Подарки (СИ)

- Карты будет достаточно. А духи куплю сама, когда мне будет нужно, - благодарю и выхожу.

Ян стоит у стены. Понурый, ссутулившийся. Подхожу, и он бросает на меня какой-то испуганный взгляд и говорит совсем тихо:

- Теперь надо вам ...

- Нет ... - пытаюсь возразить, но Ян перебивает:

- Вы сказали: только, если я сам захочу. Так вот - я хочу. Что вам подарить?

Смотрит вопросительно и ждёт.

И я смелею. В конце концов, исподволь, ещё когда ехала к нему с пирожными, думала именно об этом. Начинаю издалека:

- В этом году дедушка опять не сможет провести со мной Рождество. А все подруги - либо семейные, либо парами. Ну так вот ... в общем ... как насчёт того, чтобы провести это Рождество со мной ...

Сверлю взглядом пол. И мне страшно, а щёки жжёт жар стыда: никогда прежде сама не приглашала мужчину. Наверное, это неправильно. И не стоило так делать. Но я уже сделала. Отступать поздно. Заканчиваю почти шёпотом:

- ... если вы не против, конечно ...

- Только, если вы объясните мне, - почему? - слишком холодно для согласия говорит он.

- Почему что?

- Почему я?

Сердце колотится в горле. Слова застревают и не вяжутся.

- Просто подумала ... что ... вы один ... а такой праздник ...

- А вы из-за чего одна?

- Я же говорю - дедушка ...

- Я не об этом, Хлоя. Разве вы ни с кем не встречаетесь?

Судорожно сглатываю комок. Ещё не хватало, чтобы жалеть начал. Или насмехаться.

- Это было бестактно, - удивляет он. - Забудьте. И - пригласить меня на Рождество - снова подарок мне. Я так не рассчитаюсь, - и пытается улыбнуться.

У меня на душе светлеет. Все неловкие или неприятные ситуации этого дня вдруг сглаживаются.

Я смотрю на него и улыбаюсь в ответ.

... Уже стемнело. И мы идём по аллее в свете фонарей и кружении снежинок. Внутри у меня серебряные колокольчики вызванивают рождественские гимны. Но радость омрачают замёрзшие руки. Теперь я понимаю, зачем детям пришивают к рукавам варежки.

Останавливаюсь и дую на пальцы.

Ян несколько минут молча созерцает мои попытки согреться, потом ставит подарки на заснеженную скамейку и накрывает мои ладони своими. Сначала робко, едва касаясь, потом - смелее, чуть сжимая.

По телу разливается смущение и тепло.

- Спасибо, - шепчу, глядя под ноги.

- Не за что, - отвечает он. - Это просто ещё один подарок мне.

Я любуюсь, как в свете фонаря в его волосах поблёскивают снежинки. И точно знаю - в этом году у меня будет самое удивительное Рождество.

- 5 -

Целый день - в суете: нужно столько успеть! И приготовить, и квартиру до блеска выдраить. А ещё и украсить надо. Всё привычка откладывать дела на последний момент. Вот и кручусь теперь, как белка в колесе. Хорошо, хоть не так же бесполезно.

Спасибо тётушке Римме, дедовой сестре, - она меня научила, как делать сто женских дел одновременно. Ну и научно-техническому прогрессу, что потихоньку, но набирает обороты. А то бы без миксеров-блендеров тяжко пришлось.

... Он пунктуален, как часы. Звонит в дверь ровно в шесть, как и договаривались.

Срываю передник, бегу к двери.

По пути замечаю, сколько ещё не успела, ругаю себя.

Замок, как назло, выделывается и не хочет открываться сразу. Так всегда бывает, когда руки дрожат.

Наконец-то. Распахиваю дверь и поднимаю глаза на Яна. Он тоже взволнованный и смущённый. Выглядит таким домашним в скромной одежде. Отступаю, бормочу:

- Проходите.

Он аккуратно проскальзывает в прихожую, стараясь не задеть меня, раздевается и вешает куртку. Неловко мнёт пакет из серебристо-голубой голографической бумаги. Приглашаю в зал, а сама - убегаю на кухню, к печеньям.

Вроде бы всё хорошо. Посыпаю зеленью салат.

Возвращаюсь в гостиную. Ян сидит на диване, пялится в телевизор и явно не знает, куда девать руки.

Слегка стесняюсь, но всё равно прошу:

- Вы поможете мне с ёлкой?

- А что с ней не так? - Ян осматривает рождественское дерево.

- Ну как видите - ещё ни макушки, ни гирлянды. Они электрические. Обычно ими занимался дедушка.

- Давайте, - охотно отзывается он.

Я показываю ему всё необходимое, убегаю вновь.

Поливаю печенья глазурью и украшаю.

Проверяю мясо. И начинаю накрывать на стол.

Люблю праздничную суету, только вот для самой себя - это скучно и неинтересно. Моё одинокое Рождество обычно ограничивалось конфетами, апельсинами и шампанским.

И поэтому сейчас, когда накрываю на стол для кого-то ещё, почти ликую. Заботиться также приятно, как дарить подарки.

Ну вот стол накрыт, ёлка мерцает огнями, потрескивают свечи. Говорю:

- Ян, вы пока откройте вино, а я скоро ...

Убегаю в спальню. Мало украсить дом и стол, на Рождество нужно и самой нарядиться, как следует. Вот и пригодиться голубое платье со шлейфом, что два года дожидалось своей участи в шкафу.

Торопливо одеваюсь. Наспех осматриваю себя в зеркало: чёрт! внешности стоило уделить больше внимания! Я почти не пользуюсь косметикой. Немного блеска на губы, обрызгаться туалетной водой. Волосы заматываю в пучок, закалываю шпильками и выпускаю пару локонов. Серебристые туфли заканчивают образ. Вроде неплохо.

Вздыхаю, слегка приподнимаю край юбки и выхожу в зал.

- Ян, - окликаю гостя.

Он оборачивается и столбенеет.

Сердце ухает вниз: переборщила?!

Обнимаю себя руками, стесняясь обнажённых плеч, и бормочу, уставившись в пол:

- Что-то не так? Может, пойти переодеться ...

Он перебивает меня немного порывисто:

- Нет, что вы! Не надо! Вы - очень красивая!

Пытаюсь улыбнуться и присаживаюсь на край дивана. Ян делает тоже. Некоторое время мы просто молчим. К моему удивлению, он не подтягивает к себе ни одного блюда. Вообще не смотрит на стол.

Меня охватывает волнение: видимо, я всё-таки чего-то не понимаю, а Ян просто старается быть вежливым.

- Угощайтесь, - говорю, наконец, - я старалась.

Ян почему-то смущается.

- Вы ... так красиво всё ... сделали. Возьмёшь - разрушишь.

- Ну я специально оформила блюда, считается, это возбуждает аппетит.

Беру тарелку, накладываю кусочки послаще, подставляю ему.

Я никогда прежде не видела Яна таким - растерянным, стеснительным. И сама-то не уверена, что всё делаю правильно. Но его застенчивость и вовсе выбивает из колеи. Со мной такое впервые.

- Нальёте шампанского?

Ян кивает и разливает по бокалам пенящийся искристый напиток.

Чтобы рассеять неловкость - произношу тост:

- Счастливого Рождества! И пусть сбудутся ваши самые заветные мечты.

Ян не отвечает, просто делает пару глотков и ставит бокал.

- А у меня для вас подарок, - говорит он и протягивает мне тот самый пакет, который я заметила ещё в прихожей.

Извлекаю на свёт карандашный набросок, на котором - воздушно-светлая я, и продолговатую коробочку тёмно-синего бархата. Открываю - внутри поблёскивает тонкая серебряная цепочка и голубоватая подвеска в виде капли. Изящно и, наверное, дорого.

- Вам нравится? - интересуется он.

- Очень, - признаюсь честно.

Ян встаёт, обходит меня со спины и аккуратно вытаскивает украшение.

- Вы позволите? - больше для проформы говорит он, потому что, судя по движениям, уже всё решил.

Застёгивает цепочку мне на шее, и там, где пальцы касаются кожи, остаются ожоги. Меня саму охватывает жар и начинает слегка лихорадить.

Шампанское допиваю залпом. Гостиная смазывается. И я понимаю, как сильно, на самом деле устала. Но у меня гость, и мне хочется заботиться о нём.

- У меня есть замечательная рамка для вашего второго подарка, - бегу в свою комнату и возвращаюсь с белой перламутровой рамкой, украшенной ракушками и водорослями.

Вставляю туда рисунок Яна.

Художник улыбается.

- Вот, теперь настоящая русалка.

- И дались вам эти русалки! Они же холодные и рыбой пахнут!