Храм, кумирня, регалия, меч

Константин Плешаков

Храм, кумирня, регалия, меч

Эссе

В конечном счете, время — это череда мен. Со временем вместо ползунков ты получаешь портки, вместо портков — солдатские галифе, вместо галифе — лавсановые брюки, вместо лавсановых брюк — полосатую пижаму; наконец, на тебя снова напяливают парадные трузера, и на этом мены заканчиваются: после того, как тебя в твоем лавсановом костюме поспешно сунули в яму, времени ты больше не интересен. Вообще создается впечатление, что времени мало интересно то, что происходит в тесно сжатом материале земли. Время создано, как птица — для полета.

Разумеется, смена ползунков на какой-либо другой вид одежды в сущности ерунда и значит хоть что-нибудь лишь для любителей фамильных альбомов (которых, к тому же, с каждым поколением становится все меньше). Время предлагает замены гораздо более существенные: пушку вместо копья, пулю вместо стрелы, броневик вместо коня, атом вместо пороха, электронные жилы вместо железных дорог.

В не столь давние времена — а именно сто лет назад — человечество в очередной раз стало одержимо идеей власти. Причем в конце прошлого века показалось, что власти наконец-то можно достигнуть сугубо научным образом. До этого властные пути были неисповедимы. Пятьсот легковооруженных конников сметали целую армию с катапультами и слонами. Глупый босоногий монах, как за-правский Крысолов, увлекал за собой население целого города — только, в отличие от настоящего Крысолова, не в адские сени, а на восток, в крестовые походы, в Малую Азию. Пейзане, терпевшие феодалов черт знает сколько веков, вдруг взрывались, как пороховая бочка. Годами снаряжаемая эскадра с превосходно обученным десантом на борту, вполне готовым к завоеванию мира, в два дня уничтожалась бурей. Все это выглядело достаточно жалко.

В конце же девятнадцатого века вдруг оказалось, что власть над миром или над Европой можно выстроить по чертежу. Железные дороги превзошли Божественное Провидение. Броненосцы победили Посейдона. Недостаток (или, напротив, достаток) снарядов, то есть грубая инженерная арифметика, решали судьбы мировой войны. Империя больше не опиралась на бриллианты, мессы, грамоты и харизму. Она основывалась теперь на угле, стали, копировальной бумаге и нефти.

В самом конце нынешнего тысячелетия произошла новая революция. Ни ракеты, ни плутоний, ни сталь уже никого не коронуют. На свет появился виртуальный венец.

...В сущности, компьютер империалистичен по определению. Каждый его пользователь — потенциальный император. В самом деле, сидя за своим агрегатом, ты проникаешь в самые отдаленные уголки земного шара, причем ты там хозяйничаешь. Границ для тебя не существует или ты их не признаешь: ты занимаешься откровенной экспансией, залезая в электронные сети Перми и Ляояна. Не существует для тебя и частной собственности: в виртуальном пространстве ты берешь все, что захочешь. Причем совершенно неважно, что именно привлекло твой жадный глаз: колорадские бабочки, римские шлюхи, конструкция атомной бомбы или санскрит. Как и полагается, твоя империя объединена одним языком (английским): это язык колонизатора. Если местные хотят приобщиться к имперским благам, они должны освоить универсальную речь, пресловутую lingua franca, как евреи учили латынь, а таджики — русский. Кстати, как римский, так и русский имперский распад случился оттого, что аборигены плохо усваивали универсальный язык. Однако если евреев соблазнял греческий, а таджиков — турецкий, то у нынешних аборигенов никаких языковых альтернатив нет, и им приходится выбирать не между двумя языками, а между английским и смертью.

Как и полагается в империи, компьютер создает культ тебя любимого. Ты можешь наводнить своими указами и даже своим изображением все компьютерное пространство, совсем как Л. И. Брежнев, поднимающийся на трибуну Мавзолея по миллионам телевизионных экранов. По всей вероятности, во времена Брежнева в мире было меньше телевизоров, чем сейчас компьютеров. Причем, чтобы стать Брежневым, надо было проделать достаточно неприятный путь, коротая ночи за стаканом чая в ожидании рокового звонка из Кремля, разъезжая по непривлекательным заводам и занимаясь партполитработой в озлобленных пехотных полках. Чтобы стать компьютерным императором, тебе нужно пятьсот баксов — на приобретение агрегата. Времена изменились. Власть над миром стоит дешево.

К тому же новая империя основана на демократии. Каждый компьютерный император — выскочка. В будущем, конечно, появятся компьютерные династии. Отпрыски не только Билли Гейтса, но и распоследнего хакера унаследуют от отцов кое-какую власть над электронными проводками. Однако пока идет время простолюдинов.

Конечно, и в старые времена многие императоры возникали абсолютно из ниоткуда, как бацилла чумы или зеленая муха. Отец Гитлера был таможенником. Горбачев катался по пшеничным полям на комбайне. Веспасиан лопал кашу из солдатского котелка. Однако были при этом и признанные династии (которые приходилось свергать). Сейчас династий нет. Миром правят самоделкины. Имя им легион. Компьютер клонирует императоров, как овец.

В этом смысле машина освоила детородную функцию. Зачатие в пробирке по сравнению с этим уже не кажется чем-то особенным.

Пользователь компьютера — император во всем. Ты можешь даже объявить войну человечеству, как это сделал Наполеон, и разослать на запад и восток армейские корпуса вирусов: вот твой Даву и вот твой Мюрат. Ты не можешь изобрести вирус сам? Император никогда ничего не изобретал (например, пороха), не шил обмундирования и не рожал солдат. Точно так же и для тебя изобретать вирус станут другие. Ты будешь использовать на благо своей империи специалистов, как Александр I использовал Аракчеева. Все, что нужно императору, это злая воля. Каковая у тебя имеется, если ты человек.

Конечно, ты очень уязвим. Террори-сты охотятся за тобой, как “Народная воля” охотилась за императором Александром II. Только террористы называются теперь не народовольцами, а хакерами. Очень может быть, что они тебя и прикончат. Ну что же, это своего рода профессиональный риск. Ты думаешь, император Павел обрадовался, когда его принялись душить подушкой?

Однако ты имеешь массу привилегий. Например, курьерскую службу. Как настоящий император, ты рассылаешь послания по всему свету и получаешь грамоты со всех сторон — с Борнео, Канар-ских островов, Аляски и Таймыра. (Как правило, власть — это переписка.) Причем твои курьеры путешествуют с ошеломляющей скоростью. Это фельдъегери высочайшего класса. На их заношенных робах светятся буквы: E-MAIL. Ты переписываешься на английском, подобно тому, как в прошлом веке малайский принц писал императору Бразилии на французском. Это окончательная победа англосаксонства. Даже когда китайцы будут править миром, им придется учить язык Шекспира (подумать только, какие деньги сделают преподаватели английского!), потому что и концлагеря в XXI веке будут управляться по электронной почте. Впрочем, не надо абсолютизировать технологический прогресс: вряд ли китайцы введут виртуальный расстрел.

Разумеется, у электронной почты есть один серьезный минус. Обычный курьер может попасть в катастрофу, ему могут перерезать глотку, он может захлебнуться в реке. Электронному фельдъегерю ничего не грозит (даже если его перехватят бандиты-вирусы, письмо доставит его брат). Следовательно, твои корреспонденты доподлинно знают, что все письма до тебя дошли, и ты оказываешься в скучнейшем положении императора, который вынужден отвечать на все поступающие грамоты. Какая работа! Не прервать ли дипломатические отношения с большинством адресатов? Во всяком случае, тебе придется овладеть сложным бюрократическим искусством: отвечать так, чтоб адресаты без всяких обид замолкали, — в противном случае твоя жизнь превратится в сплошной почтовый роман! Приходится закруглять письма элегантным образом, употреблять канцелярские обороты, избегать вопросов и ни в коем случае не сообщать ничего интересного. Не мешает время от времени просить у наиболее назойливых корреспондентов немного денег.