Прости меня, Котёнок! (СИ)

- Испугался? – оторвавшись от сладких губ, спросил я, сердце моего котёнка немного замедлилось, и он покачал головой.

- Не ожидал. Я думал, что ты спишь. – Я прижал его ближе, и сам не ожидая от себя, проурчал.

- Не мог заснуть, ждал тебя. Голодный?

- Мэтью, почему ты такой? – почти отчаянно.

- Потому что ближе тебя у меня нет никого, и я больше не знаю, как тебе это доказать. Я не знаю жизни, у меня всегда был только Кирхин с его агрессией. Но ради тебя я буду другим. Понимаешь?

- Понимаю, но мне так страшно довериться тебе…

- Кинг, малыш, не делай шаг назад, я прошу. Просто останься на месте, я сам дойду. – Он хотел что-то ответить, но у него заурчало в животе. Я улыбнулся. – Зачем нужно было закрываться в комнате?

- Я боялся, что наше общение приведет к ненужным результатам, то есть к последствиям, которые потом не обратить.

- Кинг… - я решил идти медленно, чтобы снова не напугать его. – Пойдем, поешь. И, прошу тебя, просто не думай о том, чем может закончиться все это. Мы все равно ничего не сможем противопоставить воле Бастет. А она решила, что мы будем партнерами, даже если один из нас не хочет этого.

Он поднял голову и посмотрел в мои глаза. В его желтых озерах не было страха.

- Я хочу. – Одними губами прошептал он.

- Хочешь?

- Да. Просто я боюсь боли. – Я сразу понял, о какой боли идет речь, но что возразить не знал.

Я подхватил его и понес на кухню. Посадил за стол и открыл холодильник, достал мясо, нарезанное на тонкие кусочки, и поставил тарелку перед Кингом, он благодарно улыбнулся.

- Кинг, по поводу боли… знаешь, ведь есть такой вид секса. И есть те, кто любит причинять боль партнеру. Это доставляет удовольствие. – Он аккуратно ел мясо и на меня не смотрел.

- У меня никогда не было нормального секса. – Мы сидели в полумраке, но я отчетливо видел румянец на нежной коже его щек.

- Котёнок, а что для тебя тогда нормальный секс?

- Как у папы и Муна, и Зака с Лайямом. – я улыбнулся.

- Нам будет трудно повторить нечто подобное. Мы с тобой привыкли к другому виду сексуальных ласк.

- Мне Лайям рассказывал, как у них с Заком это происходит… - он совершенно смутился. – Почему мы обсуждаем это?

- Потому что и мне, и тебе это нужно, разве нет? – я взял кусочек мяса и протянул его партнеру. Кинг сначала замер, потом не решительно приоткрыл губки и, подцепив языком, кусочек с моих пальцев, проглотил, не жуя. Облизнулся.

- Возможно, и нужно, но это жутко смущает. Я тогда, когда Кирхин меня отпустил, вообще не подпускал к себе никого, если бы Лайям не нашел папу, я бы так и умер голодный и грязный, истекая кровью в корнях дерева. Только папа смог вернуть меня назад. Я чувствовал тебя, я знал, что ты идешь за мной. И я боялся, что когда ты догонишь нас, ты возьмешь меня.… И я до сих пор боюсь оставаться с тобой наедине.

- Кинг, послушай, за полгода я мог бы сделать это очень много раз, насильно. Но я не хочу, чтобы между нами было это, я хочу совершенно другого.

- Чего? – прошептал он. Я встал со стула и сделал шаг к нему, опустился на колени и тихо прошептал, смотря в его глаза.

- Прости меня, котенок! Прости, за то, что не смог вмешаться и позволил Кирхину сломать тебя, прости, что не было рядом, когда так нужен был. Я знаю, это не просто, но ты подумай. Я обещаю, что не причиню тебе вреда, но я хочу, чтобы между нами был физический контакт. Пусть не секс, но поцелуи. Позволь мне быть немного ближе, я не обещаю, что смогу сдержаться, но я буду стараться. Прошу. – Я говорил тихо, нежно. Нет, я не хотел, чтобы он подумал, что я вру, нет. Я действительно желал быть с ним, и пусть пока он не сможет подпустить меня слишком близко, нужно попробовать просто быть вместе чаще.

Кинг смотрел на меня долго, пристально. Потом прикрыл глаза и наклонился. Сам накрыл мои губы. Чуть агрессивно и в тоже время, стараясь сдержать эту агрессию. Зарычал.

- Видишь, ничего не получается, я сам такой же как Кирхин! – он прикрыл лицо руками и заплакал.

- Это не так. Послушай, если бы мне не нравилось, я бы сказал тебе об этом, но мне нравиться твоя несдержанность, агрессивность и нежность.

- Мы с тобой просто ужасны. – Всхлипнул он. Я мягко стащил его со стула и устроил на своих коленях. Погладил по хрупкой спинке.

- Кинг, тебе ведь нравилось первое время, пока Кирхин не отдал тебя своим котам…

- Да. – Он уткнулся мне в ключицу и его горькие слезы обжигали мне кожу.

- Тогда почему ты боишься? – я уже чувствовал, что он напрягается. Сжимается в моих объятиях.

- Повторения того кошмара трех дней. Постоянного унижения, знания, что я всего лишь постельная игрушка их Кирхина…

- Малыш, этого не будет. Его уже нет.

- Но они есть. – Он вскинул голову. – Они все остались живы.

- Ты хочешь, чтобы они умерли? – он покачал головой.

- Это я попросил папу о домике в глуши, о том, чтобы спрятаться и никого не видеть. Другим прайдам и стаям запрещено приходить сюда, мы, как бы, в буферной зоне. Из-за меня. – Я обнял его сильнее и, высунув язык, провел по его мокрой щеке. Он задышал чаще и прикрыл свои красивые желтые глаза.

- Ты самое лучшее, что у меня могло бы быть в жизни, Кинг. И я не позволю случиться тому, чего ты так боишься. Тебя больше никто не обидит. – Раздались хлопки, я закатил глаза. Я почувствовал его давно, но пока Лайям молчал, я делал вид, что мы одни.

- Какая речь! – с сарказмом проговорил он. Кинг застыл в моих руках. – Вот стоял и ждал, когда ты начнешь уже раздевать его, тогда бы у меня хоть повод был напасть на тебя и разодрать к счастью Бастет, но, Луна, ты ведь не собираешься начинать, да? – он прошел на кухню и сел на стол, взял кусок мяса. – Кинг, братец, хватит уже, из него и так можно веревки вить… - Кинг в моих руках хихикнул и уткнулся мне в шею, рассмеялся в полный голос. Я вздохнул. Невозможный ребенок.

- Ну, и что из всего выше сказанного было правдой? – я не злился, мне просто было больно.

- Мэт, мой брат все пытается поймать тебя на лжи. – Уплетая мясо, продолжал Лайям. – Но видимо, что не в этой жизни.

- Прости. Я не голодный, ребята меня кормили через окно в спальне. Я просто думал, сколько ты выдержишь и сломаешь мне дверь, а ты снова меня удивил.

Я аккуратно снял его со своих колен и посадил на стул. Встал. Мне было больно. Я уже устал от постоянного издевательства над собой. Я кот! Я оборотень!

Я понимаю, им весело. Я повернулся к ним спиной и молча вышел из кухни, я так устал.

И вот теперь я понял, что имел в виду Мунакат, говоря, что я должен быть понастойчивей и вести себя как оборотень. Они просто издеваются надо мной. По-детски жестоко и глумливо.

Я вышел на улицу и достал пачку сигарет, открыл. Осталась одна. Печально. Прикурил.

Сбегать до магазина? Это примерно два дня пути, развеюсь. Забуду. И остыну, а то я боюсь, что за свое откровение, я могу и не сдержаться. Я почувствовал, что сладковатый дым не приносит успокоения, а только царапает горло, что по щеке покатилась слеза. Я смахнул ее. Затушил сигарету и перекинулся, бросился в лес.

Возможно, он прав с одной стороны, но если посмотреть на ситуацию с моей. То за что он мне мстит так? За что издевается? Мунакат бы просто убил меня и все, а он решил, что найдет мне наказание получше, и нашел, каждодневный стресс.

Я запрыгнул на ветку, с нее на другую.

Устал я уже через неделю этого веселья. Устал так, что выдирая иголки из ноги, шуточка Элика, я был готов уже рвать и метать. Был готов разорвать их всех троих. Но пришел Кинг и принес тазик с водой, и обработал раны. И даже поцеловал меня, точнее, позволил поцеловать себя. Я стерпел.

Физические какие-то вещи я бы и дальше терпел, привык. Но им нужно поглумиться надо мной еще и морально. А я слишком слаб. Да, я признаю, что когда он плачет, я могу сделать все. Почти все.

Я мягко спрыгнул около ручья и перепрыгнул его, понесся дальше от домика в глуши леса.