Храм Телариона. Катария (СИ)

Стуча зубами, с сердцем, прыгающим где-то в желудке, Влад сбежал с пригорка и ринулся в гущу кустарников. Отсюда дерущиеся были ему едва видны, зато чуть ли не на все Воробьёвы горы раздавались визгливые вопли карликов и сиплый рёв великана. Влад с величайшим удовольствием отдал бы им зеркальце, лишь бы его оставили в покое, но возможность добровольно расстаться с находкой была упущена. Ему оставалось либо прятаться, либо со всех ног бежать к набережной.

Бежать Влад не решился: голубые сполохи носились повсюду, и он замирал при мысли, что они накроют его. Тем временем претенденты на зеркальце, по-видимому, поняли, что оно может не достаться никому из них, и гурьбой кинулись к деревьям, за которыми прятался Самоделов. Тот с обречённым вздохом вышел навстречу странным личностям.

- Вот, нате, - он протянул им зеркальце. - Я и не собирался его присваивать.

- Мне давай! - проревел великан.

- Нет, мне! - завизжали карлики.

- Мне! - Великан двинул одного из них кулаком, и тот покатился по земле. Но и катясь, карлик не сбавил скорости в своём движении прямиком к Владу.

Снова разгорелась потасовка. Карлики рвались к Владу, но гигант их удерживал, не давая опередить себя. Вся эта ревущая и визжащая свора тем не менее довольно быстро приближалась.

"Кажется, я весь в грязи, - меланхолично подумал Самоделов. - Что скажет Ирина, увидев меня в таком виде? А, неважно... Я же бродил по горам, искал метеорит..."

Он посмотрелся в зеркальце. И в этот миг его накрыла голубая вспышка. Колонна возникла совсем рядом, и у Влада впервые появилось ощущение, что это не мираж. Теперь он заглядывал в видение как бы изнутри него, и видел почти всю галерею с высокими сводчатыми потолками, поддерживаемыми двумя рядами массивных круглых колонн. Он стоял на полу из какого-то полированного камня, каменными были стены и колонны, и в то же время сквозь окутывавшее его видение галереи он отчётливо видел затянутое тучами небо, освещённую фонарями набережную, реку и другой её берег. На набережной не было ни души. Все искатели метеорита, ещё недавно сновавшие там, куда-то пропали.

Увидев, что Влада накрыла вспышка, драчливая компания издала дружный вопль и ринулась к нему. Влад почти импульсивно бросился бежать, но на этот раз вспышка держалась на удивление долго и не отпускала его. Она следовала за ним, хотя, возможно, оставалась на месте, а только разрасталась вширь, не выпуская Влада из своих объятий.

Он выбежал на асфальтовую дорогу, которая тянулась вдоль спуска к реке. Впрочем, дороги Влад не чувствовал. Он бежал не по асфальту, а по каменному полу. И дорога, и набережная с её огнями, и нависшая над рекой громада метромоста с каждой минутой становились всё туманнее, а галерея с колоннами - всё отчётливей. Перестал чувствоваться и дождь, хотя он продолжал сыпать: подсвеченные фонарями лужи покрывала мелкая рябь от капель.

До сознания Влада вдруг дошло, что миражем были уже небо и Воробьёвы горы, тускневшие и отдалявшиеся, а явью - таинственная галерея.

ХРАМ ТЕЛАРИОНА

Влад на бегу оглянулся и чуть не упал от сильнейшего удивления. Он не верил глазам. Его преследователи стояли неподвижно, как будто напоровшись на какую-то невидимую преграду, уперев в неё руки и расплющив об неё лица. Карлики и великан не могли проникнуть в мир голубого сияния, а между тем он сам свободно вошёл в него! Влад пятился, не сводя глаз с замерших преследователей. Те, видимо осознав, что погоня бесполезна, отлипли от невидимой стены и, озираясь на Влада, тоже попятились. Они казались такими же миражными и зыбкими, как набережная с её огнями. Не обращая внимание друг на друга, они прошли метров десять-двенадцать в сторону Андреевского моста и растаяли в мглистом воздухе. Набережная и дорога остались на месте, а трёх уродливых карликов и жуткого великана уже не было.

Окончательно сбитый с толку, Самоделов снова огляделся, на этот раз внимательней. Он находился в просторной сводчатой галерее. Вдоль её центральной части двумя ровными рядами тянулись колонны. Ряды колонн, как и сама галерея, уходили куда-то в неразличимую даль. Влад всё ещё сжимал в руке зеркальце с цепочкой. Ему вдруг подумалось, что он оказался здесь из-за этого зеркальца. Он точно помнил, что голубая вспышка накрыла его в тот самый миг, когда он посмотрелся в него. Хотя это могло быть совпадением. Ведь вспышка затянула в себя не только его, но и Алексея, который наверняка ни в какое зеркальце не смотрелся. Хотя, кто знает, может, он тоже нашёл такое же зеркальце?

Сквозь колонны, стены и свод ещё проступали, колеблясь и мутнея, чёрное небо, набережная, метромост. Влад бросился бежать к метромосту, стремясь вырваться из плена зловещей галереи, покуда знакомый ему мир ещё не растаял совсем. Пол был настолько гладок, что в нём отражались смутные огни набережной и фигура Влада. Метромост был уже почти неразличим: он весь превратился в зыбкое желтоватое пятно; огни набережной едва просвечивали сквозь колонны и казались призрачными, тающими в полумраке галереи. Вскоре уже не было ни неба, ни Воробьёвых гор; от них остались только бледные призрачные огни. Влад чувствовал, что огни - это последние ниточки, связывающие его с родным миром. Когда погасли и они, им овладело самое настоящее отчаяние. Он не знал, что делать, куда бежать. Вспомнив об Алексее, ещё раз огляделся, надеясь обнаружить хоть какое-нибудь шевеление, которое выдало бы присутствие поисковика или других людей, попавших в голубые вспышки. Алексей попал сюда раньше него и за это время мог уйти довольно далеко. Но ни вдали, ни вблизи ничто не шевелилось.

На полу и на колоннах не видно было ни единого зазора или трещины. Вся галерея казалась высеченной из единого колоссального монолита. Влад потрогал колонну. Она была гладкой и холодной, цвет её в сумерках был бледно-коричневым. От её вершины, как и от вершин других колонн, расходились каменные лучи, которые сливались со сводом. Влад мог видеть всё это благодаря смутному свету, реявшему в галерее. Его источника нигде не было, но свет определённо присутствовал. Бледно-белый и сумеречный, он позволял рассмотреть каждую колонну, потолок и стены на расстоянии метров в пятьдесят. И чем больше глаза Влада привыкали к нему, тем дальше виделась галерея.

Он посмотрелся в зеркальце. А вдруг ещё что-нибудь произойдёт? Например, появится голубая вспышка и вернёт его на Воробьёвы горы? Но из зеркальца на него смотрела только его собственная бледная физиономия. Галерея оставалась на месте. И никаких голубых вспышек не появлялось. Влад со вздохом засунул находку в карман.

Он всмотрелся в один конец галереи, потом в другой. Ещё раньше он обратил внимание, что в том конце, который он условно назвал правым, было несколько светлее, чем в левом. Сейчас он убедился, что это действительно так. И он зашагал на свет, решив, что там выход.

По мере того, как он шёл, в галерее становилось светлее. Сияние, которое исходило откуда-то из конца галереи, было переливчатым, словно там горел прожектор, меняющий интенсивность свечения через равные промежутки времени. Вскоре, однако, выяснилось, что переливчатый свет испускал не прожектор, а странная мелкоячеистая сфера диаметром около двух метров. Влад увидел её ещё издали. Галерея привела его в большую круглую залу с выпуклым потолком. Сфера висела в самом её центре, примерно в метре от пола, причём висела сама по себе, словно была подвешена на невидимых нитях. Она не только светилась, но и медленно вращалась, переливаясь своими гранями. Метрах в четырёх от сферы находилась небольшая статуя сидящей женщины, сделанная из тёмно-зелёного металла или камня. Женщина сидела, поджав под себя ноги и остановившимся взглядом глядя на сферу, словно гипнотизировала её или сама была загипнотизирована ею.

Зала находилась на пересечении четырёх галерей - как мог убедиться Влад, точно таких, как та, из которой он пришёл сюда. Арочные входы в них были расположены друг против друга. Медленно обходя сферу, Влад одновременно заглядывал и в глубину галерей. Нигде, ни в зале, ни в галереях не было ни одной живой души.