Хроники Ледяного Королевства (СИ)

Тянулись медленные часы. Вернулся иззябший Дженерик, на его место отправился Венки, немного нервный, но всегда молчаливый; Уэйн же, не обращая ни на что внимания, упал на застеленные одеялами камни и тотчас уснул как убитый.

Под утро его растолкали друзья. Ничего не поев, тренер подполз к краю пещеры. Из-за горизонта только-только показался краешек огненного диска, но лучи его уже окрасили розоватым снега внизу под ними. Задувал легкий ветерок; морозец покусывал за щеки. Взгляд медленно скользнул к западу от затянутого белесой мглой северного края необозримых равнин, и Уэйн тотчас обернулся сосредоточенным хищником, готовым к прыжку — там, за грядой оплывших холмов, сейчас казавшихся окаменевшими волнами снежного моря, в воздухе вились едва различимые отсюда черные точки Маркроу. Вчера их не было; все трое это знали совершенно точно, они сами шли сквозь эти холмы вчера вечером.

Дженерик с размаху бросил в лицо несколько пригоршен жесткого снега, чтобы поскорее проснуться; даже всегдашний молчун Венки вскочил, будто подброшенный.

— Воронье… — прохрипел он, непроизвольно стиснув покеболл и бросив быстрый взгляд в глубину пещеры, где заворочался было его Хаундум. — Нордхаур! За мной, и не отставать!

Венки выскочил из пещеры, успев натянуть лишь свою плотно связанную шапку из черной шерсти. За ним следовал его верный покемон. Они всегда были вместе, всегда первыми…

— Что это значит, Дженерик? — слабым голосом протянул Уэйн, все еще боясь признаться себе, что их многомесячная погоня окончилась и они вот-вот встанут лицом к лицу с Ними. Все закончится…

— Маркроу вьются над болотами Анголуру, — с мрачной решимостью ответил мужчина. — Там много, очень много падали, если я хоть что-нибудь смыслю в смерти. Собираем мешки! Одевайся! Сейчас или никогда!

Уэйн смотрел устало и не уверенно…

— Что с тобой? — почти закричал солдат и схватил Уэйна за плечи. — Ты разве не хотел этого? Столько лет ты искал их… её… и вот наконец, у тебя появился шанс…

— Что? Убить их обоих?! — Уэйн закричал, попытался вырваться, но верный товарищ и не думал сдаваться.

— Послушай… я прекрасно знаю эту историю, и поверь — встреча с ними — путь к твоей свободе. И я, и Венки — поможем тебе. Ты понял?

Уэйн кивнул. Не столько из согласия, сколько от желания вновь оказаться на свободе, вне дружеского давления. Он ни о чем уже не думал, это было единственным способом собраться и пойти туда, где кружат стервятники.

— Вот и отлично! — сказал стрелок, закинул за спину свою винтовку, подхватил торбу и вслед за солдатом гнева, вышел из пещеры.

Миновали то, что Уэйн назвал бы «гардеробом», где было темно и прохладно; по стенам висела какая-то утварь, мимо неспешно прошествовала пушистая старая Персиан. Большая комната с огромной белой доской по центру, высокое резное кресло, и в кресле — не высокий, худой, седой, как зима, старик с колючим взглядом глубоко посаженных темных глаз. В левой руке он держал сразу четыре покебола, различных категорий, в правой — черный маркер. Спутники Уэйна, два высоких юноши, низко поклонились. Старик едва заметно склонил голову и юноши вновь выпрямились, поклонились большому классу и вышли. Только теперь Уэйн обратил внимание на этих… детей. Сколько их было, он так и не запомнил. Двадцать или тридцать… быть может и сорок, какая разница. Все они живо переговаривались, смотрели на маленького, хиплого, скромного и зажатого, мальчика с пепельно-черными волосами. Когда среди их эмоций стали рождаться разговоры, учитель спокойно и одновременно с этим грозно постучал маркером по отполированному деревянному столу. Все сразу замолкли. Он долго обводил класс взглядом, очень долго… Все это время Уэйн продолжал тереть и тереть ладонь об ладонь, он нервничал, а старик все смотрел и смотрел на класс.

— Класс. — произнес старик мужественным и зрелым голосом. — Я имею честь представить вам нового ученика, вашего товарища, — говоривший подошел вплотную к мальчику и неуловимым движением глаз попросил его чуть выйти вперед. Необходимое движение далось Уэйну с трудом, он странно пошатнулся, словно шагал по канату, натянутому над пропастью. Раздался смешок с передней парты, не выдержал рыжеволосый пухлый мальчик.

— Его зовут Уэйн. Уэйн де Зон. Да, да, — учитель поймал мысль учеников. — Он сын профессора Дарта де Зона, о котором я вам рассказывал. Уэйн… — старик чуть улыбнулся и перевел взгляд на класс.

— Здравствуйте. — он сказал это максимально уверенно и он не оплошал, приветствие было отточено с впервые поднятой головой, уверенным взглядом и твердой стойкой.

— Здравствуйте! — хором сказал класс и поднялся дружный смех, впрочем это было всегда, пока большинство так и не поняло, как им относится к этому… странному типу. С одной стороны, хлюпик, с другой — сын профессора какого-то, с другой и вообще… почему Мастер Прайс не устроил ему тот жуткий тест, который он проводил с каждым из учеников?! Почему?!

Он сел на лавку по левую руку старика; некоторое время все молчали, наконец мастер Прайс, все еще пристально вглядывавшийся в лица учеников, шевельнулся и подскочил к доске, на которой быстро, красивым почерком стал описывать покеболы, которые удерживались в его руке.

Неслышно что-то шевельнулось справа… только сейчас новенький заметил, что сидит на первой парте с какой-то девочкой, чуть выше его, в скромной темной одежде. Единственным украшением ей служила стягивающая тяжелые черные волосы красная ленточка. Она наверное была красива, но Уэйн тогда не знал что это такое, и поэтому ни как не мог воссоздать её образ в памяти.

— Ты правда сын профессора из Солнечного города, — прошептала она и улыбнулась, когда Уэйн словно ошпаренный вздрогнул и опустил взгляд.

Тот кивнул… и тоже улыбнулся. А урок продолжался, невозмутимый учитель продолжал рассказывать о функциях различных покеболов, их свойства, а также о запрещенных видах материализации энергии, упоминал знаменитых Профессоров, рассказал об Априкорнах, пояснил как следует обращаться с покеболом, если в нем уже содержится монстр, а также радостно ответил на вопрос Уэйна: «А что случится, если покеболл сломается, когда там покемон?». Лекции Прайса были редким явлением даже в такой престижной академии, заезжал он редко, обычно раз — два в месяц. И вот сейчас, он вновь проведет урок и уедет. Позже, Уэйн будет вспоминать его, как любимого учителя.

Тянулись месяцы. Короткие и напряженные. Несколько учеников уже покинули гимназию, не выдержали нагрузок, либо их родители были страшно недовольны строгостью здешних преподавателей. Против ожиданий Уэйна учиться оказалось не так уж трудно. Хоть учителя относились к нему равнодушно, это отталкивало глупого ребенка; местные заводилы все чаще и чаще стали встречать Уэйна по дороге домой, но каждый раз за него вступался высокий и мощный одноклассник вместе со своей подругой, той самой черноволосой девочкой, и молодой тренер постепенно осмелел. Он изрядно окреп за год трудов и теперь неспешно, без особых усилий мог сдавать зачеты по физической подготовке. Он ходил в числе отличников; одну, другую, третью олимпиаду он успешно провел, выступая за свою академию, хоть и не выиграл ни разу, единожды смог занять второе место, и теперь ему пришлось целиком сосредоточиться на испытании…

Самым нелегким оказалось объяснять тетушке, у которой он жил, причины своих еженедельных побоев. Мальчик стискивал зубы и, превозмогая острое желание пожаловаться, сводил всю вину на лишний камень на дороге; и хоть он успешно лгал, зрелая женщина все-таки решила сходить в школу, не предупредив Уэйна.

Странный это был вечер. Под ногами вздрагивало, иногда доносились какие-то непонятные звуки, тяжкие и глухие, точно удаленный вой Майтен — это могли быть и они, но вой не прекращался, ни чем не прерывался, был бесконечным. Уэйн боялся и помыслить, что произойдет, когда он покажется испуганным сейчас… в присутствии Натали и Александра, своих единственных, а поэтому — лучших друзей. Поэтому вел себя смелее обычного, пытался шутить — Натали смеялась, Александр чуть ухмылялся, внимательно наблюдая за действиями своего друга. Им было по двенадцать лет, Натали сегодня исполнилось тринадцать и они решили покинуть суматоху праздника, уединившись в старом сарае на горе, о котором им всегда рассказывал Уэйн.