Убийцы чудовищ

С этой загадочной фразой Гвайнард исчез в недрах таверны, а киммериец остался стоять в недоумении. Клыки у гнедого никак не желали исчезать. Они были вполне настоящими. А варвар привык доверять своему зрению.

—Торговца — убью! — вновь процедил Конан. — Кругом одни жулики!

Еще одной положительной чертой Гвая была привычка никогда не бросать слов на ветер. Недоговаривал — бывало, отказывался что-нибудь объяснить или рассказать — тоже, но если уж говорил, значит его слова содержали истинную правду.

Очень давно (около шести-семи тысяч лет назад, как утверждают ученые мужи), материк, впоследствии получивший название «Закатного» или «Туранского», поразило невероятное бедствие — рухнула Небесная Гора.

Она, как заверял Гвай, цела и доселе, погребенная в недрах Граскаальского кряжа, однако в нынешние времена люди почти позабыли о сем порождении Верхней Сферы. И совершенно зря. Последствия великой катастрофы давали знать о себе доныне. Хотя бы в виде порталов-врат, ведущих в иные миры.

Врата появились непосредственно в момент Падения — огромный выброс тепла и силы, которую люди именуют «магической» вызвал невиданное прежде явление, поименованное слиянием или сопряжением Сфер. Известно, что обитаемая Вселенная состоит отнюдь не из единственного населенного мира — тысячи иных планов бытия незримо соседствуют с Хайборией, рассеченные непроходимыми стенами, разделяющими пространство и время. Когда Небесная Гора столкнулась с материком Заката равновесие миров было нарушено — образовались порталы, кои опоясали место Падения концентрическими кругами.

Во времена, последовавшие за гибелью цивилизации альбов и уничтожением крепости Роты-Всадника, на континенте насчитывалось до восьмидесяти Врат, ведущих в самые невероятные миры, однако, когда равновесие начало восстанавливаться, большинство порталов закрылось — вначале были заперты Врата отстоявшие от Небесной горы на наибольшем расстоянии, затем исчезли более близкие порталы (одно из таких Врат находится в Руазельском лесу, неподалеку от столицы Аквилонии), а к нынешней эпохе сохранились лишь пять или шесть действующих порталов в Бритунии, Пограничье и Гиперборее. То есть возле Граскаальского кряжа, в котором сокрыта Небесная Гора.

Следует заметить, что большинство порталов открывается всего на несколько дней в году, когда равновесие миров бывает нарушено противостоянием луны, солнца и планет, но и тогда никто не может с полной уверенностью сказать, как долго будет отверста «червоточина» — Врата непостоянны, а проникновение в пределы чужого мира есть предприятие крайне опасное и непредсказуемое: войдешь и не вернешься.

Впрочем, род человеческий всегда мог похвастаться излишне ретивыми и весьма предприимчивыми авантюристами, способными ради приключений и баснословной прибыли рискнуть своей головой, а значит Врата не остались без внимания людей, желающих неплохо заработать и обрести массу неприятностей...

—Заработать? — поразился Конан, внимательно слушавший объяснения Гвайнарда. — Ты полагаешь, что в чужой Сфере можно заработать? Каким образом?

—Не далее как сегодня ты стал тому весьма показательным примером, — Гвай усмехнулся, вспоминая необычную лошадку, ныне отдыхавшую в яслях конюшни при постоялом дворе. — Из порталов обычно привозят необычных животных, которые очень высоко ценятся у скучающего дворянства, странные артефакты, которые с удовольствием покупают маги, волшебные предметы и обереги... Чужие миры богаты редкостями.

—Оно и понятно, — философски заметил шествовавший рядом Эйнар. — Только надо слегка поправить достойного Гвайнарда. «Чужое», бесспорно, опасно и непознаваемо, а вот «иное»... Я ведь для вас не чужой, но иной. Иное всегда привлекательно, экзотично и почти безопасно. Большинство вещей попадающих к нам из других Сфер как раз иные, но не чужие. Понимаете, о чем я?

Конан только поморщился. Тотчас после данного заявления Эйнара среди месьоров охотников завязался долгий и, на трезвый взгляд варвара, напрочь бесполезный спор, касаемый вещей, понятных только Ночным Стражам. Чужое,

Иное, Наше, Не Наше...

Киммериец всегда делил предметы одушевленные и неодушевленные на две части: опасное и не опасное. Последнего отчего-то всегда оказывалось больше.

«Давайте рассудим, — думал Конан, — если Эйнар не человек, а воплощенный Дух Природы, тот самый "иной", он опасен? Ничего подобного! Сколько раз броллайхэн вытаскивал всю нашу компанию из неприятностей, ни разу, даже в самых тяжелых положениях, не показал спину, не струсил и не оказался в последних рядах при большой драке... Конечно, он долго живет среди людей, отлично знает лучшие и худшие качества нашей двуногой породы, и следует лучшим. За что броллайхэн можно только уважать. Но Эйнар все равно Иной! И гномы такие же. И гули из Рабиров. Так что же, всех нелюдей Хайбории полагать опасными? Или вот например Рэльгонн. Нелюдь зубастая, явился к нам из немыслимых далей, упырь, вампир и кровосос, и в то же время очень хороший человек...»

Конан фыркнул под нос, в который раз подумав, насколько странная компания соратников и попутчиков ему досталась. Дело в том, что в ватагу Стражей кроме троих людей и Эйнара негласно входил еще один... э-э... Конан даже не знал как выразиться точнее. Варвар по привычке называл это существо человеком, но таковым оно не вовсе являлось. То есть, оно выглядело почти как человек, имело две руки, две ноги, голову и туловище, разговаривало на бритунийском, аквилонском и туранском языках, умело читать, писать и знало главнейшие философские трактаты древних и современных мудрецов, по учености могло соперничать с самыми выдающимися магами или учеными мужами Тарантии или Бельверуса, но... Но Рэльгонн был вампиром. Причем не простым вампиром, а существом пришедшим в Хайборию через те самые Врата, кои были некогда открыты Небесной Горой.

Рэльгонн, как и положено всякому уважающему себя вампиру, появлялся только ночами, был бледен как смерть, владел набором устрашающих треугольных зубов, сходившихся друг с другом наподобие зубчиков шестеренки и огромными желтыми глазами без зрачков; он не переносил солнечный свет и умел мгновенно перемещаться на огромные расстояния. Собственно, месьор Рэль (так называл упыря Гвайнард) был вовсе не вампиром, а каттаканом — существом, явившимся в Хайборию из-за Грани Мира. Как выяснилось, каттаканы были почти бессмертны, иногда питались живой кровью, однако являлись на редкость обходительными и умными тварями, от скуки вызвавшимися помогать бестолковому человечеству — оказалось, что Гвай и упырь, обитавший в заброшенном замке Рудна, знакомы много лет, причем Рэльгонн с удовольствием оказывал ватаге Ночных Стражей всевозможное содействие в увлекательном деле охоты на настоящих чудовищ.

Признаться, никто бы не справился с обязанностями разведчика и тайного соглядатая лучше каттакана. Именно желтоглазый Рэльгонн выследил кровавого упыря из Ронинского поместья, помог уничтожить вурдалаков, засевших на фамильном кладбище графа Этьера, вампир доставлял Стражам последние новости о событиях на полуночи Бритунии и вообще был незаменимым партнером месьоров охотников. Конан подозревал, что своей многолетней успешной деятельностью на поприще Ночной Стражи Гвай обязан именно упырю, владевшему воистину невероятными способностями, недоступными никакому волшебнику, и в целом не ошибался.

Впрочем, Гвайнард и сам был не промах. Этот невысокий, широкоплечий и на удивление добрый парень, в молодости служивший в Латеране — тайной службе Трона Льва — умел прежде всего думать, а уж затем пускать в ход оружие. Он ухитрился подобрать себе идеальную команду (пускай и очень небольшую), за несколько лет завоевал уважение бритунийцев, начиная от великих герцогов и заканчивая распоследними хуторянами из непролазных дебрей Райдора, ему (что, по мнению Конана, было немаловажно) много платили за труды, а отряд с удивительным радушием принимали и в замках благороднейших дворян, и в домах бородатых кметов — настоящие охотники на монстров, знаменитые Ночные Стражи, ценились куда выше знаменитых магов или обыкновенных деревенских знахарей, по большей части являвшихся бездарями и шарлатанами.