Небо в огне (СИ)

Что-то хрустуло за спиной, и Алсек развернулся, выставив перед собой горящую ладонь. Глорн в покорёженных доспехах прошёл сквозь свет – и жрец едва успел наклонить голову, прежде чем тяжёлая палица опустилась на его плечо. Алсек пошатнулся и вытянул руки, хватаясь за дымящиеся пластины брони.

- Ни-шэу! – прохрипел Алсек и стиснул зубы. Его ладонь, окутанная огнём, взломала броню и погрузилась в шкворчащую плоть. Вой боли пронёсся над площадью. Гларрхна застыл на месте, выронив оружие.

- Алсссек! – кто-то схватил изыскателя за плечи, сильно встряхнул, ледяная жижа пролилась за шиворот – и жрец распахнул глаза, ещё чувствуя в своей руке обугленное сердце хеска и обоняя горящую плоть.

- Алсссек, сссмотри на меня! – Хифинхелф ещё раз встряхнул жреца и растерянно огляделся по сторонам. Изыскатель хватал ртом воздух, сердце колотилось под горлом, мешая дышать.

- Никогда и ни за что я им не позволю тронуть Аманкайю, - прошептал он, стискивая зубы. – Где она?!

Хифинхелф едва устоял на ногах, когда Алсек толкнул его – но быстро опомнился и поймал падающего изыскателя за руки.

- Ты шшшто?!

- Алсек! А-ай, боги, боги… - Аманкайя корчилась на ложе, сжимая ладонями виски. Иприлор, отбросив замершего изыскателя, склонился над ней. Ненадолго ей удалось открыть глаза.

- Только не волной по всему городу, - обречённо выдохнул Хифинхелф и, схватив её в охапку, вывалился за дверь.

Несколько мгновений спустя все они – Алсек, Хифинхелф, разбуженный Шафкат и Аманкайя – сидели во дворе у полупустой водяной чаши. Колдунья, промокшая до нитки, прислонилась к стене и медленно растирала виски – от холода голову стянуло невидимым обручем, но боль, взрывающая череп изнутри, наконец отступила. Алсек рассеянно болтал ладонью в воде и думал, чем теперь забить запах жареного мяса. При одном воспоминании о ночных видениях тошнота подступала к горлу.

- Это Глорн был… - пробормотал он, разглядывая свою ладонь. – Аманкайя… и ты тоже? Ты была там? Боги, боги мои… Да сожжёт меня Око Згена…

- Да тишше ты, - досадливо махнул хвостом Хифинхелф. – Было бы чем голову забивать. Это просто дрянные ссны. Ты, Аманкайя, ничего не поджигала? Тебя чуть не убили ни за шшто? Алссек, ты всступилсся за ссесстру – так, как подобает всступатьсся? Ессли Глорну ссон не понравилсся, пуссть ссебя винит – не вы за ним гонялиссь!

- Вступился? Да, но не так же… - Алсек тяжело вздохнул и украдкой понюхал ладонь. Ему казалось, что от неё до сих пор пахнет гарью. «Что на меня нашло?! Можно же было оттолкнуть его, отнять оружие… Хоть бы ничего дурного с ним не случилось!» - Алсек потёр запястья и поёжился.

- Алссек, а ты никогда не запечатывал дом охранными чарами? – Хифинхелф задумчиво посмотрел на ворота двора – за ними, как в темноте мерещилось ему, кто-то бродил, пытаясь заглянуть за ограду. – Мне кажетсся, пора.

========== Глава 12. Аймурайчи ==========

Здоровенная канзиса повисла над скалой, еле заметно вздрагивая. Её длинные полупрозрачные щупальца расплелись и повисли до земли, когда-то плотный купол обмяк и более не сжимался – и летучая медуза медленно, но верно опускалась на дно расщелины. Ветер из пустыни мог бы отогнать её от скал обратно к зелёным дебрям вдоль дороги, но воздух был недвижен. В последний раз дрогнув щупальцем, канзиса шмякнулась на камень и осталась лежать. Яркие разводы на её куполе потускнели, солнце вытопило жижу из слизистой плоти. Красная личинка да’анчи, перебирая волосками, выплыла из-под валуна и повисла над останками, но вместе с ними была сильным ударом сброшена в расщелину.

- И здесь тухлые медузы, - тяжело вздохнул Кегар, снимая с наплечника слизистые нити. – Кто только создал эту погань… Ладно, Алсек. Давай, что у тебя там.

- Ещё этот мешок – и больше ничего, - изыскатель тронул пальцем босой ноги тяжёлый куль. – Ты и так хорошо помог нам, Кегар. Спасибо тебе.

- Недурно, - хмыкнул хеск, приподняв мешок. – Вы копаете, как стая Хальконов. Здесь ещё остались невскрытые могилы?

Хифинхелф, до того разглядывающий медуз над пустыней, окинул задумчивым взглядом округлый холм. В трёх его склонах в припорошённой песком каменной кладке зияли узкие бреши. У подножия догрызали последний безлистный кустик два осёдланных кумана – Куши и «скакун» Кегара, некрупный, но жилистый. С куманьего седла свисали перепутанные верёвки, поломанные палочки и плетёные петельки. Иприлор медленно расплылся в ухмылке.

- Силки, - махнул чешуйчатой лапой Кегар, проследив за его взглядом. – Вылет же. Понаставлено в каждом кусту. Бери багор и собирай. Пять шагов – силок, пять шагов – другой.

- Неймётсся, - покачал головой ящер. – В тех микринах ещё ессть нечего… Хссс! Кегар, а польза-то от вашших прогулок в засстенье ессть? Нашшли поджигателей?

- Ни единого следа, - отмахнулся хеск. – Да и не горело ничего. Может, ушли на тот берег, а может – к Вайнегу в Бездну. Шатаемся по застенью, собираем силки и выкупы. И вот – помогаем мародёрам.

Он приподнял мешок, вскинул на плечо и посмотрел на Алсека сверху вниз.

- Хватит рыться тут, Сонкойок. Я тебя не выдам, но Чуску вот-вот надоест шутить, и он пойдёт к верховному – и тебе мало не покажется.

Он быстро зашагал вниз по склону.

- Кегар! – спохватившись, окликнул его Алсек. – Ты видел Глорна? Ему легче?

- Третий день в патрулях, - ответил, на миг остановившись, хеск. – Вроде живой.

- Хвала богам! – облегчённо вздохнул изыскатель. – Силы и славы вам обоим!

Хифинхелф проводил взглядом удаляющееся облако пыли за хвостом кумана и посмотрел на Алсека.

- Кегар дело ссказал, - вполголоса заметил он. – В этот раз мы увлеклись. Пора могильникам от насс отдохнуть.

- Ладно, Хиф, - Алсек хотел возразить, но посмотрел на городские стены, вереницы нагруженных ящеров на дороге, крылатую стражу над полями – и передумал. – Спускаемся.

Он с сожалением погладил поросшую травой стену могильника. «Я помогу вам,» - пообещал он мысленно, вспоминая черепа, обтянутые сухой тёмной кожей, истончившиеся руки в пернатых браслетах, доспехи из костяной чешуи. «Вы уснёте ещё до первых дождей.»

Куманы в синих праздничных лентах сновали туда-сюда по дороге и перекрёстным тропам, обгоняя бронированных анкехьо. На обочине громоздились груды корзин, кулей и циновок. Полудохлые канзисы валялись повсюду, и уборщики едва успевали выкидывать их с мостовых. То и дело слышался рёв кумана, с размаху наступившего на медузу и присевшего на три лапы. Один из панцирных ящеров, попавшихся на глаза Алсеку, был по кончики шипов нагружен канзисами – корзины, поставленные ему на спину, были так наполнены, что не закрывались, и свисающие из них щупальца мотались на ветру.

До объявленных дней Аймурайчи – великого праздника земляных клубней – оставалось ещё двое суток, но в полях уже кипела работа. Алсек видел ящеров, нагруженных пряностями – листьями Яртиса и Тулаци, развернувшимися во всю ширину и напоёнными солнечным жаром; белые соцветия Униви, тянущиеся к небу на высоченных стеблях, подобных деревьям, окрасились в лазурь и бирюзу; жгучие ягоды Сафлы почернели; полновесные початки Сарки неведомо как держались на стеблях – самый тощий из них не обхватил бы двумя руками даже рослый стражник-Гларрхна. Внизу, под обрывом, отчаянно шуршали тростники – жители охапками поднимали наверх срезанные листья и увозили их в город. Водоподъёмники исправно поскрипывали, земля вбирала последние капли влаги, и оросительные канавки пустели, едва наполнившись. Широченные листья Меланчина уже не могли скрыть огромные плоды – пятнадцати, а то и двадцати шагов в длину. Наместник Эхекатлана уже разрешил срезать самые большие из них, и Алсек надеялся на пути к городу подловить жителей за перетаскиванием такого плода – интересно же, как он уместится на спине анкехьо!

- Хвала богам, кажется, всё спокойно, - прошептал изыскатель, оглядываясь по сторонам. Выгоревшие пастбища так и чернели вдалеке печальными проплешинами, но никуда больше огонь не дотянулся, и в глазах жителей не было страха.