Планета Хаоса

…Упавшую в обморок пришлось транспортировать на кровать. Размышляя над наилучшим способом приведения ее в чувство, я успел осмотреть неожиданную напасть. Розовое шелковое платье, до самого пола, с длинными рукавами и закрытое до горла. Тоненькие (действительно тоненькие) пальчики. Бледно-розовое личико, не испоганенное косметикой. Туфельки с теми самыми каблучками. Золотистые, да что там, просто золотые волосы, уложенные хитрыми кренделями с двумя прядками, спадающими у висков. Просто принцесса…

Пока я размышлял, "принцесса" очнулась сама. Первое, что она спросила: "Вы не призрак?" Я недоуменно оглядел себя. Видок, конечно, не из лучших, но ни савана, ни цепей, и предметы мебели через меня не просвечиваются. Уяснив, наконец, что я — не призрак, розовое дитя забросало меня кучей вопросов. Кто я, да откуда, да как здесь оказался, и не слышал ли я, часом, о министре Эйлерне, (это еще кто такой?). То, что я могу оказаться мерзавцем с гнусными намерениями, наивному чаду в голову не пришло. Ей повезло, что таковых намерений у меня не было (мысли были). Прервав поток вопросов, я попытался на них ответить, что было не так-то просто, потому что молчать "принцесса", судя по всему, не умела. Через каждые два моих слова она успевала вставить три новых вопроса или прокомментировать то, что услышала.

Моя первая жена, Клади, всегда говорила: "Если не знаешь, что сказать, говори правду". Так я и поступил, рассказав милой девочке о себе все то, что вы уже знаете. Некоторые вещи я, правда, утаил, не стал рассказывать о том, на какой планете мне повезло родиться и к каким последствиям это иногда приводит. Мои пробуждения в различных мирах я сделал следствием некоего проклятья, посланного на меня за грехи предков старинным врагом, рассудив, что там, где есть призраки, есть и проклятия. Когда мой рассказ пробился через бесконечную череду вопросов, охов, ахов, восторженных восклицаний и тому подобных реакций на мою историю, я попросил у "принцессы" поведать мне, где же я, черт возьми, нахожусь и кто она такая. Удивленно помолчав, "принцесса", которую, по видимому, всегда узнавали в лицо, внезапно расцвела, и на меня обрушилась волна информации. То ли ей поговорить не с кем, то ли всех остальных она уже замучила своей болтовней. Я слушал, и волосы на моей голове медленно шевелились. Вот попал, так попал…

Первым делом этот разговорчивый ребенок сообщил мне, что ее зовут Ана, находимся мы с ней во дворце, где она живет вместе с папой, мамой, братом, подружкой и каким-то непонятным дяденькой. По крайней мере, я так и не понял, что это за дяденька такой, и почему он живет у них. Потом я узнал о том, кто такой министр Эйлерн.

…Оказывается, двести лет назад жил такой министр, который терпеть не мог шум. Каждый раз, когда начиналась какая-нибудь шумная вечеринка, он, со страдальческим лицом, недовольным голосом нудил: "Тихо, господа, тихо". Однажды, во время веселого бала поднялся такой шум, что Эйлерн умер от расстройства. С тех пор призрак министра ходит по пустынным коридорам, подкрадывается сзади к случайным прохожим и шепчет на ухо: "Тихо". Каждый, кто услышит этот шепот, умирает от разрыва сердца. Непонятно только, откуда же тогда узнали, что именно он шепчет. Зато стало ясно, почему она упала в обморок. Любой бы упал на ее месте.

Еще во время рассказа о министре я почувствовал неладное. А потом Ана мимолетом упомянула, что ее папа — король. Я остановил ее и осторожно спросил, не ослышался ли я, или, может быть, она имела в виду — в фигуральном смысле. Но нет, ее папа оказался действительно королем, мама, соответственно — королевой, сама Ана — принцессой, без всяких кавычек, а дворец, в котором мы с ней находились — королевским. Перед моими глазами сразу пронеслось мое будущее: королевская стража, арест, обвинение по целой куче статей (от незаконного проникновения во дворец до нападения на члена королевской семьи), затем суд и, наконец, казнь через повешение. Только такие романтические девочки могут поверить в сказку о пришельце из другого мира, суровые полицейские скорее примут это за неудачную попытку симулировать сумасшествие. Я прервал Ану и спросил, какое наказание грозит за все вышеперечисленное. Она рассеяно ответила, что точно не помнит, но, кажется, отрубают голову. Меня затрясло, и тут добрая принцесса Ана радостно сообщила, что сейчас поведет меня знакомиться со своей родней, которая, конечно, ужасно обрадуется. Я подумал, что мне быстрее обрадуется королевский палач, но смог только пробормотать, что в такой одежде я не могу показаться на глаза не только королю, но и последнему бродяге. Ана, чье платье тоже стало серо-розовым, так как я, не подумав, положил ее на кровать, осмотрелась, вспомнила, где мы находимся, и ненадолго умолкла. Секунд на пять. Затем моя погибель радостно объявила, что мы идем к ней в спальню, (к списку статей, по которым мне отрубят самое дорогое, добавилась еще и попытка совращения принцессы), а там она что-нибудь придумает. Мы не успели не то что дойти до спальни, а даже шагнуть к зеркалу, как ей пришла в голову новая мысль, которой она незамедлительно со мной поделилась. Оказывается, ее дядя одного со мной роста и телосложения, поэтому, пока я буду ждать в комнате, она быстренько сбегает и попросит что-нибудь неформенное, потому что свою форму дядя мне явно не одолжит. "А какую же форму носит дядя?" — безразлично спросил я, понимая, что отвертеться не удастся и смерть моя уже близка. Ответ можно было угадать, с моим везением дядя не мог оказаться главным лесничим. Он носил форму генерала королевских гвардейцев. Я понял, что, услышав обо мне, дядя-генерал так обрадуется, что прихватит посмотреть на меня всех своих подчиненных.

Ана, которой не терпелось рассказать про меня всем встречным-поперечным, схватила меня за руку, протащила по потайному коридору в свою комнату, ткнула в кресло, строго, даже погрозив пальчиком, наказала, чтобы я дождался ее вместе с дядей, и исчезла. Я остался сидеть. В моем наряде мне не выбраться из дворца, да что там, мне из комнаты не выглянуть. Какая-нибудь служанка, горничная, фрейлина, да кто их знает, всех тех, кто может оказаться в коридоре…любой человек, увидев пыльного бродягу, поднимет тревогу, после чего начнется веселая игра в погоню с грустным для меня финалом. Остается ждать и надеяться на благородство дяди…Единственным светлым моментом было то, что в этой комнате не наблюдалось опостылевшей мне пыли. Я напрасно возвел поклеп на здешних служанок. В этой комнате все блестело и сверкало. Так как заняться, в ожидании приговора, было нечем, я стал осматривать помещение.

В целом это был более чистый вариант пыльной комнатенки, в которой я очнулся. Кровать, комод, зеркало, кресло…Правда, здесь были еще: шкаф, наверняка забитый платьями, столик с зеркалом, заваленный различными женскими бутылочками и флакончиками…Также присутствовали две двери, кроме той, через которую исчез мой восторженный палач. Они, вероятно, вели в так называемые "санитарно-гигиенические помещения", сиречь в ванную и туалет. При мысли о ванной у меня нестерпимо зачесалось все тело. Я потер спину, бока, шею…На шее я загрустил, чувствуя, что недолго нам с нею быть вместе. Придет дяденька в красном капюшоне…А может и дядя с саблей наголо…Что если, пока не поздно, применить что-нибудь из моего волшебного кошелька? Есть у меня небольшая коллекция магических вещичек, собранных за время скачков из мира в мир. Правда, не все они действуют. Вот, например, кольцо-невидимка. Замечательная вещь, ему цены нет. Точнее, не было бы, если б оно работало. Тому пройдохе-торговцу из позапрошлого мира повезло, что я заснул, не успев опробовать колечко. А вот у меня еще… Поздно. За дверью уже слышится голос моей принцессы…

— Угадай, кого я привела? — выпалила она, едва переступив порог.

— Дядю Микала, — хмуро ответил я, про себя подумав: "С полком товарищей и ласково намыленной веревочкой".