиты? Хотя кого я спрашиваю… Чтобы ты что-то знал о результате своих деяний…

Смелый, но не слишком предусмотрительный Лавель попытался прорваться к дому, но несколько переоценил свои силы, попав правым башмаком в одно из фиолетовых пятен на траве. Нога его заскользила, и он упал, но тут же свернулся в клубочек, пытаясь спрятать открытые участки кожи от неумолимого дождя.

Когда цветовая атака спустя несколько долгих минут закончилась, не пострадали лишь двое — Лука, спрятавшийся за собственной магией, и дядюшка Холли, успевший вовремя заползти под стол, обогнав ту же неудачливую даму.

Гости постепенно поднимались на ноги, вылезали из своих укрытий и кустов и пытались оценить причинённый им ущерб, бросая косые взгляды на виновника произошедшего. Но громких обвинений пока никто не бросал, злорадно ожидая, когда выскажется хозяин дома, славившийся своим тяжёлым характером. И не только выскажется. Наверняка он этого малолетнего наглеца собственноручно вышвырнет из дома. Жерар тоже ждал наказания почти уже смиренно, наблюдая, как неторопливо к нему подходит Ольдвиг Горгенштейн. Впрочем, на Жерара он не смотрел, изучая правый рукав своего сюртука, когда-то угольно-чёрного, а теперь мерцающего позолотой. Этот же рукав он сунул под нос оторопевшего мага.

— Что это? — требовательно спросил Ольдвиг.

— Я простите… я честно не хотел.

Господин Горгенштейн досадливо поморщился.

— Нет же, я не об этом спрашиваю. Никогда подобного не видел, даже у магов! Твои краски растительного происхождения?