Warhammer 40000. Катарсис (СИ)

Хотя как я выяснил позже наш великий Архонт просто начал опасаться своего первого воина и пытался указать мне мое ме-сто. Эта игра закончилась тем, что я решил сбежать из города, покинув Кабалу. Сам по себе шаг безрассудный, если учесть, что в Коммораге в то время было даже хуже, чем сейчас и по-мимо любителей легкой наживы мандрагор и геллионов в пре-делах города и за ним совершенно свободно разгуливали твари из Варпа. Если бы я знал, что уже давно за мной приглядывают подручные Архонта, возможно я бы не решился на такой шаг.

Мне не удалось пройти даже пары кварталов, когда мандрагоры Архонта захватили меня и доставили к старому знакомому безумцу Гомункулу.

Архонт глядя в пустоту, горько улыбнулся:

- Я был одним из первых подопытных, на котором испытали воздействие агонии на душу.

Ристелл и подумать не могла, что могущественный Темный Повелитель сам когда-то стал жертвой пыток Гомункула. Она с болью смотрела на отрешенное лицо Реоса, а он тихо продолжал:

- Как оказалось я рано попрощался с жизнью. У Архонта были другие планы на мой счет. Несколько более изощренные. Накаченный болевыми сыворотками Гомункула я стал участником праздничных боев на арене.

- Это дикость, - Вздохнула Ристелл невольно вспоминая Борлака.

- Всего лишь еще одна возможность раздобыть души, опьяненные болью или наслаждением, - Архонт положил ладонь на лоб Канонисе, - Прости, Ристелл, я не хотел тебя погружать в эти воспоминания.

Реос потянулся к прикроватному столику и взял бутылку с остатками амасека. Он поднес ее к Ристелл и она с каким-то отчаянием приникла к горлышку. Архонт с грустью смотрел в ее наполненные слезами глаза.

Сделав несколько глотков Ристелл тяжело дыша вытерла слезы и села рядом с Архонтом:

- И что было дальше? - Спросила она немного хриплым голосом.

Архонт забрал бутылку, сделал глоток и продолжил:

- Когда туман от наркотиков немного рассеялся я увидел ее. Я не мог разглядеть ее лица и понять толи она грустит, то ли предвкушает мою смерть. Я скрюченный от боли и судорог, с каким-то огрызком меча в руке стоял перед Длекари, вооруженной длинным копьем и пытался понять, чувствовала ли она хоть что-нибудь, или я для нее всего лишь очередная жертва Слаанеш. Я мог бросить оружие и сдаться на ее милость, собственно это была первая мысль. Все равно в моем состояние сражаться было практически невозможно. Но тогда я встретился взглядом с Архонтом и понял, что он этого от меня и ждет. Я не знаю, что заставляло ее сражаться, собственное желание или принуждение Архонта, но когда она нанесла удар, я его отразил, а потом следующий и все остальные.

Мне повезло. Тогда Гомункулы еще не владели всем арсеналом подавляющих ядов и наркотиков и те что получил я медленно но верно отступали под натиском адреналина и ярости. Наш бой закончился не так как ожидали зрители.

- Раз вы оба живы…, - Ристелл посмотрела на Архонта и он от-ветил на ее взгляд приподняв бровь:

- Я вернул ей долг, тащивший меня за ней. Когда она уже стояла передо мной на коленях я бросил меч в песок. Я собирался похоронить того Эльдара, которым был когда-то. Было достаточно одного удара. Но уже тогда я понял, что возможность распорядится чужой жизнью, это совсем не та свобода о которой я мечтал.

Архонт откинул голову на подушку и замер глядя в потолок.

- Те, кому посчастливилось вырваться из плена темных Эльдар, рассказывают, если могут, ужасные вещи, - Ристелл положила, голову на плечо Архонта, - Бесконечные пытки, которые прерываются только для того, что бы переправить рабов к новому по-велителю, постоянный страх, граничащий с безумием. Я не думала, что Повелитель Кабалы может кого-нибудь пощадить.

- Мне бы хотелось тебя убедить, что я так поступил потому, что не хотел убивать, но боюсь, я и сам до конца не уверен в этом. Возможно это была лишь маленькая месть обреченного. Мои руки утопали в крови и я умел этим наслаждаться, мне просто не хотелось развлекать своего Архонта и его свиту.

- Как же ты уцелел после этого?

- Те самые воины, которых собрали под флаги Архонта мы с Длекари, разумно решили, что могут попасть в немилость за то, что когда-то сражались бок обок со мной. Это было обычное дело, если в Кабале находился «предатель». Все, кто был близок с ним отправлялись к Гомункулу. Они не стали ждать расправы и помогли мне выбраться.

- По-моему это очень необычно для темных.

Архонт улыбнулся:

- Не испытывай иллюзий насчет их преданности. Без меня они были кучкой бежавших от Кабалы вояк, я итак стал для них неофициальным лидером. Заслуга совместных походов.

- Значит вы сумели сбежать из города?

- Да. И долгое время провели в выжженных Варпом пустошах. Хоть нас было и не много, но как одичавшие псы мы стали весьма опасной силой.

- А что стало с Длекари?

- Прошел всего год с той битвы на арене. Мой отряд добывал души, нападая на караваны, курсирующие между городами. И в один из таких налетов мне и повстречалась Длекари. Воины моего бывшего повелителя волокли ее бессознательное тело на корм тварям варпа. Я не знаю, что с ней делали весь тот год, но Гомункул, который присоединился ко мне, когда мы разгромили его караван, очень долго исцелял ее раны.

- Почему ты не бросил ее, ведь она предала тебя? – Слова Архонта в голове Ристелл никак не хотели стыковаться с тем, что рассказывают о Темных в Империуме.

- Я все еще испытывал сомнения в своем пути, мне необходима была ее уверенность. Я надеялся, что пытки Гомункула открыли ей глаза на отвратительное положение нашего народа.

- Но чуда не произошло, - Скорее утвердительно сказала Ристелл.

- Нет, хоть я для нее снова стал пророком. Пытки Архонта ее лишь разозлили и она бредила идеей поквитаться с ним. Не скажу, что я был против, но меня больше занимала идея освободиться от Слаанеша. И возможно освободить ее.

Примерно тогда и произошла наша встреча с нашими светлыми собратьями, результатом которой стал мой титул Архонта. В своих скитаниях по пустошам еще до встречи с Длекари мы решили воспользоваться одними из заброшенных врат. К этому опасному шагу нас привел отчаянный голод и свора демонов, которая шла по нашему следу. Когда мы оказались с другой стороны врат мы обнаружили один из молодых миров, который колонизировали наши ненавистные собратья. Конечно мой не-большой отряд не мог захватить город светлых и мы провели больше полусотни лет просто периодически наблюдая за своими собратьями. Мы узнали про амулеты, спасающие души от Слаанеша, но предпринять какие-то решительные действия не выдав своего присутствия мы не могли. Но с появлением Длекари решительности у нас прибавилось. Пожалуй тогда мы с ней были ближе чем когда либо. Хоть и по-разному, но мы хотели освободиться. Возможно это нас и сблизило. Теперь я не был просто воином, я снова стал пророком, а моя армия заменяла мне паству. Конечно я не посвящал своих солдат в свои сомнения, и не собирался делиться с ними своими соображениями. Явление Длекари оказалось очень кстати. На пару с моим Гомункулом она стала духовным наставником армии.

За время налетов на караваны наша армия изрядно разрослась, многим понравилась идея нападать на путников. Когда мы решились напасть на небольшое поселение светлых, мы уже представляли грозную силу и нам удалось победить, а мне завладеть головой Видящей. Сравнительно небольшая армия темных завладела городом светлых. Так и возникла Кабала Ледяной Крови. На планете вечных снегов и холода.

Архонт запустил пальцы в волосы Ристелл. Он опустил взгляд и прикрыл веки.

- Тогда Длекари принесла двоих наших детей в жертву Слаанеш.

Ристелл судорожно вздохнула, разобрав шепот Архонта. Она с ужасом смотрела на словно уснувшего Реоса и не решалась за-говорить, словно от ее слов он может рассыпаться в пыль.

- Ты знаешь, что доставить ребенку наслаждение гораздо слож-нее, чем причинить боль? – Все так же тихо не открывая глаз спросил Архонт.

- Замолчи! Не говори больше не слова! – Ристелл прижалась к груди Архонта, она зажмурила глаза, пытаясь избавиться от на-вязчивого образа ребенка, раздираемого агонией, под ликующим взглядом собственной матери. Она вспомнила гнев Реоса, когда она посмеялась над развратной Длекари. Какую чудовищную боль она должно быть ему причинила своим весельем. Да, тогда он и рассказал о том, как используют детей в его мире. В Ристелл всколыхнулись прописанные эклезиархами чувство ярости и желание уничтожать порочных тварей, сородичей Реоса.