Сокол. Трилогия

Хоть в одном повезло – у Максима оказался не перелом, а сильный вывих, который быстро вправил помощник старшего жреца Усермаатрамериамона, хмурый и неразговорчивый Хапиур. Дернул, прочитал какой-то заговор, помазал несколько дней мазями – и все как рукой сняло, даже и опухоли не осталось. Воистину медицинское искусство народа Черной земли было выше всяких похвал! А может, этим людям все же помогали боги?

Поисками предателя занимались те, кому это было положено по обязанностям, – Панхар и старший жрец Амона, исполнявший при командующем Усеркафе нечто вроде роли комиссара времен Великой Французской революции или Гражданской войны в России. И, похоже, эта парочка всерьез подозревала лишь одного человека – Максима, уж слишком дотошно допытывались они о его прошлом, особенно преуспел в этом жрец. Ох, и взгляд же у него оказался – пронзительный, холодный, цепкий!

Ах, уважаемый Джедеф-Ах-маси, вы откуда родом? Из дельты? Да, судя по вашим глазам – именно оттуда. Кто был шарданом – твой отец? Мать? Оба? А где именно в дельте вы жили? Случайно не в Хат-Уарите? А Баалу ты случайно не молишься? Кстати, командующий Усеркаф говорил о том, что как-то встречал тебя на реке… ты путешествовал в каком-то странном виде. Что-что? Решил посмотреть мир? Похвальное желание для юноши, воистину похвальное. А позволь спросить, уважаемый Джедеф, где и у кого ты научился так лихо драться? Тоже в дельте? Странно. Твоя родина – дельта, родители – шарданы… хорошо, хорошо, пусть только отец или мать. И ты хочешь сказать, что тебе доставляет удовольствие воевать с твоими бывшими друзьями и, быть может, даже с родственниками?! Не очень-то в это верится, честно сказать. Что-что? Расспросить других? Расспросим. Уже расспрашиваем. А как, позволь спросить, ты оказался в узилище вместе с сыном правителя Анхаба, сотником Ментухотепом и прочими? Как-то слишком вовремя оказался. А каким образом вам удалось бежать? Вот только не надо злиться, я помню, что уже об этом расспрашивал, причем не одного тебя, уважаемый Джедеф, а и всех прочих. Еще разок повтори, пожалуйста, будь так любезен! Ага, ага, ага… Здорово! Прямо здорово, как вам все ловко и быстро удалось, иначе как помощью богов такое везение и не объяснишь, верно?

Кстати, в этом Максим, по зрелом размышлении, оказался полностью солидарен со старшим жрецом, неожиданно наведшим молодого человека на не очень-то веселые мысли. Действительно, что получится, если тщательно, без предвзятости проанализировать все обстоятельства их столь счастливого побега – слишком счастливого, по мнению жреца? Во-первых, при действительно удачных обстоятельствах, его ведь могло и не быть – знатных пленников наверняка выкупили бы их богатые родственники. Почему не выкупили? Точнее так: почему пленников решили не отпускать? Чтобы использовать на тяжелых работах? Так это все равно что микроскопом забивать гвозди – при желании можно, конечно, но все же удобнее молотком. Для тяжелых работ у разбойников вполне хватало бы и обычных, незнатных пленников. Тогда для чего на работы вывели знать? Не для того ли, чтобы подтолкнуть их к побегу? Кстати, и Ах-маси для того же избили – чтобы боялся, чтобы не ждал никакого выкупа. Но избили очень осторожно, больно, но без особых повреждений – слишком уж быстро оклемался парень, только спина немного болела. Вот именно что немного – это после воловьей-то плетки!!! Нет, и здесь дело нечисто! Что же, тогда выходит, шпион – Ах-маси?! А какой ему смысл? Никакого. Нет, если б через сына решили надавить на влиятельного папашу, это иной разговор – но тогда и все дальнейшие обстоятельства складывались бы по-иному, и уж точно Ах-маси не дернулся бы в рейд с колесницами, вообще не приехал бы в отряд Усеркафа. Нет, Ах-маси не предатель. Да и в целом этот парнишка был симпатичен Максиму, не верилось в его предательство, не хотелось верить и, похоже, правильно не хотелось. Тогда кто?

Возможно ли, что лазутчик хека хасут был внедрен в тысячу Усеркафа именно через побег? Именно на этом, похоже, настаивали и Панхар, и Усермаатрамериамон, а оба были людьми отнюдь не глупыми и много чего повидавшими. Если предположить, что они правы, то следует тщательно, до мельчайших подробностей восстановить для себя самого все несуразности, случайности… Те, что можно объяснить привычно – волею богов… Или иной, более злой и определенно направленной волей.

Итак, что еще? Не что, а кто – стражники! Слишком уж беспечно – нарочито беспечно! – они несли службу, так не бывает, не должно быть! Это ж надо – напился и спал на дежурстве!

И еще – привезший гранитные плиты корабль. Вот уж поистине рояль в кустах, и никакой божественной волей это не объяснишь. Подстава, настоящая подстава! Побег наверняка был организован с целью внедрения в войска Ибаны определенного человека. И этот человек – кто-то из трех. Он, Макс, или сотник – а потом снова десятник – Ментухотеп, или десятник же Сути. Оба, кстати, давно получили командирские должности и присутствовали на том совещании. Итак, Ментухотеп или Сути? Если рассуждения об организованном побеге правильны – предатель кто-то из этих двоих. И кто, проверить не так уж и трудно: двое – это не десяток.

Выслушав парня, оба – и Панхар, и жрец Усермаатрамериамон – со всеми его доводами согласились, однако добавили, что «уважаемый Джедеф» забыл включить в число подозреваемых еще одного «довольно мутного» человечка – себя самого. Максим только руками развел – ну что ж, проверяйте, могу даже подсказать как.

– И как, интересно? – Панхар скривился.

Молодой человек объяснил как. Просто-напросто организовать добротную подставу.

– Чего? Чего?

– Ну, сделать так, чтобы обоим… нам троим… стали внезапно известны какие-нибудь секретные сведения – лазутчик же должен как-то попытаться передать их врагам!

Панхар и Усермаатрамериамон переглянулись и одновременно скривили губы в ухмылке – мол, такие вещи мы и без тебя знаем.

Макс лишь плечами пожал – знаете, так делайте и не приставайте со всякими дурацкими расспросами.

Посмотрев на него, Панхар вдруг ухмыльнулся:

– А может, не стоит все так усложнять? Просто схватить всех вас троих да бить палками, пока кто-нибудь не сознается.

– Боюсь, что тогда мы все трое сознаемся, – парировал юноша. – И не только в предательстве, но и в краже солнечной ладьи Ра, и в убийстве Осириса, и еще одни боги только знают в чем! Палкой бить – работа нехитрая, а вот вы попробуйте мозгами пошевелить! А правда – подумай хотя бы немножко, уважаемый Панхар, подумай – и, может быть, тебе это дело понравится?!

– Хватит издеваться! – Поднявшись на ноги, жрец Усермаатрамериамон прекратил зашедший невесть куда разговор. – Идем, Панхар… А ты, Джедеф-Ах-маси, помни: подозрение с тебя отнюдь не снято, и, если что, клянусь Осирисом и Гором, мы сотворим с тобой такое, что побелеют даже черные тени красных песков пустыни!

Тут уж скривился Макс:

– Вот угроз только не надо, ладно?

Его никуда не заперли – да и трудно было бы кого-либо куда-либо запереть во время походного марша, – даже не связали, как, впрочем, и остальных подозреваемых. Выстроившаяся двумя колоннами тысяча Усеркафа спешно продвигалась вдоль реки к северу на соединение с передовыми отрядами фараона Ка-маси.

Дела для южной коалиции в последнее время складывались вполне удачно: власть фараона Уасета уже признали почти все верхние номы, войско продвигалось в дельту, почти не встречая сопротивления, – уставшие от произвола захватчиков люди радостно приветствовали избавителей.

Первой шагала легкая пехота – лучники, метатели дубинок и дротиков. Дальше следовали основные силы в лице вооруженных мечами и копьями щитоносцев, за ними неспешно катили колесницы и обоз – волокуши с припасами – в сопровождении охранения.

Войско двигалось по неширокой дороге, проходившей по валу параллельно реке. Временами приходилось останавливаться и ремонтировать разрушившийся участок либо перетаскивать колесницы и волокуши на руках.