Царица воинов (СИ)

Около часа они отдыхали, принимая гостей от элидян, те же рассказали, что фессалийка их не тронула, но быстро двинулась по равнинной дороге на юг, принесли горожане и продовольствие, теперь мстители могли заплатить за него из выданных ахейцами средств. Зена не поддавалась на мольбы уставших и вновь подняла людей, отряд также избрал дорогу на равнине, что была гораздо удобнее. Шли до самого вечера, за третьей рекой, что попались им на пути, они увидели маленький городок. Это была полузаброшенная Летрина, солнце уже садилось, и воительница повелела остановиться на ночь, несколько семей, что ещё оставались в городке, позволили воинам занять пустующие дома и общественные здания.

- Мы прошли стадиев триста, - Габриэль сидела на крыльце дома и снимала за разговором мясо с жареной бараньей ноги. Зена развела костёр прямо во дворе, уже сняв с вертела готовые куски мяса, любезно предоставленные им горожанами, за воротами виднелись тени покрывшихся плащами людей, где-то недалеко храпели и переступали с ноги на ногу лошади.

- Нам нельзя отставать, - ответила воительница.

- Это тяжело, у меня ноги затекли смертельно, а пешие даже есть не сели, просто повалились на землю в изнеможении.

- Они должны проходить в два-три раза больше, если хотят стать воинами, - пожала плечами Зена. - Или порода людская ухудшилась с того времени, как я переваливала с людьми своими хребты Кавказа?

- Смертные не могут поспеть за злыми духами, - улыбнулась девушка.

- Я не злой дух, и кровь моя красна.

- Тут поговаривают, что ты дочь Ареса, тёмного бога...

- Ты уже приставала ко мне с этим. Что бы я ни сказала, ты, всё равно, не поверишь, ведь я не могу явить тебе чудес.

- Мне кажется, что ты явишь...

Из тьмы в очерченное огнём пространство вступила чёрная фигура Александра, он устал, но хотел показать Зене, что не тяготится этим и готов к новым свершениям. Габриэль жестом пригласила его сесть рядом, и он подчинился, отказавшись от бараньей ноги, ибо уже вкусил пищу с воинами.

- Что тебя тяготит? - спросила девушка.

- Хочу поучиться. Царица, расскажи мне о том, что ты задумала, поделись своим умением со мной, - сказал он.

- Давно меня уже не называют царицей, это имя из прошлого, и я бы не хотела так его возвращать, - воительница замерла у ворот, во тьме казалось, что глаза её закрыты. - Впрочем, что ты хочешь узнать?

- Расскажи о том, как мы будем следовать за врагом, постараемся ли настигнуть и сразиться, или не будем спешить. На берегу Феникса мне казалось, что теперь уже упускать фессалийку нельзя, нужно форсировать реку и вновь биться, преследовать до полного истребления. Однако ты действуешь не так...

- Ты тянешься к тени моей, к той Зене, что была давно, бродила по берегам Стримона, стояла против римлян близ деревеньки Зелы и оставила часть сердца своего на просторах всепоглощающего Востока. Теперь всё не так, это может показаться незаметным, но был день, когда прошлая моя жизнь кончилась. Эта борьба с Каллисто касается только меня, и я больше не могу бросать сотни людей на копья только лишь ради того, чтобы уничтожить тень своего прошлого. Да, они пошли за мной сами, многих ведёт месть, но, всё же, только я ответственна за них и должна их беречь, поэтому без крайней нужды ни в какие отчаянные сечи я их не ввергну. Теперь время работает на нас, разбойники потерпели поражение, они вынуждены бежать, и я думаю, что отряд фессалийки начнёт разваливаться сам. Ты читал о войнах Лукулла против Митридата? Я была на Востоке в это время, но потом мне рассказали всё довольно подробно. Так вот, красавчик Лукулл говорил, что победит понтийского царя без битвы, просто развалив его армию голодом и страхом. Я хотела бы повторить его успехи, закончить эту войну без нового сражения.

- Но Лукуллу не удалось покончить с Митридатом, - заметила Габриэль.

- Это верно, однако постараемся превзойти его.

Дальнейший путь забирал к востоку, дорога шла более по равнине, и ещё утром, когда суровый хребет Эриманфа окончательно отступил им за спины, они увидели тень древнего города, легендарную Олимпию. Город жил куда более бурной жизнью по сравнению с остальной Элидой, однако был лишь слабым напоминанием Олимпии прежней, выходившей из берегов. Здесь отряду стало попадаться на пути много людей, сначала они пугались, но затем всадники объяснили им, что к чему. Переправившись через Алфей, преследователи задержались близ города лишь на короткое время. Они узнали, что Каллисто была здесь прошлым вечером, для разорений не останавливалась, но прямо на дороге ей попался караван с зерном, и разбойники захватили половину мешков, потом же фессалийка ушла по южной дороге, направляясь в Мессению. Этой же дорогой, не заходя в город, дабы не вызывать лишних пересудов, двинулась и Зена, намереваясь до вечера достигнуть реки Неды, что являлась границей Элиды.

Близ дороги они видели отвесную скалу, многие сразу вспомнили её имя и рассказы, с ней связанные, ибо это была скала Типейон, с которой сбрасывали забредших на священную землю во время Олимпийских игр женщин.

- Эй, они могли бы скинуть отсюда и тебя, если бы нам непосчастливилось пересекать Элиду во время игр, - пошутила Габриэль, хватая за пояс ехавшую рядом Зену.

- Это было бы похоже на миф о Геракле в Египте, когда его хотели принести в жертву, - отозвался Александр. - Впрочем, теперь отсюда никого не сбрасывают, ты, Габриэль, даже можешь попытаться пробраться на игры.

- Что, старые законы уже не в ходу?

- Я бывал на играх дважды и не увидел того, о чём рассказывают в поэмах. Там не было суровой воздержанности прошлого и чувства, будто боги наблюдают за играющими, нет, это зрелище ничем не отличалось от выступления бродячих атлетов по всему Пелопоннесу. Пёстрая толпа досужих зрителей, среди которых немало и варваров, осквернявших своим присутствием все наши традиции, пьяные всюду, в этой толчее не сложно затеряться и нескольким десяткам женщин, за этим теперь никто и не следит. Я ждал откровения, понимаешь, а тут просто какой-то Ламах из Тавромении победил в беге, и все почти сразу забыли о нём, потом же кулачные бойцы с разбитыми лицами под задорные крики толпы делали вид, что сражаются ради славы зевсовой...

- Короче, тебе не понравилось, - подытожила Габриэль.

- Верно, я был разочарован и лишь ещё твёрже уверился в словах Филопемена, который говорил, что атлеты - люди пустые, ибо забывают служение полису ради увеселения народа.

- Однако на этой земле ты сразу чувствуешь себя иначе, словно вспоминаешь что-то, - сказала Зена. - Я здесь впервые, но это быстро приходит.

- Ты права, эта память живёт во всех нас, - согласилась девушка. - Говорят, что на этой земле Зевс с Кроносом решали спор о власти над миром через игру.

Местность была гористой, и солнце пекло, однако Зена продолжала вести и вести войско вперёд, оставив позади развалины городка Скиллунта, единственное спасение от жары пришло только от заката. Последним рывком отряд преодолел реку Ангир, вода в которой была плоха для питья, миновал городок Лепрей и встал на берегу пограничной реки Неды. Небо уже вовсю мигало звёздами, и Габриэль казалось, что это боги созидают космос игрой, на земле же шумели деревья, и море дышало свежестью. Воительница послала всадников в Лепрей, дабы они купили провизии, остальным же велела отдыхать, и никто не противился ей, ибо за день они вновь вымотались до полусмерти.

За рекой лежала тихая и немноголюдная Мессения, земля рока, полученная предопределённым жребием, узнавшая о неотвратимой гибели и боровшаяся с ней до конца, опустошённая и заселённая вновь. В маленьком городке Авлоне на той стороне реки уже завидели костры отряда и гадали, к добру ли это, или ко злу, утром Зена с несколькими всадниками съездила туда и развеяла опасения жителей. Каллисто была уже ближе, хотя увидеть друг друга отряды ещё не могли, слухи об этой войне докатились почти до всех поселений Мессении, люди слышали о битве на Фениксе, однако никто не ожидал, что война вдруг окажется у них дома. На дороге преследователям попадалось много людей и повозок, все были встревожены, ибо, хотя разбойники здесь, в местах мало населённых, всегда имелись, но целая сотня головорезов выходила за все нормальные представления. Фессалийка двигалась вдоль побережья на юг, свернуть где-либо было почти невозможно, ибо горные цепи непрерывно тянулись слева от дороги, и горные тропинки не подходили для коней.