Лестница бога. Пенталогия (СИ)

Костёр давно уже прогорел, мясо было съедено, на землю спустились сумерки, а разговоры за столом, перемежающиеся весёлым счастливым смехом, становились только громче и насыщеннее - родственникам не терпелось пообщаться друг с другом, встретившись впервые за долгие годы разлуки, и никакой ментальный диалог не мог полностью заменить собой обычного человеческого общения под пропитанный дымом костра хорошо прожаренный шашлык, щедро сдобренный хорошей порцией выдержанного красного вина. И только Тане не повезло - вместо вина ей достался тёмно-красный густой вишнёвый компот. Впрочем, особого сожаления по этому поводу она не испытывала...

***

Андрей висел в пустоте, впитывая в себя дыхание и эмоции вселенной, расплескавшись сознанием по всей галактике, и ему это нравилось. Нравилось знать, что ты видишь весь мир, ощущать свою власть над этим миром было приятно. Волны космических лучей омывали его нематериальное тело, лаская все органы чувств и принося блаженство и умиротворение. С этим состоянием покоя и единения с миром не сравнится ни одно другое состояние - даже воспетые древними поэтами ласковые волны тропических морей с завораживающими песнями резвящихся в них сирен не приносили и малой части испытываемого им удовольствия.

Сполна насладившись единением с собственным миром, Андрей сконцентрировался на единственной пока обитаемой планете, разместившейся недалеко от центра галактики, с высоты обозревая оба континента Наты, омываемые океанами, и длинную цепь островов между ними. Отсюда, из глубокого космоса, планета выглядела сказочно красивой, и ничто не говорило о катаклизмах, сотрясающих один из её континентов, и рек крови разумных, проливаемых на нём. Сотни тысяч человеческих жизней уже прервались по прямому желанию Андрея, имеющему в этом мире силу закона, и миллионам проживающих там людей предстояло ещё расстаться с жизнью в ближайшее время. Не пройдёт и года, как население континента сократится минимум втрое, а, возможно, значительно больше. Пройдёт всего несколько лет, и мир внизу изменится до неузнаваемости. Поменяют свои русла реки, на месте песков зазеленеет трава, а некогда тучные луга и плодородные поля превратятся в пустоши. Прав ли он был, устроив на планете локальный армагеддон? С какого времени он стал мыслить категориями миров и цивилизаций, с лёгкостью обрекая на смерть целые народы? Кто дал ему право судить, кто будет жить, а кто умрёт? Когда целые миры, населённые разумными обитателями, стали для него ассоциироваться с лабораториями и использоваться им для проведения различного рода экспериментов, в том числе и над людьми? Когда произошло то событие и пролегла та грань, отделившая его от остального человечества? Ведь, надо признаться самому себе, Андрей действительно уже не ощущал себя человеком. Он всегда боялся, что, обретя способности и могущество бога, он взамен потеряет свою человечность. И вот, видимо, этот момент всё-таки настал - он не человек ни по существу, ни по духу. Он даже мыслить стал нечеловеческими критериями... Хорошо это или плохо? Ответа на этот вопрос Андрей не знал, однако мысль о потере человечности навевала грусть. Получалось так, что всё последнее время он играл в человека, старался если не быть им фактически, то хотя бы чем-то очень и очень похожим. Оставшись в своём физическом воплощении на Иллурии, Андрей вёл жизнь затворника, замкнувшись на общении с собственной женой и изредка по привычке выбираясь на прогулки по другим планетам или в другие галактики - как делал это на протяжении последних веков. О знаменитом тане Руре, ставшем впоследствии Странником, а затем и Отшельником, слава о котором когда-то гремела по всем освоенным империей галактикам, постепенно стали забывать. Окания и Иллурия шли своей дорогой, жили, развивались, но жизнь в них стала казаться Андрею какой-то пресной - он знал, что произойдёт в них завтра, через год, или через век. Человеческая цивилизация стала для него скучной и предсказуемой. Даже примитивной - по сравнению с его развившимся интеллектом. И, самое главное - с каждым годом он всё больше и больше начинал ощущать своё одиночество. Будучи человеком, Андрей жил полной жизнью - любил, творил, сражался, ненавидел... Сейчас ему не с кем было сражаться и некого ненавидеть. Осталась только любовь, но Лури была человеком, и мысли и желания у неё тоже были человеческие. Иногда Андрей ловил себя на мысли, что, заботясь и опекая свою жену, он относится к ней как к любимому котёнку - кормит, опекает, временами чешет за ушком, радуется его игривому настроению и печалится, когда котёнок ушибётся, упав с дерева. Но разговаривать с любимой женой ему так же трудно, как и с остальными людьми - ускоренное сознание Андрея с каждым годом воспринимало и обрабатывало информацию всё быстрее, а человеческая речь так и осталась медленной и архаичной. Поэтому в последнее время они всё чаще просто вместе молчали... И осознание того, что он всё больше и больше отдаляется от своей любимой жены, навевало на него грусть.

Этот мир, давным-давно заброшенный Андреем, принёс ему много новых впечатлений, заставив встряхнуться и со стороны посмотреть на свою жизнь, переосмыслить её и выбрать новые ориентиры для своего развития. Во вселенной, где он родился, ему так и не повстречались боги. Но, может быть, он просто плохо искал? Ведь остались же легенды, а легенды на пустом месте не рождаются. В этих легендах боги иногда спускались к людям. Возможно, они были мудрее, чем он? Возможно, как и он, родившись от простых людей, они не стали полностью обрывать связь со своими прародителями?

Покатав в голове эту мысль, Андрей решил, что пришла пора для него возвращаться. Вернувшись на Иллурию, он больше не будет отшельником, а попытается наладить новые и восстановить утерянные контакты с людьми - даже если у него ничего не получится, то подобную попытку нужно сделать обязательно. И для начала необходимо возобновить все старые связи, как в Иллурии, так и на Окании - в обоих цивилизациях люди живут долго, большинство из тех, с кем он когда-то плотно общался, продолжало до сих пор благополучно здравствовать и вести активную жизнь. А сейчас пришла пора покидать этот мир. Андрей прощался с миром, но обещал вернуться. И в качестве последнего подарка он решил дать своему миру будущее.

Одно-единственное мысленное усилие, несложное, но энергоёмкое, вобравшее в себя почти весь свободный энергетический резерв демиурга, родило конструкт, в одно мгновение пронёсшийся по галактике и замерший на границах вселенной, опутав её силовым коконом. Вселенная содрогнулась, замерла, как будто в нерешительности перед прыжком в неизвестность, и, переполненная энергией, не в силах оставаться в прежних границах, начала стремительно расширяться - как после взрыва, во все стороны от материнской галактики понеслась энергетическая волна. Мощность её была такова, что почти сразу же там, где прокатился сверхсветовой энергетический вал, исказивший метрику нарождающегося пространства, стала рождаться материя. И пусть пока её было слишком мало - пройдут тысячелетия, пока народившиеся облака атомарного газа начнут сгущаться в звёзды и галактики, - но начало было положено. Пройдут ещё миллионы лет, и в ночном небе Наты вспыхнут новые звёзды, знаменующие рождение новых галактик...

***

Небольшая группа магов собралась перед алтарём в храме Создателя, что был построен прямо на территории Тиарской магической академии. Тимиро и Ярината с интересом рассматривали храм и алтарь, свободно перемещаясь по залу и о чём-то тихо переговариваясь друг с другом. Литаная держала за руку Азира, нервно оглядываясь на Яринату, но не решаясь к ней подойти - сходство женщин было необычайным, только подчёркивая их родство, а то спокойствие и уверенность, с которой Ярината осматривала храм, чувствуя себя в нём как дома, только добавляли Литанае робости. Орив прижал к себе верховную жрицу Дироя, которая, прикусив губу и машинально накручивая на палец длинный золотисто-льняной локон, в этот момент больше всего напоминала не верховную жрицу, аватара мира, почти богиню, а маленького взволнованного подростка, каковым на самом деле и являлась. Абиша спокойно стояла в стороне, скрестив на груди руки, и лишь иногда как будто случайно поправляя перевязь с парными мечами, рукояти которых торчали из-за её спины. Трое молодых магов, двое юношей и девушка, стояли отдельной группой, незаметно пытаясь слиться с монументальными колоннами, расположенными сразу же за алтарём - они только что прибыли из анклава на Лияре и ещё не привыкли к торжественно-завораживающей обстановке храма. Маги собрались около алтаря Создателю недавно, и сейчас явно чего-то или кого-то ждали.