Крисп Видесский

– Сказано императором, – заметил Трокунд.

– Сказано человеком, который хочет оживить Имброс как можно скорее, – нетерпеливо отозвался Крисп. – Это наш оплот против кубратских налетов. А в мирное время – главный центр торговли во всем пригорье.

– Что теперь, ваше величество? – спросил Трокунд. Остановимся, чтобы похоронить мертвых?

– Нет, – все так же нетерпеливо ответил император. – Я хочу как можно скорее взяться за Арваша. – Он глянул в сторону стоящего низко на западе солнца – с тех пор, как он осаждал крепость Петрония, дни стали короче. Снова и снова приходилось ему проклинать гражданскую войну. – Лето скоро кончится.

– Не спорю, ваше величество, – согласился Трокунд. – Но… Остаток фразы повис в воздухе.

Криспу не составило труда ее продолжить.

– Но Арваш тоже это знает. Я в этом уверен. И я уверен, что он готовит для нас какую-то страшную дьявольщину. В том, что мои солдаты не уступят его людям, я не сомневаюсь. Что же до колдовства – насколько этот Арваш силен?

Губы чародея сложились в обманчиво веселую усмешку.

– Полагаю, ваше величество, что скоро мне представится случай это выяснить.

Рвущаяся в бой, как никогда на памяти Криспа, армия мчалась на север вдогонку за налетчиками Арваша. «Имброс!» было их боевым кличем; и имя убитого города не сходило с их губ.

Заистрийские горы громоздились на северном горизонте; на высочайших пиках, несмотря на лето, лежали вечные снега.

Уроженцы западных равнин удивленно показывали на них. Для Криспа они были… не старыми друзьями, ибо он помнил, какие ветра дули с гор с осени до весны, но давними знакомыми.

Все здесь казалось знакомым: и солнечный свет, менее яркий и пронзительный, чем в городе Видессе, и поля, где зрели пшеница, ячмень и овес – теперь там трудились лишь те немногие крестьяне, что убереглись от налетчиков Арваша, – и проселки, отходившие от тракта то на восток, то на запад.

У одного из проселков Крисп выехал из колонны и долго глядел на запад, вглядываясь не глазами, а памятью.

– Что случилось, твое величество? – спросил наконец Гейррод.

Ему пришлось повторить вопрос дважды, прежде чем Крисп очнулся от раздумья.

– У этой дороги стоит моя деревня, – ответил он. – Стояла, вернее. В прошлом году ее разорили разбойники Арваша. – Он покачал головой. – Когда я уходил из дому, то надеялся вернуться с полным кошелем денег. Я и подумать не мог, что вернусь Автократором – или что меня некому будет встретить.

– Таков мир, твое величество – он не всегда похож на наши мечты.

– Верно. Что ж, хватит тратить время попусту. – Крисп дал Прогрессу шенкелей. Гнедой мерин двинулся рысью, и вскоре Крисп занял свое обычное место во главе колонны.

Дорога шла прямо к перевалу, мимо опустевших полей, мимо кленовых, сосновых и дубовых перелесков, мимо журчащей речушки и – чем дальше, тем больше – мимо холодных серых скал. Пейзаж казался Криспу знакомым до жути, хотя он с девяти лет не бывал в этих краях. По этой самой дороге шли его родители, сестра и он сам, когда Яковизий выкупил их и еще несколько сот видесских крестьян у кубратов. Крисп тогда готов был лопнуть от напряжения, от страха, что кубраты вот-вот передумают и налетят на них вновь, и оттого возвращение домой запомнилось ему так ясно, словно это было только вчера. Вода сбегала с перегородивших речку валунов так же, как и двадцать лет назад, только тогда на них сидели лягушки.

А сами горы… «Я всегда рад был видеть, как они уменьшаются вдали», – подумал Крисп. Но теперь горы росли. Вглядевшись, Крисп уже мог различить перевал, ведущий в Кубрат. «Агапет прошел, а у него солдат было меньше моего, – подумал он. – Я справлюсь».

Когда он сказал это вслух, Маммиан фыркнул.

– Пройти-то Агапет прошел, но удержаться по ту сторону хребта не сумел. Арваш разбил его сначала в Кубрате, потом по эту сторону, потом разорил Имброс и разгромил армию Мавра. Похоже, у него большой опыт по части разгромов, если вы меня понимаете.

– Ты что же, хочешь сказать, чтобы я не нападал? скривившись, осведомился Крисп. – Как я могу отступиться, после всего, что он сделал с нами?

В мозгу его вновь всплыла жуткая картина тысяч тел, насаженных на острые колья. А с нею – и новая: как сотни воинов спокойно и сосредоточенно острят эти самые колья. Как они могли, зная, для чего предназначены эти деревяшки? Даже кубратов стошнило бы от такой жестокости. А халогаи, сколько Крисп мог судить по опыту общения с дворцовой стражей, были жестоки, но не злобны. Что же за людей привел с собой Арваш?

Ответ Маммиана вернул его к действительности.

– Я говорю только, ваше величество, что Арваш кажется мне достаточно опасный зверем, чтобы ударить по нему всей мощью империи. И чем больше я вижу, тем сильнее это чувство. С нами немало сил – но достаточно ли?

– Богом благим клянусь, Маммиан, именно это я и хочу выяснить, – отрезал Крисп.

Генерал молча поклонился. Он мог делать предложения, но когда Автократор приказывал, ему оставалось подчиняться. «Или взбунтоваться», – подумал Крисп. Но у Маммиана и раньше было достаточно поводов для бунта. С Криспом он не соглашался лишь в том, как лучше разгромить Арваша, а не в том, стоит ли.

Тем вечером армия встала лагерем у самых предгорий. Вглядываясь в вечернюю мглу, Крисп уловил впереди, на склонах, смутное пятно мерцающего оранжевого света.

– Это то, о чем я подумал? – спросил он Маммиана.

– Подождите минутку, ваше величество, пока глаза к темноте не привыкнут. – Маммиан встал спиной к лагерным кострам. – Да, оно, – проговорил он наконец. – Встали там лагерем и ждут нас.

– Нелегко будет преодолеть этот перевал, – заметил Крисп.

– Нелегко, – согласился генерал. – Когда пытаешься прорваться через обороняемый перевал, всякое может случиться. Небольшой отряд в узком месте может перегородить дорогу всей армии, пока остальные скатывают на тебя валуны со склонов или кидаются из засады – Арвашевым недоноскам это с руки, они же пехотинцы.

– Может, следовало мне тебя послушать раньше, – признал Крисп.

– Может, следовало, – ответил Маммиан – ближе этого подобраться к тому, чтобы критиковать Автократора, он явно не смел.

Крисп подергал бороду. После Имброса отступить он не мог, не подорвав навсегда доверия армии. Но лезть напролом – все равно, что искать неприятностей на свою голову. Если бы он представлял, что ждет его впереди…

Крисп свистнул телохранителя.

– Позови ко мне Трокунда, – приказал он.

Прибывший на зов чародей зевал неудержимо, но сонливость слетела с него, как сброшенный плащ, когда он услыхал, чего хочет Крисп.

– Я знаю подходящее провидческое заклятье, ваше величество, сообщил он, кивая, – достаточно тонкое, чтобы колдун-варвар, не будучи обученным чародеем, не смог не только противостоять ему, но даже заметить. Против Петрония оно не сработало бы, ибо Скепарн был мне почти ровней. Но против Арваша оно подходит идеально; несмотря на чародейскую силу, он не получил формального магического образования. Если вы меня извините…

Трокунд сбегал куда-то и вернулся с бронзовым браслетом в руке.

– Халогайская работа, – пояснил он. – Я нашел его под Имбросом. Думаю, можно смело предположить, что его потерял один из налетчиков. По закону сродства он все еще связан с прежним владельцем, и эту связь мы сейчас обратим себе во благо.

– Избавьте нас от лекций, преволшебный господин, – перебил его Маммиан. – Если вы узнаете то, что нас интересует, детали можете оставить при себе.

– Ну хорошо, – оскорбленно ответил Трокунд. Он вытянул руку с браслетом на север и завел медленное песнопение. Голос его все не смолкал; Крисп уже начал нервничать, когда Трокунд опустил руку и повернулся к императору. В свете костров на его лице отчетливо читалось изумление.

– Я попробую еще раз, по-другому. Быть может, владелец браслета оказался убит; тем не менее связь, пусть более слабая, присутствует и со всей армией.