Убывающая луна: распутье судьбы

— Не надо давить на меня, — с угрозой произнес Ялмари.

— Я не давлю, — решительно отказалась она и закончила разговор. — Ты иди. Я сама помогу, — она направилась к телеге.

Ее как будто оглушили. Все мечты, планы, которые она так долго лелеяла, рухнули в одно мгновение. Девушка иногда представляла, из-за чего она может поссориться с Ялмари, но такое даже в голову не приходило. И ведь какая-то мелочь, ерунда, но бесследно это не пройдет. Дело не этих мешках и вилланах. Дело в самом отношении к чужой беде: насмешливо-презрительное — "Это не наше дело… Я не собираюсь таскать мешки…" И еще угроза: "Не дави на меня!" Что если все это время она любила выдуманный образ? Видела лишь то, что хотела видеть… И ведь не должно быть больно — она старательно сдерживала слезы — не должно быть! Она всего лишь узнала, что ошибалась. Так бывает, и хорошо, что она узнала об этом сейчас, а не после свадьбы. Но почему же кажется, будто в груди пылает огонь?

Ялмари проскочил мимо так быстро, что ее обдало ветром. Подошел к старику.

— Так, — распорядился быстро, не поздоровавшись. — Идете в Жанхот пешком. Есть там где остановиться?

— У меня там сестра, — пробормотал старик, — а у нее муж… На улице пекарей они. Фанака там все знают.

— Идите туда, к утру я привезу мешки в целости и сохранности.

— Но сударь… — растерялся старик.

— Вам нужна помощь? — с нажимом спросил Ялмари.

— Да… но…

— Тогда идите в Жанхот, утром мешки с мукой будут у вас, — старик хотел еще что-то сказать, но лесник прищурился. — Быстро!

— Ялмари, так нельзя! — возмутилась Илкер. На душе немного отлегло оттого, что он исполнил ее просьбу, но тон лесника ей очень не нравился. Ялмари почему-то говорил со стариком слишком резко. Раньше она никогда не слышала от него подобного. — Вы не переживайте, — обратилась она к виллану. — Он королевский лесник, — успокаивала она старика. — Если что-то будет не так, вы всегда его найдете. Идите домой, а то дети уже устали.

Старик покорно подхватил котомку, поблагодарил добрую девушку и пошел с внуками в сторону столицы.

— Ты иди с ними, — потребовал Ялмари.

— Я останусь, — не согласилась Илкер.

— Не спорь со мной! — произнес он с нажимом. — Иди с ними.

— Не разговаривай со мной в таком тоне, — твердо ответила девушка. — Я останусь с тобой и помогу. Почему ты считаешь, что имеешь право приказывать мне? Я это начала и я останусь.

Он глухо зарычал, отвернулся. Илкер подошла к телеге и дернула на себя мешок. Ялмари быстро отобрал его, подхватил ее, отнес на обочину.

— Стой и не мешай. Прошу тебя! — воскликнул он.

В течение получаса, Илкер наблюдала, как он швыряет мешки, будто это пуховые подушки. И тут она начала прозревать. Не может человек так легко справиться с подобным грузом. Сильные люди, конечно, встречаются, но у них обычно шире плечи, выше рост… Она наблюдала, как парень без всяких усилий поставил на место колесо телеги, стукнув по нему камнем, проверил остальные, закинул мешки обратно.

На тракте стемнело. Ялмари, вместо того чтобы снять шляпу, как это обычно делают люди, чтобы она не мешала работать, надвинул ее на глаза.

— Садись в телегу, — скомандовал он.

Сам занял небольшую скамейку, предназначенную для возницы. Подойдя к телеге, Илкер убедилась, что он сложил мешки так, чтобы ей было удобно сидеть. И даже куртку постелил, чтобы она не испачкалась.

Девушка устроилась на мешках. Ялмари хлестнул лошадь, телега тронулась. Трясясь на мешках, Илкер обдумала все. Постепенно кусочки мозаики складывались в голове:

Он намного сильнее, чем обычный человек.

Всегда носит старомодную шляпу с широкими полями, которой в темноте закрывает лицо.

Он находит ее за пару минут, хотя никто не знает, где она.

Он лесник королевы, хотя явно слишком молод для такого звания.

Полад дает ему сложные поручения, которые даже опытные воины не могут выполнить.

Его пустили к себе оборотни, которые не любят людей.

Он носит на шее эльтайон как все обор…

Не заботясь о том, что вымажется в муке, Илкер полезла через мешки. Ялмари услышал ее возню.

— Илкер, сиди в телеге, — не оборачиваясь, приказал он.

Но она уже опустилась рядом, посмотрела на него. Он отвернулся.

— Ялмари, — тихо попросила она. — Посмотри на меня, пожалуйста… — он не пошевелился, также сидел почти спиной к ней. — Ялмари… — опять позвала она.

— Илкер! — в одно раздражительно брошенное слово он вложил все эмоции.

Тогда она решилась:

— Ялмари, ты оборотень? — почти не дыша, спросила она. Его плечи сжались будто от удара. — Ялмари… — попросила снова. — Посмотри на меня…

Он, наконец, сел прямо, так что Илкер смогла увидеть его профиль. Но девушка обхватила ладонями его лицо и повернула к себе. Глаза светились желтым как у волка.

— Ты оборотень? — все-таки спросила она еще раз. Он кивнул, почти не дыша. — Ты так грубо себя вел потому, что боялся, что я узнаю твою тайну?

— Я боюсь одного: потерять тебя, — прошептал Ялмари.

— Ялмари… — неслышно сказала она, — я люблю тебя. Ты никогда меня не потеряешь. Никогда. Слышишь?

Бросив поводья, он прижал ее к себе, целовал щеки, глаза, губы, шею.

— Прости меня, — умолял он. — Прости… Я безумно люблю тебя.

20 юльйо, королевский дворец в Фарале, столице Лейна

Слуга, несший из обеденного зала посуду, испуганно метнулся в сторону, при виде регента, стремительного идущего по коридору. На черном удлиненном колете Тештера зловеще посверкивала толстая золотая цепь с огромным круглым медальоном. Темно-фиолетовый рубин в центре сложного золотого плетения весил так много, что при ходьбе почти не раскачивался: мертво застыл чуть выше большой пряжки на ремне Тештера. Черный плащ с меховой оторочкой развевался на ходу, изредка прикасаясь к черным же, начищенным до блеска сапогам. Глаза у регента тоже черные, будто стеклянные, кажется, он никого не видит. Обитатели дворца давно гадали, откуда прибыл Тештер. В ближайших странах не встречались люди с кожей золотисто-коричневого цвета — будто его из клена вытесали. Глаза слишком узкие для широкого лица, а нос возвышался мясистой горой. Вместо солидной бороды, которую носят зрелые мужчины в Лейне, у него широкая полоса черных волос внизу подбородка, отчего оно кажется еще более квадратным.

Тештера боялись почти все в Лейне. И вовсе не потому, что не понимали, откуда он появился на дороге покойного ныне короля, как умудрился стать его первым советником, а чуть позже первым министром, как добился, чтобы его назначили регентом при несовершеннолетнем короле. Его боялись не потому, что такого гиганта хорошо, если человек пять по всему Лейну сыщешь, а плечи у него так широки, что не во всякую дверь может войти. А силища у него такая, что руками он запросто подковы гнет. Все же страх вселяло другое. Вот уже семь лет жил Девир Тештер в Лейне, а хоть бы что-нибудь изменилось в его внешности: ни морщинки, ни седого волоса не появилось, по-прежнему он выглядел на тридцать пять. А года три назад напали на него дворяне — хотели убить ненавистного министра. Человек десять их сидело в засаде, а домой, израненный вернулся один. Он и в бреду рассказывал, как они Тештера на кусочки порезали. Но регент появился во дворце, как ни в чем ни бывало, без единой царапинки. Дворянин же тот умер на следующее утро. С тех пор ходили упорные слухи, что Девир Тештер продал душу шерешу. Хотя страдали от регента только аристократы Лейна, но и простые люди старались лишний раз его не злить. А уж если Тештер оделся во все черное — жди бурю. Кажется, сегодня гроза обрушится на восемнадцатилетнего короля.

Пинком ноги распахнув изящные двери, так что они чудом удержались на петлях, Девир Тештер вошел в спальню короля, где он обычно завтракал. Король Айдамиркан, еще не закончивший трапезу, вздрогнул от неожиданности и пролил на себя вино. Но тут же с достоинством поставил золотой кубок и движением ладони остановил слугу, который хотел промокнуть салфеткой золотистый колет его величества — сам привел в порядок костюм. Спальню короля тоже отделали золотой парчой. Если сюда падал солнечный свет, все искрилось так, что буквально ослепляло: и стены, и огромная кровать с балдахином. Поэтому король требовал, чтобы окна задергивали шторами и зажигали несколько подсвечников.