Гиперборея (СИ)

Троя отвлекла мня от моих мыслей. Я не сразу заметила ее возле своих ног. Она настойчиво и отчетливо, словно произнося слова, гавкнула два раза.

— Не поняла, — сказала я. — Что ты хочешь мне сообщить?

В тот же момент я вспомнила, с каким заданием я послала ее к морю, в каком случае велела ей появляться у стены и о чем таким образом сообщать.

— Что? Приплыло какое-то судно? Может быть, это рыбаки вернулись?

Но Троя вела себя слишком беспокойно, она звала меня с собой к морю.

— Ну, хорошо. Давай посмотрим, что там за судно.

Я спустилась со стены и побежала за ней бегом. Она не стала даже оглядываться на меня, умчавшись первой.

На горизонте, действительно, обозначилось нечто походившее на парус. На берегу не было ни души, все жители были у стены или неподалеку от нее. Над морем висели низкие тучи, дул недобрый ветер. Поначалу я даже сомневалась, что маячивший над кромкой моря далекий предмет — это парус, но спустя некоторое время, сомнений у меня не осталось.

Троя, конечно, видела лучше меня. И то, что она видела, заставляло ее беспокойно носиться по берегу, рычать и взвизгивать. Я изо всех сил напрягала зрение: парус приближался к нам. Это было очевидно. Вероятнее всего он держал путь к старому каменному причалу, поэтому мы поспешили туда.

Солнца не было на небе, но солнце, яркое, рыжее и светящееся, горело на парусе приближающегося челна. Когда я поняла, что за гость пожаловал к нам, мне осталось лишь несказанно удивиться.

— Печор! Так это тебя поджидают старейшины!

Я побежала к краю причала. Местные жители уже не использовали его, так что пришлось преодолевать множество завалов из остатков чего-то, свидетельствовавших о некогда бурной жизни портового города: осколки глиняной посуды, сросшиеся с каменным причалом и опутанные лишайником, застывшие во времени скелеты лодок, огромные проржавевшие насквозь якоря, сети, превратившиеся в паутину. Да и сам причал уже не был похож на творение чьих-то рук, скорее на естественное, природное продолжение прибрежной скалы.

Судно приближалось медленно, хотя ветер был попутным. Да он, насколько я помнила, для Печора всегда был попутным. Ведь парус его был заговоренным.

Когда челн подплыл совсем близко, с него раздался голос:

— Прими конец!

К моими ногам грянулась толстая веревка. Мне пришлось немало потрудиться, чтоб намотать ее на остатки кнехта, ведь морскими навыками я не обладала.

— Кто ж так вяжет?! — с укором произнес водяной, одним прыжком переправившись на пристань.

Он мигом распутал мои замысловатые узлы и перевязал все заново ловко и прочно.

— Извини, Печор, я этого делать не умею, — виновато призналась я.

Он сразу оглянулся на меня, но целую минуту, наверное, не мог припомнить, где и когда мы виделись.

— А! Госпожа наместница! — вспомнил он, наконец.

— Узнал меня?

— Ты все еще гостишь в этих краях?

— Ну, не то что бы я тут в гостях… А тебя не старейшины случайно сюда позвали?

— Они. Я получил весть с оказией.

— А зачем?

— Они просили о помощи, просили, чтоб я помог им выбраться из осажденной земли.

— А не ты ли предупреждал меня о том, что здесь опасно? А сам не боишься?

— Один из старейшин оказал мне когда-то услугу. Он заговорил мой парус так, чтоб ветер был всегда для него попутным. Но с условием: если ему или кому-либо из его товарищей понадобится помощь, я должен буду приплыть к ним морем туда, куда укажут. Я дал слово.

— Ты во время. Город в осаде. С минуты на минуту может случиться штурм. Идем к ним. Они у городской стены.

Пришвартовав свой челн, Печор направился вслед за мной к укреплениям. Сейчас мне нужно было решить, как же быть со старейшинами. Если они уплывут в безопасное место, на один из островов, например, куда Хамсин уж точно не доберется, не имея даже маломерного флота, тогда у него, возможно, пропадет и повод для штурма города. Только поверит ли он, что ареопага больше нет в городе? А если принципал все же захочет взять стену приступом, тогда нам уж точно не помешают восемь титанов, которым смерть не страшна. Ладно. Пусть они решат сами. В конце концов, кто я такая, чтоб указывать им, как поступать.

У стен продолжалась суета, но штурм, по всей видимости, еще не начался. Подоспевшая ко мне Неясыть сообщила, что Хамсин встал лагерем, пока не собирается нападать, и возможно, дожидается темноты. Мельком взглянув на водяного, она снова поспешила на стену.

Мы шагали вдоль стены, отыскивая старейшин или хотя бы Абариса, и обнаружили их только на окраине города, где все они уселись трапезничать.

— Где ты была? — спросил жрец, встав из-за импровизированного стола. — Мы искали тебя.

— Зачем?

— Обедать пора. А кто это с тобой?

— Господа старейшины, — обратилась я к толстякам, не обратившим внимания ни на меня, ни на Печора и полностью поглощенным чревоугодием. — Вы то должны узнать нашего гостя?

Мы подошли совсем близко к столу, и только после этого нас наконец-то заметили.

— За вами прибыл летучий голландец, — пояснила я, видя, что никто из них не понял пока, в чем дело.

— Это же мой старый добрый друг! — воскликнул один из старейшин, самый толстый из всей этой братии и, выйдя из-за стола принялся обниматься с Печором. По неуверенному взгляду водяного я поняла, что он не узнает своего знакомого.

— Приветствую тебя и всех твоих товарищей, — сказал он и поклонился, освободившись от объятий толстяка.

— Как твой парус? Все еще в полете? — спросил старейшина.

— Благодарю.

— Присядь с нами за стол, любезный.

— Если вы собираетесь плыть со мной, то необходимо поторопиться. Надвигается буря.

— Мы обсудим это. А пока, я думаю, тебе необходимо подкрепиться с дороги.

Абарис усадил за стол и меня. Я думала, что предстоит какой-то важный разговор, но старейшины лишь продолжили тот, который видимо был прерван с нашим появлением. А говорили они о достоинствах и недостатках тюленьего мяса.

Кусок не лез мне в горло. Я лишь отхлебнула немного вина и наклонилась к Абарису.

— Нужно поговорить, — прошептала я ему.

— Говори.

— Отойдем.

Жрец нехотя поднялся из-за стола, дожевывая что-то и недовольно хмуря брови. Его жреческая хламида была перепачкана землей, а рукав был в крови. Увидев кровь, я вспомнила, что обязана Абарису тем, что смогла избежать ранения и увечья. Тот лучник, насколько я помнила, метил мне прямо в глаз.

— Я хотела, во-первых, сказать тебе спасибо за то, что поддержал меня в бою, — начала я.

— Ты ведь не за этим вытащила меня из-за стола. Я ведь, между прочим, ужасно голоден!

— Не сердись. Я всего лишь хотела спросить тебя, что ты думаешь на счет Печора?

— Ты знакома с ним?

— Да, немного. Он подвозил меня пару раз. Я думаю, он вполне надежен.

— В каком смысле?

— Может быть, перестанешь жевать? Мне кажется, ты не понимаешь, о чем я толкую. Я хочу отправить старейшин из Прониона. Мы ведь все равно собирались уводить их отсюда в Аполло-Порт. А Почора они сами вызвали.

— Этого морского волка они вызвали потому, что собирались делать ноги из Гипербореи. Не забыла?

— А как же лиловая стена?

— Для старейшин это не проблема. Тот, что заговорил парус этого водяного, знает все заклинанья, в том числе и самое сложное заклинанье о щите Аполлона.

— Ах, вот как это называется. Щит Аполлона… Хм. У вас, куда ни глянь, везде Аполлон след оставил.

— Ты говоришь крамольные вещи! — недовольно произнес жрец этого бога.

— Ну, прости! Послушай. А может быть, ну их. Пусть катятся, а? Вдруг Хамсин уйдет, узнав, что старейшин нет в городе?

— Ты и сама не веришь в то, что говоришь…

В это время к нам быстрым шагом приблизилась Неясыть. Она волочила по земле два колчана набитых под завязку стрелами, под мышкой несла копье, а из обоих ее сапог торчали рукояти ножей разной длины. Лицо ее было сосредоточенным и непроницаемым.