Король-Воитель

Но кавалеристы мне были нужны гораздо больше, чем телохранители, поэтому я попросил Кутулу приставить ко мне нескольких тайных агентов и пообещал, что если я распознаю кого-нибудь из них, то отправлю их всех подглядывать из окон за прохожими.

Тенедос приближался, и наши учебные занятия занимали все больше времени и становились все сложнее.

Однажды ночью, где-то в середине второй стражи, я только-только закончил убеждать Бартоу, который с каждым днем становился все возбужденнее, что ему не следует возвращаться в Никею для совещания со Скопасом, и, испытывая после этого разговора некоторое раздражение, решил, что доставлю себе удовольствие, отправившись прямо на квартиру, и по меньшей мере шесть часов не буду думать об этой окаянной армии, которая составляла всю мою жизнь.

Только-только я успел сбросить ботинки, налить в стакан ягодного сока, подкисленного лимоном и охлажденного льдом, доставленным с отдаленных гор, как в дверь кто-то постучал.

Я поклялся себе, что если это окажется кто угодно, кроме разве что бога Умара, решившего вернуться на землю, то я сдеру с него живьем кожу и обтяну ею шкатулку для карт, подошел к двери и невнятно рыкнул.

– Тут один человек требует, чтобы его пропустили к вам, – послышался робкий голос одного из часовых.

– Скажи ему… впрочем, ладно.

Генерал, похваляющийся тем, что его дверь всегда открыта, не имеет права жаловаться на то, что кто-то вдруг воспримет эти слова всерьез.

Однако, вспомнив о моих недавних посетителях, я вынул из ножен кинжал Йонга и, открывая дверь, держал его в левой руке.

Я увидел чудовищного человека. Я сам высок ростом – более шести с половиной футов, – но мои глаза находились на уровне подбородка посетителя. Причем он был не просто очень высоким: фигурой он напоминал бегемота, а его лицо вполне годилось для того, чтобы являться в кошмарных снах малолетним сиротам. Суровое и угрожающее выражение не сходило с лица этого человека с юных лет, а теперь его вдобавок уродовали два шрама: один проходил вдоль лба и около виска пересекался со вторым, обезобразившим его щеку и губу. Из-за этого шрама казалось, что лицо постоянно искривлено в какой-то ужасной усмешке. Правая рука у него была отнята выше локтя, но на перевязи справа висел явно видавший множество поединков меч, а из голенища сапога торчал нож. Одет человек был в изрядно поношенный кожаный костюм.

– Сукин ты сын! – воскликнул я.

– Добрый вечер, сэр, – произнес посетитель. – Простите, что не могу приветствовать вас как полагается.

Я обнял Свальбарда и чуть не расплакался. В последний раз я видел его в Камбиазо, во время нашей последней отчаянной пешей атаки против монстров, когда мы пытались убить короля Байрана. Это он разделался с майсирцем, который собирался прикончить меня, а затем кто-то отрубил ему руку и он упал, истекая кровью.

Он служил вместе со мной еще до первой встречи с Королем-Провидцем и всегда был рядом, молчаливый и смертельно опасный.

Он был жестоким, неудобным в общении и не склонным к эмоциям человеком, и я сразу отпустил его. Он отвернулся и вытер лицо рукавом, без сомнения, желая стереть дорожную пыль. Это дало мне повод сделать то же самое.

– Я был кое-где, – сказал он, – далеко отсюда, и кое-чем там занимался, когда услышал, что вы вернулись. Подумал, что могу вам пригодиться.

– Клянусь всеми богами, да! Входи!

Я чуть ли не силой втащил его в комнату и повернулся к часовому.

– Сбегай в кухню, – приказал я, – и разыщи там бренди.

– По мне, так лучше доброе честное пиво, – сказал Свальбард. – Если, конечно, вы не переменились и не заказываете это пойло для себя.

– Ничего подобного со мной не случилось, – успокоил его я. – Пиво. Несколько кружек.

– Но ведь я же должен охранять вас, сэр, – возразил солдат, – и…

– Неужели ты думаешь, что мне смогут причинить какой-нибудь вред в присутствии этого великана? Давай не задерживайся!

Я закрыл дверь.

– Вы не сильно изменились, – сказал Свальбард. – Волосы поседели да стали пореже. Но живот вы еще не отрастили.

Я усмехнулся:

– Разве тебе никогда не говорили, что неприлично так разговаривать со своим главнокомандующим?

– Пытались, – ответил он. – Но я никогда не прислушиваюсь к словам, которые ничего не значат.

– Как ты спасся в Камбиазо? – спросил я, жестом указав ему на стул.

Он неловко уселся.

– Никому не было дела до истекающего кровью парня, с которого к тому же и содрать-то было нечего, – сказал он. – Все же кто-то перетянул мне обрубок, а я добрался до реки, нашел там ведьму и вылечился.

– А потом?

– К тому времени не осталось никакой армии, кроме этих вонючих миротворцев, так что я подыскал себе работенку с мечом. Делал то и это, то там, то здесь.

Я решил, что не добьюсь более четкого объяснения, да и не был уверен, что обрадуюсь, услышав его.

– Мне нужен телохранитель, – сказал я так же рез ко, как и он.

– Я об этом уже слышал, пока шел по лагерю. С удовольствием займусь этим делом, особенно если придется иметь дело с миротворцами.

– Это вполне возможно, – ответил я. – Но, прежде чем ты приступишь к работе, я должен рассказать тебе одну историю. Насчет того, что случилось с Карьяном.

Он хмыкнул – в этом звуке не было заметно никакого волнения, – но я с начала до конца рассказал, как майсирский азаз наложил на меня заклятие, а Байран, для того чтобы убедиться в том, что оно действует, приказал мне убить того, кто был лучшим из моих солдат и моим испытанным старым другом. Рассказывая об этом, я не мог смотреть в глаза Свальбарду и безостановочно расхаживал по комнате. Я еще не дошел до середины повествования, когда солдат принес пиво, но, закончив, заметил, что гигант так и не сделал ни глотка и сидел задумавшись.

– Сдается мне, – сказал он в конце концов, – что нам нужно изловить Байрана и посмотреть, как ему понравится, когда ему ломают кости, одну за другой, а отломанные куски понемногу дробят в порошок, и постараться растянуть все это не меньше чем на неделю.

Я кивнул, не в силах произнести ни слова. Воспоминание об убийстве Карьяна снова всколыхнуло все во мне.

– Вы рассказали мне об этом, чтобы посмотреть, не изменю ли я своего решения? – спросил он.

– Ты прав.

– Не вижу, какое отношение это имеет к сегодняшним делам, – сказал Свальбард. – Кроме того, я предполагал нечто в этом роде еще там, когда вы вернулись и ничего не сказали о Карьяне. – Он пожал плечами. – В мире достаточно зла, и оно может порой зацепить любого из нас.

Он взял пивную кружку и поднял ее, словно намеревался произнести тост.

– Я выпью только одну, – сказал он. – А потом нужно будет разузнать все насчет своих новых обязанностей, найти место где спать, и все такое прочее.

– С этим не будет никаких проблем, – успокоил его я. – По крайней мере больших. Если я не ошибаюсь, ты был легатом? Так вот, я повышаю тебя в звании до капитана и назначаю тебя своим личным адъютантом, так что у тебя будет свой собственный ординарец.

– Зачем? – прорычал великан. – Чтобы следить за моим гардеробом, который состоит из того, что на мне надето? Впрочем, от продвижения по службе я не откажусь, я не такой дурак, каким был Карьян. Я давно заметил, что чем выше звание, тем сильнее липнут шлюхи. – Он осушил кружку пива, отсалютовал левой рукой и вышел.

Конечно, это совершенно нелогично, поскольку Свальбард, каким бы надежным и могучим он ни был, был всего лишь человеком, но я больше не беспокоился о своей безопасности.

Я парил как орел, высоко над сухой холмистой землей. Подо мною лежала протянувшаяся почти точно на запад дорога, а по ней двигалась армия, словно орда муравьев, уничтожая все на своем пути. Перед колоннами я видел маленькие фермы; вокруг одних колосилась созревшая для жатвы пшеница, на других растили овощи, поливая их из колодцев или крошечных каналов. Каменные ограды обозначали границы полей; на некоторых из них пасся скот. Каждый фермер имел свой собственный дом, а рядом с ним обязательно росло несколько деревьев, которые несколько поколений бережно выращивали в этой засушливой местности. Всюду виднелись надворные постройки и палисадники с цветами.