Сказки о сотворении мира (СИ)

— Эрнест!

— Ну что? Твой тренер только и знает, как счета выписывать, а «индеец» сразу предложил на деньги сыграть.

— Сколько ты ему проиграл?

— Квортер, — признался мальчик. — Дядя Натан, если б я выиграл, то получил бы пять баксов.

— Ремня бы ты получил!

— Дядя Натан, мне нужно сделать все, чтобы выбиться в тур. Ты сам говорил, на мне мистическое проклятье лежит.

— Большая лень на тебе лежит и такая же большая хитрость. Так не становятся чемпионами, Эрнест! Спорт — это труд! Прежде всего, труд! Хитрецы и проныры добиваются успеха на рынках, а не на спортивных площадках! Ты сам выбрал для себя этот путь и должен понимать, что он не из легких.

— Но мне нужен рейтинг! Или опять кто-нибудь захочет меня купить.

— Тренируйся, работай, играй, как Федерер, и никто не посмеет предложить тебе унизительного контракта, — постановил Натан Валерьянович. — Будешь играть со всякой шушерой на потеху — так и будешь проигрывать квортер в день. Ну-ка посчитай, сколько за твои сто сорок лет набежит? Садись машину, по дороге будешь считать. И не вздумай достать калькулятор. Считай в уме.

— Сам считай, — граф уселся на газон.

— Эрнест!

— Отстань!

Натан Валерьянович осмотрел пустынные окрестности парка.

— Не заставляй меня опускаться до крайностей.

— Только попробуй. Мы в Америке, — назидательно заметил ребенок. — Только попробуй достать ремень, и ты увидишь, что будет.

— Сколько времени ты собираешься сидеть на траве?

— Сколько захочу. Катись домой, учи Юльку, как нужно жить, а я без вас разберусь. Я и один в жизни не пропаду. Нечего меня опекать. Не больно нуждался в опеке. На… — он швырнул на газон тетрадку, — пусть Юлька с Барбосом конспектуют все твои глупости.

— «Конспектируют» надо говорить, — Натан посмотрел на часы, закрыл дверь машины и устроился рядом с мальчишкой. — Если ты сейчас же не прекратишь демонстрировать свой вздорный характер, я никогда не расскажу, что надо делать на корте, когда во время игры обнаружится ненормальная траектория мячика.

— Обойдусь, — огрызнулся Эрнест. — Я его заменю на другой.

— Да, но для замены тебе придется остановить игру и потерять очко. Судья не найдет дефекта, обязательно начислит очко твоему сопернику. И это, я тебя уверяю, будет решающее очко на тай-брейке. Если ты послушаешься меня сейчас, я расскажу, что надо делать во время розыгрыша, если на стороне соперника мошенничают посторонние силы.

Поедем домой. Нам еще на почту надо заехать, забрать посылку от Жени. Поедем, а то закроется почта. Эта посылка очень важна для Артура, поедем.

Исполненный достоинства обладатель короны встречал профессора новостью: он вспомнил, как выглядит чаша Греаля. Память проклюнулась вдруг, выросла из обломков подноса, использованного Оскаром в работе над аппаратом. Артур Деев вспомнил небольшую «фигню», в которой вертелась вода, как в стиральной машине. От этого «фигня» светилась и переливалась.

— Что если пустить по «короне» слабый электрический ток? — осенило Натана. — У нас найдется парочка батареек? Кристалл должен заработать активнее, но как изолировать ему голову?

Артур поправил корону. Юля удивилась.

— Как это вы придумали, Натан Валерьянович?

Боровский положил бандероль на кухонный стол и взял нож.

— «Человек, рожденный с короной на голове», — процитировал он Саву Некрасова, разрезая пластиковый пакет. — Мне, как физику, сразу надо было догадаться о смысле фразы.

— И я ее слышала, — вспомнила девушка, — у Савы миллион поговорок.

— Если мы сможем сделать грамотную «корону», мы решим проблему Артура раз и навсегда. Ведь, если вдуматься, Юля, с древних времен лидерам человечества зачем-то надевали короны на головы. Если предположить, что это делалось не только для красоты… Если представить, что у этой традиции есть практический смысл…

— Точно, — согласилась девушка.

— Откуда взялась идея короны? Вероятно, коронованным людям позволялось мыслить и принимать решение самостоятельно. А если корона имела транслирующий кристалл — влияние монарха на подданных усиливалось.

— А если наоборот? — предположила девушка. — Вдруг древним царям надевали короны, чтобы внушать волю тех, кто распоряжается нами. Надо спросить у Савы.

Натан Валерьянович поправил очки, переварил информацию и продолжил вскрывать пакет.

— Ничего удивительного. Антенна может работать и на прием сигнала, и на его передачу. Артур! — Натан взял в руки дневник и обернулся к Дееву. — Постарайся вспомнить, что это за тетрадка, прежде чем раскроешь ее.

— Ой! — сказал молодой человек. — Это ж мое!

— Что это?

— А можно?..

— Скажи мне, что это за предмет?

— Книжонка какая-то.

— Что за книжонка?

— Детективчик что ли?

— Детективчик… — вздохнул Натан и отдал дневник хозяину. — Надо поэкспериментировать с током. Мне не нравится, как отлажен прибор. Эх, Оскара не хватает. Без него как без рук. И без головы… Он не звонил?

— Алиса звонила, — вспомнила Юля, — спрашивала, когда вы будете дома. Розалия Львовна договорилась в больнице, чтобы вы прошли обследование. Что им передать? Они хотят, чтоб вы приехали с Эрнестом, но не знаю, стоит ли прерывать тренировки?

— Не стоит, — ответил Натан. — Никаких больниц, пока не вернется Оскар. У меня еще масса дел, — профессор засуетился, ощупывая карманы. — Сейчас… я должен выполнить поручение, которое дал мне Савелий, потому что мне уже неудобно перед этим человеком. — Натан надеялся найти в кармане флешку с работой ученого, но кроме флешки обнаружил пакет, в который Сава вложил зажигалку Артура и бумагу с результатом анализа.

— Нет, — сказал себе Натан, — сначала дело! — и решительно сел за компьютер.

— Возможно, что мир это цирк, Валех, только люди в нем давно уж не клоуны, а акробаты. У каждого своя трапеция. Каждый изгаляется на ней, как может. Когда-нибудь они станут факирами и навсегда захлопнутся в черных ящиках. Тогда и настанет Армагеддон.

— Нет, Человек, Армагеддон настанет, когда опустеет зрительный зал. В начале мира на арене стояла одинокая фигура Творца. Но кто-то вскочил с последнего ряда, чтобы встать рядом с ним. За тем безумцем побежали другие, стали прыгать, скакать по кругу на лошадях, показывать кувырки и фокусы. С каждым годом зрителей становилось меньше, с каждым годом меньше места оставалось на арене…

— Потому что тупой житейский оптимизм — все, что Человек может противопоставить своему Создателю.

— Житейский оптимизм, изгнавший Человека из рая, неминуемо ведет его в ад.

— Нет, мой Ангел, оптимизм человеческий это понимание, что сидение в кресле на йоту глупее любой, даже самой бессмысленной суеты. Человек, который занят работой, не ждет своего конца, и не предчувствует его неизбежность, как положено свыше.

— Натан Валерьянович, вы спите? Ой… — Юля увидела на мониторе расчлененного таракана. — Какая гадость… Ладно, спите. Утром поговорим.

— Что случилось? — спросил Боровский, подхватив сползающие на нос очки.

— Ничего такого, что не может подождать до завтра. Артур вспомнил… Я думала, вы работаете.

— Вспомнил? — Натан поднялся из-за компьютера. — Что вспомнил Артур?

— Он закрылся в комнате, дневник свой читает, а мне отдал это… Сказал, что вспомнил, что произошло в экспедиции. Вспомнил девушку, очень красивую. Блондинку с длинными волосами, голубыми глазами, которая совершенно голая ходила по лесу и играла на дудке. Вот, этот бесстыдник ее даже нарисовал.

— Не может быть, — удивился Натан, рассматривая рисунок. — Это же Лиза…

— Какая Лиза? Вы знаете девушку?

— Лиза, которую Мирослава привезла к Серафиме на хутор. Во всяком случае, очень похожа.

— Как же она могла оказаться в лесу?

— Вот этого я сказать не могу.

— Они же используют ее… Гуманоиды используют вашу Лизу, Натан Валерьянович. Значит, это они стирают Артуру память?

— Что еще он вспомнил, кроме девушки?