Подобная Сильмариллу (СИ)

И вот теперь все ушли. В огромном замке осталась лишь небольшая армия орков и людей, впрочем, достаточная для обороны в случае опасности, слуги, Мелькор и я.

Мелькор, бывало, вызывал меня к себе и говорил со мной. Я была в фаворе в то время, но все равно мне приходилось уговаривать себя не дрожать от страха в присутствии Темного Валы, слушать его речи и разумно отвечать на них. Когда-то давно это не составляло для меня труда, я даже могла немного поспорить с Мелькором, но он стал намного суровее после всей этой истории с пропавшим Сильмариллом, хотя больше и не сожалел о нем. Теперь я старалась вести себя как можно тише - помнила, что наказание в случае промаха будет ужасным.

- Скоро все это закончится, девочка, - однажды сказал мне Мелькор.

- Конечно, Владыка, - вежливо ответила я. – Скоро Гондолин падет.

- Не это, - Темный Вала раздраженно поморщился, и меня на мгновение пробрала дрожь. – Не только Гондолин. Вся война скоро закончится, я это чувствую. И не ври, что ты желаешь моей абсолютной победы. Точнее, желаешь, но только потому, что мы плывем на одном корабле. Так, Сильмариэн?

- Я желаю вашей безоговорочной победы, Владыка.

- Лгунья, - беззлобно констатировал Мелькор. – Но я доволен, что ты на моей стороне, все-таки я тебя слишком хорошо выучил, и теперь незачем тебя убивать. Живи и радуйся, Сильмариэн. Победа совсем близко. Это будет великая победа. Но я чувствую, что скоро случится что-то гораздо более грандиозное, - взгляд Мелькора стал пустым, и казалось, что он обращается скорее к самому себе, нежели ко мне.

- Что? – тихо спросила я.

Мелькор вздрогнул, словно очнувшись от дремоты, и посмотрел на меня.

- То, чему я должен буду противостоять, - он медленно поднялся с кресла, держась за больную ногу. Я поспешно опустила голову, чтобы сдержать свои чувства. Что-то в его тоне напугало меня, но не так, когда я боялась расправы.

Только выйдя из покоев Мелькора, я почувствовала сотрясающую меня крупную дрожь, трясущиеся колени, и одинокая слеза потекла по моей левой щеке. Из горла вырвался какой-то странный хрип.

Я поднялась на одну из башен и взглянула на плац, по которому пинало камень несколько орков из охраны. Слезы стояли у меня в глазах. Нечем было дышать, и я, не сумев справиться с множеством мелким пуговиц, рванула ворот. Маленькие жемчужины полетели вниз, и я проводила их взглядом. Как бы ни упасть за ними следом!

Слова Мелькора напугали меня потому, что я тоже что-то ощущала. За сотни лет я привыкла к существованию в Ангбанде, но в последнее время меня все чаще преследовало чувство, что жизнь, которую я знала эти долгие века, уже заканчивается. Конечно, это было необоснованно, ведь Мелькор торжествовал – Нарготронд пал, Дориат разграбили, Гондолин доживал последние дни. И сегодня в словах Темного Валы я почувствовала то, чего боялась сама. Может, он чувствовал, что война закончится не в его пользу, и воздаяние будет ужасным? Такое я точно не решилась бы спросить – не хотелось, чтобы от меня осталась лишь горстка пепла. А что тогда будет со мной? Меня будут ненавидеть не меньше падшего Валы. А Гортхаур? Я стерла слезу. Надо сделать все, чтобы Ангбанд выиграл эту войну!

А что, если война ни при чем, и только я скоро умру? Я вздрогнула и поспешила к себе. Необходимо было отвлечься. Только не к Намо, только не к отцу… Ниенна была права - жизнь моя не была простой, но терять я ее не хочу. Нет, я еще повоюю против всего, что встанет на пути!

Я быстро зашла в свою комнату, распустила волосы, сняла платье и, накинув ночную рубашку и пеньюар, села перед зеркалом. Вид у меня был так себе.

- Ниниэль! – позвала я служанку.

Девушку, конечно же, так не звали, но я называла ее Плачущей из-за огромных светло-голубых глаз, которые почти при любом освещении казались водянистыми. В сочетании с высоким лбом и почти белыми волосами, взгляд придавал ей вечно опечаленный вид. Да и история Турина меня, надо признаться, впечатлила.

- Зашей ворот, - показала я на платье, когда Ниниэль пришла.

- Да, госпожа.

Изображение в зеркале дрогнуло. Я приложила к лицу ладони. Щеки горели. Кажется, ты сходишь с ума.

- Но сначала принеси мне поесть, - я резко поднялась с места. Сколько дней я уже не ела? И не спала дня три или, может, четыре. Усталости не было, и кусок не лез в горло.

Ниниэль поклонилась и ушла, оставив меня нервно мерить комнату шагами. К счастью, еда прибыла быстро, и я принялась крошить куски хлеба, пока не учуяла странный запах. У меня, как и у большинства эльфов, всегда было чуткое обоняние, и мне показалось, что пахнет деревом, лесом. Окно было закрыто. Я поднесла кусок мяса ко рту и запах усилился. Он не был неприятным, но был очень странным. Что это? Какой-то новый способ готовки? Рот наполнился кислой слюной. Мясо, пахнущее деревом? Или?.. Я подскочила на стуле. Неужели меня решили отравить? Меня учили разбираться в ядах. Я отодвинула тарелку от себя и отчего-то засмеялась. Действительно, я была очень легкой мишенью, пока была одна и сходила с ума от страха!

- Соберись, - тихо произнесла я вслух. – Нужно мыслить ясно.

- Ниниэль! - позвала я, вернувшись за стол. – Эй, Ниниэль!

Служанка зашла в комнату.

- Присядь, - ласково улыбнувшись, сказала я.

- Я еще не закончила чинить ваше платье, миледи, - тихо пробормотала Ниниэль.

- Потом, - покачала я головой. – Раздели со мной трапезу.

- Я не смею, - служанка подняла на меня свои бесцветные глаза, но села.

- Ешь, - сказала я с улыбкой, но твердо, подтолкнув к ней поднос.

Служанка взяла кусок хлеба и разломила его.

- Ешь мясо, - добавила я, и я заметила, что в глазах Ниниэль промелькнул страх. Я не ошиблась, и это крайне разозлило меня. Это яд, если бы это была приправа, она бы ела! Это я ей приказала, значит она должна сделать все, как нужно мне! Как можно возражать кому-то, кто стоит так близко к вершине мире?

Девушка взяла кусок мяса и поднесла его ко рту. Очень медленно, рука ее дрожала. Не выдержав этого фарса, я мигом побежала к служанке и схватила ее за волосы. Я была настолько зла, что даже не стала применять магию, да и было бы к кому!

- Отравить меня решила, гадина! – закричала я и со всей силой ударила лицо Ниниэль об стол. На белой скатерти появились красные брызги крови, и я услышала крик. Я ударила еще раз и за волосы вытащила служанку из-за стола, в другой руке держа кусок мяса.

- Это не я! – вскричала Ниниэль, держась за разбитое лицо.

- А кто? Повар?

- Нет! Это…

Я резко оттолкнула девчонку, и она упала, ударившись об стол, и заревела. Я медленно подошла к ней.

- Кто? Немедленно говори! Спрашиваю по-хорошему в последний раз!

- Это… это… господин Готмог! Прошу вас, госпожа, я не хотела…

- Ах ты, продажная тварь! Балрогова подстилка! – я размахнулась и дала ей пощечину. Готмог! Конечно же! Даже если Гортхаур вернется назад с победой и превзойдет балрога, тот все равно нанесет ему удар. А сейчас Готмог в безопасности – Гортхаур ничего бы не узнал, а Мелькор слишком далеко…

Меня потянули за ночную рубашку, и я увидела молящий взгляд стоящей на коленях Ниниэль. В ее глазах было столько страха! В моей душе поднялась волна отвращения, и, наверное, я поняла, что испытывают Мелькор и Гортхаур наедине со своими жертвами в самых темных глубинах Ангбанда.

- Прошу вас, миледи, - прошептала Ниниэль, вцепившись в меня. – Меня заставили. Он сказал, что так надо, - и она осеклась, глотая слезы.

Ее нельзя было оставлять безнаказанной. В моей руке все еще был холодный отвратительный кусок ядовитого мяса. Она хотела меня убить.

- Ешь, - повинуясь какому-то темному наитию, сказала я.

- Пожалуйста!.. – застонала Ниниэль.

- Ешь! - закричала я и схватила служанку за лицо, надавив ей на щеки. Рот открылся, и я запихала в него полкуска и с силой дернула. Я держала ее за волосы, пока она не проглотила. Сначала она тряслась, а потом словно одеревенела и стала намного тяжелее.