Царица Аттолии (ЛП)

Он мог сказать ей, что любит ее. Он жаждал выкрикнуть эти слова перед лицом богов, чтобы все услышали его. Но кто в это поверит? Легче довериться лунному свету, чем обещанию Вора Эддиса. Он прославился своей ложью в трех странах. Почему она должна верить ему теперь, когда он стоит перед ней с мидийским мечом у горла?

Аттолия почувствовала, как он вздрогнул под ее рукой. Два года он пытался защититься от нее, и теперь она видела, как его стеклянная стена разлетается на куски. Уверенная, что он не выстоит против нее, Аттолия отступила, забыв, что даже беззащитное существо может броситься в атаку.

Евгенидис сделал глубокий вдох и медленно шагнул вперед. Затем он кивнул в сторону Нахусереха, отдававшего приказы своим людям. Вор наклонился ближе к царице и сказал ей почти на ухо:

— Одним ходом превратить королеву в пешку, — прошептал он. — Это впечатляет. Надеюсь, когда он будет править твоей страной и говорить, что любит тебя, ты ему поверишь.

Он ожидал ее удара и успел откинуться назад. Ее рука только скользнула по щеке, не достигнув цели.

— По крайней мере, одной ложью меньше, — сказал Евгенидис.

Он открыл рот, добавить что-то еще, но Нахусерех подошел ближе, и она ударила снова, на этот раз в ухо крепко сжатым кулаком. Евгенидис отступил, поскользнулся в грязи и упал спиной на связанные руки. Его лицо исказилось от боли, он выгнулся, чтобы перенести вес с раненой руки и повернуться на бок. Она надеялась, что падение заставит его замолчать, но для надежности пнула еще раз. У нее не было ни малейшего желания выслушивать его возражения против брака с мидянином, но он мог оказаться страшно упрямым, когда наконец раскопал истину под горами лжи. Она подумала, неужели из одного упрямства он пытается сделать плохую ситуацию еще хуже?

— Он оскорбил вас? — спросил Нахусерех.

Аттолия обернулась.

— И не в первый раз, — сказала она, стирая с руки пятнышко грязи.

Она взяла мидийского посла под руку и ушла.

Глава 17

Евгенидис не заметил, кто помог ему подняться. Когда кто-то протолкнул железный ошейник ему под подбородок, он поднял голову и посмотрел в небо. Капли дождя стекали по его лицу, и он подумал, что боги наблюдают за ним. Ошейник сомкнулся с громким щелчком, и ключ повернули в замке. Послышался скрежет, когда цепь протянули через кольцо. Цепь дернули, и он машинально отклонился назад, чтобы сохранить равновесие. После резкого толчка он встал и пошел вместе с другими пленниками через грязную лужу, не видя перед собой ничего, кроме зияющей черной бездны, в которую он спускался все глубже с каждым шагом. Еще он видел царицу, танцующую в своем саду, и не мог думать ни о чем, кроме ее светло-зеленого платья с белыми цветами, в котором она смотрела, как ему отрубают руку. Боги, подумал он, как мне страшно. Боги, если вы не хотите спасти меня, заберите мой страх. Он споткнулся и упал на крутом подъеме.

Евгенидис упал лицом вниз, и грязные камешки впились ему в щеку. Цепь немного замедлила его падение, но не удержала на ногах, и оба пленника, скованные с ним, упали тоже. Они, по крайней мере, могли опереться на свои скованные руки и подняться на ноги самостоятельно. Руки Евгенидиса были примотаны к телу, а ноги, стремясь найти опору, только скользили по мокрой земле. Один из пленников поднялся на ноги, но сделал это слишком быстро. Евгенидис задохнулся, когда цепь стянула ошейник, и его вес заставил второго пленника снова опуститься вниз. Кто-то засмеялся в темноте под дождем. Пленник снова поднялся на ноги, но в этот раз наклонился и помог встать Евгенидису. Выпрямившись, Евгенидис встретился взглядом с Нахусерехом, которого эта ситуация, похоже, забавляла. Вспышка ослепительной ненависти обожгла вора. Если он и не обрел надежды, то, по крайней мере, снова мог мыслить ясно.

— Господин, — прошептал человек рядом с ним, — на следующей скале мы прыгнем вместе с вами.

Евгенидис повернулся, чтобы впервые посмотреть на людей, прикованных к нему с обеих сторон. Оба дружно кивнули, уверяя его, что готовы пожертвовать своей жизнью, но Евгенидис покачал головой. Аттолия пообещала, что эти двое невредимыми вернутся в Эддис, и он верил ей. Если этим людям не суждено умереть в застенках Эфраты, он не потянет их за собой. После его смерти Эддису понадобится каждый солдат. Он снова покачал головой и подумал, что же пошло не так, где он допустил ошибку?

К рассвету они достигли подножия горы и были встречены мидийскими солдатами с лошадьми. Аттолия огляделась в поисках своих людей.

Нахусерех объяснил их отсутствие.

— Ваш капитан решил охранять Мегарон до нашего возвращения, — сказал он. Аттолия кивнула. — Признаюсь, я был удивлен его робости, — продолжал мидянин. — Может быть он привык больше заниматься охраной, чем войной.

— Может быть, — согласилась Аттолия. — Возможно, он понял, что его присутствие будет излишним, потому что вы лично поехали защитить меня.

— Ах, — сказал мидянин, — конечно.

Или количество мидийских солдат, оставленных Нахусерехом в варварской лачуге побудило Телеуса не выходить за ее пределы.

— Нам с вами следует поговорить о вашем капитане гвардии, — сказал Нахусерех Аттолии, придерживая ее под локоть. — Видите ли, одна необыкновенная женщина проинформировала меня о вашем местонахождении. Только благодаря ей я смог спасти вас.

— Необыкновенная женщина? — резко переспросила царица.

Неужели ревнует, подумал Нахусерех.

— Да, ведь она сумела проскользнуть мимо Камета в дверь моей спальни, чтобы разбудить меня в собственной постели. Разве это не замечательно?

— Пожалуй. Она коснулась вашего плеча или просто позвала по имени?

— Она произнесла мое имя. — мидянин с любопытством посмотрел на царицу, удивляясь ее догадливости.

Нахусерех спал чутко, независимо от того, где он находился, поэтому когда он открыл глаза и увидел в темноте своей комнаты мерцающее белое пятно, мгновенно сунул руку под подушку и достал нож, прежде чем перекатиться на бок. Он обнаружил женщину, покойно стоящую у его постели и глядящую на него сверху вниз. Он был озадачен, увидев, что она одета в темное платье служанки царицы, а не в белое, и оглянулся в поисках второго нападавшего, но женщина была одна, и он отнес белое платье на счет игры лунного света.

— Нахусерех, — она снова повторила его имя. — Готов ли ты услышать послание?

Это был странный оборот речи. Нахусерех не слышал раньше ничего подобного. Конечно, он был готов услышать ее, ведь он лежал на кровати в менее чем трех футах от нее.

Он хотел спросить, как на прошла, и что случилось с Каметом, который спал в прихожей, но если она явилась с одним сообщением, он готов был выслушать ее.

— Что такое? — спросил он.

— Царица Аттолии не утонула, — сказала женщина. — Евгенидис отвезет ее к прибрежным горам.

— Правда?

Женщина абсолютно казалась бесстрастной.

— Он повезет ее к руслу Прикаса, а оттуда вниз до берегов Сеперхи, где их будет ждать царица Эддиса.

— Откуда ты знаешь?

Женщина промолчала.

— Почему я должен тебе верить? — спросил Нахусерех.

— Я не прошу мне верить, только выслушать послание, — ответила служанка, улыбнулась и вежливо склонила голову.

Нахусерех слово в слово пересказал послание царице Аттолии.

— Она могла знать такие вещи, только состоя в заговоре против вас, — пояснил он. — Или, возможно, будучи любовницей заговорщика, — добавил он. — И если вы подумаете, кто мог быть этим заговорщиком, то, вероятно, сочтете капитана вашей гвардии возможным кандидатом. Кто впустил эддисийцев в Мегарон Эфраты? Кто позволил им уйти? Кто послал Евгенидиса к лодке, и кто пришел слишком поздно, чтобы спасти вас?

— Понимаю, — сказала царица.

— Конечно, — ответил Нахусерех, — если это женщина Телеуса рассказала мне о цели Евгенидиса…