Госпожа Неудача Полёт в Жизнь (СИ)

И, летя в такси навстречу неизвестности, я до боли сжимала пальцы, не зная, чего ожидать.

Здесь, в столице всея Руси-матушки, меня держали лишь три человека: мама, отец да лучшая подруга, с которой мы, признаюсь честно, едва не поругались. И случилось это не из зависти или ревности. Катерина банально скрывала от меня наличие личной жизни, а в день оглашения результатов, когда я было расстроилась, не зная, что делать, радоваться или печалиться за одноклассницу, как снежным комом по голове приложила:

- Да и не собиралась я никуда ехать, Крист.

- А-а? - округлила глаза я, нервно теребя в пальцах край белой блузы. - С какой, прости, радости?

- А чего я там не видела? - пожала плечами подруга. И показала изящный пальчик с ободком золотого колечка.

- Ты? Выходишь? Замуж? - терзала одноклассницу я уже в маленьком кафетерии. - И я узнаю об этом в последнюю очередь?

- Тебя задевает именно это? - выгнула бровь та, грея руки о крохотную чашечку с шапкой пены над краем.

- Знаешь, да. - Вздохнув, я пригубила свою порцию любимого напитка. - Я ведь всё время переживала из-за того, что мы будем конкурировать. И не ждала такого поворота.

Потупившись, собеседница сомкнула веки.

- Прости. Я... я просто и сама сомневалась до последнего. Знаешь, есть примета: нельзя кому-то говорить, а то не сбудется. Вот в секрете и держала.

- Суеверная ты моя, - хихикнула я. - Парень-то хоть хороший?

- Алёша? - округлила глаза подруга. - Алёша самый милый, самый прекрасный. Он... - И задохнулась, не находя слов.

Ну всё. Случай клинический, и нашатырь здесь не поможет. Кто-то конкретно влип, потому как хорошее дело браком не назовут. И я абсолютно согласна с автором данной цитаты.

Вот так вот и вышло, что покидала Москву я, не оглядываясь назад и не думая о прошлом. Все дела завершены, всё устроено и, кажется, в полном порядке. А значит... а значит, можно смело спешить на регистрацию для того, чтобы совершить свой первый полёт в жизни. Хотя нет, не так. Свой первый "полёт в жизнь".

Глава вторая Когда смотришь на Лос-Анджелес из иллюминатора, создаётся впечатление, что пролетаешь над огромной деревенькой, столько здесь крохотных домиков, жмущихся друг к другу, как дрожащие от холода птенчики. Вообще, весь город походит на гигантское лоскутное одеяло, раскинувшееся до самого горизонта. Было немного странно, дико и, признаюсь честно, страшно. Я? Буду здесь жить? В голове не укладывается. *** К моему величайшему изумлению, встречала меня всего одна женщина весьма представительного вида. - Hello? - махнула рукой она, привлекая внимание. Я вздохнула. Да, переводчиков больше не будет. Что же, значит, переключаемся на Английский! Зря что ли столько лет его зубрила? Оказалось, беседовать с репетиторами и учителями - это проще простого, а вести себя непринуждённо и легко, думая и разговаривая на разных языках... Эх... Сложно. А что делать? За три получасовые пробки, в которые мы, к сожалению водителя, умудрились попасть, я успела познакомиться с той, кому следующий год предстояло называться моей матерью. Хотя, конечно, ничего подобного, я знала, требовать от меня не станут. Линда Льюис показалась очень милой и благовоспитанной женщиной. Сидя рядом со мной, она не спеша рассказывала о том, что жить я буду в трёхэтажном коттедже почти у океана, где уже разводят форменный бардак две её дочери: Анжелина и Дженнифер, а так же супруг Джордж, личная охрана, садовник и домработница. - Не знаю, понравится ли тебе у нас, Кристина, - вздохнула женщина, глядя в тонированное окно на мелькающие домики и куда более солидные постройки. Вот возле подобной, внушительной и богато отделанной, мы и остановились. - Не беспокойтесь, Линда, - улыбнулась я. И захотела забрать свои слова обратно спустя десять минут, нос к носу столкнувшись с невероятным существом всех возможных и невозможных цветов невероятно широкого спектра. Мелирование - это, конечно, прекрасно, но зачем же так пёстро? Глаза закрыть хочется, ибо не выдержат сего великолепия. Ну, или просто отвести. Что? Некуда? Потому как одной причёской дело не кончается? Мать моя, куда я, спрашивается, попала? - Ух ты! - поприветствовали меня приятным меццо. - Ну чего стоишь, как дуб? Ты Кристина или новый предмет декора? Так в нашем дворе статуи и так есть. Проходи, что ли. И понеслось. Оказалось, что поразившая меня особа - это никто иная, как Дженнифер Льюис, старшая из родных детей Джорджа и Линды. Надежда, так сказать. Бесшабашная, с некой безуминкой, но невероятно простая и добрая личность с такими же тёплыми карими глазами, как и у матери. Вторая же из красавиц, рыжая и голубоглазая Анжелина, была более тихой и спокойной, что, тем не менее, не исключало лёгкого характера и мелких шалостей, коими мы, сдружившись, нередко развлекались, устраивая весёлую жизнь себе и окружающим. Первые дни я действительно боялась. Боялась, что не смогу влиться в чужую семью. Боялась, что не потяну школьную программу. Наконец, опасалась, что просто разочарую людей, согласившихся принять в своём доме, по сути, абсолютно чужого им человека. Вот только, то ли я была такой везучей, то ли господа Льюисы невероятно гостеприимными, но всего две недели мне понадобилось на то, чтобы окончательно и бесповоротно влиться в этот до невероятного тёплый семейный круг. Будучи одними из богатейших людей города, Линда и Джордж тем не менее детей не избаловали. Да и сами не кичились, предпочитая говорить, что, мол, человек стоит столько, сколько стоят его ум, честь, совесть и трудолюбие. То же, что сейчас они могут позволить себе безбедную жизнь и всё, что заблагорассудится - последствие лишь их собственных стараний. А этих самых стараний было действительно много. Покуда наша троица пропадала в школе, старшие день за днём проводили в офисах, вылетали на деловые переговоры или встречи, носились по всему миру, улаживая и согласовывая необходимые вопросы. Еще бы, ведь стоять у истоков масштабной нефтедобывающей компании - это не сыром в масле кататься, как может показаться на первый взгляд. Бежали дни, кружась с облетающими листьями. Я же, наконец, освоилась, продравшись сквозь непривычное произношение, так что теперь легко болтала на Английском, как на родном Русском, чем несказанно радовала как себя, так и окружающих. Учеба, прогулки по городу, общение с названными сёстрами - всё это увлекло настолько незаметно, что, с головой погрузившись в новую для себя жизнь, я не заметила, как еще две недели скользнули мимо, оставив на память массу новых впечатлений, людей, эмоций и знаний, коими я наслаждалась, как невиданным подарком судьбы. - Эй, Криста, чего копаешься? - донеслось с первого этажа. Дёрнувшись, забросила в сумку расческу с маленьким зеркалом, поправила волосы. Если Анжелас орёт, как потерпевший на необитаемом острове, значит действительно пора выходить. *** Прожив в Лос-Анджелесе всего месяц, я поняла: для меня этот город навсегда останется многогранным алмазом, который хочется вращать в пальцах, бережно и осторожно любуясь бликами и игрой света на гладкой, сверкающей поверхности невероятно прекрасного чуда. Подумайте сами. Где еще, гуляя по городу, вы можете случайно попасть в эпицентр киносъёмок? Или в созданный руками человеческими сказочный мир Диснея, собранный в одном единственном месте? О прекрасном океане, на берегах которого в тёплое время года крутится уйма народа, от прекрасных моделей в эксклюзивных купальниках до безработных африканцев, уже и не говорю. Об этом вы можете догадаться и сами. В общем, всё свободное время (как выходные, так и часы после школы) я с удовольствием уделяла прогулкам. Иногда нас заносило в небольшие, но тихие скверы, иногда на узкие улочки, а порой мы просто плутали по огромному городу, зная, что с ресурсами родителей заблудится нам точно не дадут. -.а что? - пожимала плечами Джен, так поразившая меня в первую встречу. - Всяко интереснее, чем дома. Там-то мы уже всех, кого могли, довели! Анжелас лишь хихикала. - Да, сестрёнка, тебе с твоими нарядами только мирный народ пугать. - Чего это? - окидывала себя взглядом пеструшка, кокетлива поправляя тысячу и один браслет или разглаживая пальцами живописную рожу на безумно-яркой футболке, - слабонервные пусть не смотрят. Я лишь улыбалась. Смотри не смотри, а это безумное великолепие за полквартала видно. А как глянешь, сразу к окулисту на приём. Иначе нельзя. Слепит по круче синей лампы. Вот и сегодня вечерняя прогулка началась с подобной шуточной перепалки, в которые лично я предпочитала не влезать. Чем бы дитя не тешилось... Подобной же точки зрения придерживался еще один персонаж, периодически присоединявшийся к нашей развесёлой компании. Эвелин, девушка серьёзная и рассудительная, всего на год старше меня, казалась целеустремлённой и последовательной, чего о её двоюродных сёстрах я сказать не могла. Вот только даже её благоразумия не хватало на то, чтобы привести к нормальности нас троих, так что, сдавшись на милость победителей, и сия серьёзная личность с немалым удовольствием носилась по парку, пугая прохожих и пытаясь отнять у сестричек Льюис любимую куртку. - Не спи! Замёрзнешь! - прозвучала над ухом Русская фраза с невероятным акцентом. Оказалось, засмотревшись на то, как Пёстрая наматывает круги с Эвелин на хвосте, я неосмотрительно подпустила Анжелину близко к своей сумке, чем рыжая нахалка и воспользовалась, сдёрнув аксессуар с плеча. - Ах ты ж... зараза! - ласково осчастливила помахивающую трофеем сестрёнку, и бросилась следом. Всё. Больше никогда не стану учить родному фольклору. Против меня же и оборачивается! Несмотря на то, что были не маленькими девочками, и даже не подростками, а вполне себе взрослыми девушками, салки и всякие 'щас догоню' мы любили. А что? Для здоровья полезно, а еще развивает скорость, реакцию, и заполняет пробелы словаря лучше всяких уроков. Другое дело, что выученное таким образом не только напечатать, а даже произнести стыдно. Хотя, это смотря в чей адрес. Вон той рыжей я сейчас поведаю всё, что думаю и сверх того. Бонусом, да. Под вечер набегались так, что не чувствовали ног и, подпирая друг друга, как студенты после празднования успешной сдачи сессии, побрели куда-то к дому. По крайней мере, надеюсь, что к нему, ибо, к сожалению, страдая топографическим кретинизмом, маршрут до школы я худо-бедно освоить сумела, а дальше начались плутания в трёх соснах. Хотя нет, вру, ибо сосны здесь не встречаются. Зато кипарисы есть! А еще пальмы. Так что ж это я, выходит, в трёх пальмах плутаю? Странное какое-то выражение получается. На город ангелов постепенно опускались сумерки. К сожалению, погода сегодня была пасмурной, так что уходящее на заслуженный отдых солнце скрывали серо-стальные тучи. Вообще, подобную погоду я не очень жаловала. Уж не знаю почему. Неуютно как-то. Хотя, у природы ведь нет плохой погоды? Так? И осеклась. Появилось неприятное ощущение того, что спину буравит чей-то внимательный взгляд. Продлилось пару мгновений, и исчезло. Я же невольно ускорила шаг, стремясь как можно быстрее очутиться за стенами коттеджа. Эх, как же плохо, что мы, по своему обыкновению, сбежали от охраны. Ведь прекрасно знаем, что недоброжелателей вагон и маленькая тележка. А всё туда же. Свободы нам, неугомонным, захотелось. - Ты чего, Криста? - не выдержала наконец Анжелас, когда с черепашьей скорости я перешла практически на бег. - Летишь, как на пожар. - Тушить, что ли? - бесцеремонно вставила Джен. - Так, если приспичило, не стесняйся. Тут у народа живые изгороди знаешь какие. Садись, мы прикроем. Терпеть для здоровья вредно. - Да ну тебя, отмахнулась Эвелин. И обратилась ко мне уже совсем в другом тоне: -, а и вправду, что случилось? Вот интересно, сказать, или лучше промолчать, не пугая названных родственниц? А-то потом еще долго подкалывать будут. - Ничего. Просто давайте срежем путь. В большом апельсине*, точно так же, как и в других городах, существовали трущобы и улицы зажиточных горожан, бизнесменов, звёзд, продюсеров и всех тех, кому повезло в жизни. Вот вторые-то, несмотря на камеры, охрану и множество других вещей, призванных обеспечивать безопасность, людьми не кишели. Не было здесь того гвалта, что обычно царил в других частях Лос-Анджелеса. Конечно, ведь богачи пешком не ходят. И, лишь углубившись в узенькие проулки, любовно обихоженные и засаженные различными представителями здешней флоры, я и поняла, какую, на самом деле, ошибку совершила, предложив удалиться от людей. Взгляд снова ожег спину. Ищущий, злобный, не обещающий ничего хорошего. Споткнувшись, я застыла на месте. - Да что с тобой сегодня? - дёрнула меня за руку вездесущая Дженнифер. - Паранойя? - Да нет, - пролепетала успевшая оглянуться вместе со мной Анжелина. - Кажется, нет. - А вот мне не кажется, - тихо процедила Эвелин, как и мы оглядывая четырёх бледных мужчин с тёмными, почти чёрными глазами и каким-то странным, голодным, что ли, выражением в них. - Валим отсюда, а? - растеряла весь привычный гонор пеструшка. Попыталась развернуться, броситься прочь, но недоуменно уставилась на свои ноги, будто бы приросшие к серому асфальту тротуара. Я тоже дёрнулась, не веря себе самой. Тело будто бы отказалось повиноваться, став моим и не моим одновременно. Я чувствовала себя, как в ночном кошмаре, когда хочешь бежать, лететь прочь от опасности, но ноги, как пудовые колоды, двигаются с трудом, причиняя невыносимую боль. - Да что же это такое? - озвучила коллективные мысли вслух. Рядом дёрнулась Эвелин. И, потеряв равновесие, завалилась назад. Самое интересное, что шевельнуться девушка даже не попыталась, словно действительно была туго спелената. А субъекты приближались. Расслабленные и уверенные в себе. - Ну что, начнём? - небрежно проронил один из них, присев перед замершей на земле Эвелин. - Щит-то поставил? Средний из неизвестных, подумав, направился в мою сторону. Инстинктивно я отшатнулась, потеряла равновесие, попыталась взмахнуть руками, но меня постигла судьба подруги, причём для себя я выяснила: падать на спину - ужасно больно. Хорошо, хоть голову смогла приподнять. А-то б разбила на фиг. - Конечно, - усмехнулся тот, чей голос я услышала первым. На всю... И вдруг произошло нечто невероятное. Я так и не смогла понять, откуда они появились. Просто, будто бы из воздуха, за спиной позарившегося на меня мужчины материализовался другой: высокий, статный, с длинными светло-русыми волосами на прямой пробор, сейчас собранными в хвост. - Оставь её, - произнёс повелительно, привлекая внимание к себе. И Замахнулся. Сверкнула сталь. Всего одного мгновения расслабившемуся мужчине не хватило на то, чтобы увернуться. Казалось, что движения, слишком быстрые, смазанные для моего восприятия, происходили за его гранью. Но, всё равно, времени оказалось мало. Поймав отражение сумеречного неба, нечто колюще-режущее нашло свою цель. - Тварь! - вскрикнул поверженный, оседая на колени. - Да нет, - как-то устало усмехнулся светловолосый и, выдернув своё оружие, огляделся лишь для того, чтобы понять: бить ему здесь больше некого. Несколько других мужчин, что тоже явились из неоткуда, спокойно смотрели на нас. Раньше я никогда не видела, как кто-то умирает. Более того, даже не была на похоронах. Но то, что происходило сейчас перед глазами, наверное, врезалось бы в память на всю оставшуюся жизнь. Врезалось бы. Хотя, об этом, наверное, позже. Поверженный неизвестный, еще мгновение назад державшийся хозяином, как-то странно осунулся. Руки судорожно задёргались, нижняя челюсть откинулась, демонстрируя два клыка и ряды ровных, белоснежных зубов..., а потом контуры искажённого лица поплыли, смазались, меняя цвет, и вот уже в полуметре от меня покоится куча тряпья и серого праха, еще пару мгновений назад бывшая человеком. Я не знаю, почему не кричала. Наверное, просто из-за страха, липким комом забившего горло. Не вдохнуть, не выдохнуть. Зато прекрасно ощутила, что могу двигаться. Действительно, могу! Кажется, это мы осознали вместе со всё еще стоящей Анжелиной. Склонившись, девушка выбросила руку: - Хватайся! - и рванула, протащив меня по шершавой дороге прежде, чем я сумела хоть как-то сменить вертикалью неприятную горизонталь. Рядом барахталась Эвелин. Кажется, при падении она ударилась спиной, и теперь тщетно дёргалась, опираясь на ладонь Дженнифер. Попытки подняться оставались лишь попытками. - Стойте, - прозвучало тихо и спокойно. Склонившись к Эвелин, светловолосый мягко коснулся её лба. Прекратив дёргаться, девушка расслабилась, задышала ровно и спокойно. Да что, чёрт побери, здесь происходит?! Это невозможно! Не принимаю! Не хочу принимать! Пока оглядывалась, сестрички Льюис мирно отправились в ряды спящих. - Нет! - выбросила руку, пытаясь отступить, и поняла, что пальцы дрожат. Интересно, а влага на щеках - это то, о чём я думаю? Никаких слёз, Криста! Никаких слёз! Самовнушение не помогло. Всхлипнув, я попятилась еще. - Не прикасайтесь ко мне! Нет! Не прикасайтесь! - Успокойся. Боже, какой мягкий голос. Но его обладатель только что, на моих глазах убил человека. Ох, как же страшно! А сейчас вот стоит и смотрит прямо на меня. А глаза... А глаза невероятные: голубые, как летнее небо, глубокие, манящие, яркие... Кажется, заглянув в них, я совершила последнюю глупость в этот день, ибо колени подкосились, на гране слышимости прозвучало тихое: - прости, - и, покачнувшись, я зевнула. Грязный тротуар показался таким же уютным, как любимая постель. Вот на него я и опустилась, спокойно подложив ладонь под щеку. Спать. И не о чём не думать. Просто. Спать. Глава третья О, боже, как же раскалывается голова! Неужели мы вчера пили! Подняв тревожащую часть тела, с ненавистью уставилась на верещащий будильник. Протянула руку, схватила ненавистное дитя прогресса - и осеклась. Раз уж проснулась, нужно вставать. А аппарат лучше с вечера разобью. Легче будет. Откинув одеяло, с изумлением уставилась на замызганные джинсы. А почему спать в одежде легла? Ой! И сумка с курткой брошены в углу. С какого, интересно, перепуга. Соскользнула с постели лишь для того, чтобы, покачнувшись, опереться рукой о надёжную стену с нежно-голубыми обоями. Ох.... Стыдно. Такого со мной даже тогда, когда в первый раз с Катериной вишнёвой наливки попробовала, не было. А сейчас... Нужно заловить сестёр. Может, хоть они помнят, что вчера было? Оказалось, что полнейшая амнезия и похмелье без повода - это коллективное заболевание. Сели помозговать. Поболтали. И дружно решили, что раз и сами не можем вспомнить, что вчера учудили, значит и не нужно. Психика целее будет. И рассмеялись. А, всё-таки, интересно! Эх... Вот только залп контрольных по мозгам быстро выбил всё любопытство из и без того больных голов. Всё-таки обучение - страшная вещь. Хотя и полезная до жути. Ага-ага. Вот последнее как раз в точку. Самое подходящее определение. А потом, завертевшись, закрутившись и снова с головой бросившись в омут жизни (видать, на поиски затаившихся при виде нас чертей), мы и думать забыли о странном утре, выбившем нас из колеи аж на полдня. А жаль. Может быть, если бы еще тогда я копнула по глубже, многих сложностей, проблем и даже смертей удалось бы избежать. Хотя, быть может, не судьба, и тогда было еще слишком рано? Я же продолжала с умопомрачительной скоростью скользить куда-то вперёд, меняясь, взрослея, находя друзей, знания, родных и, конечно же, неприятности. *** -О чём задумалась, сестрёнка? - вопросила выскочившая, как чёртик из табакерки, Джен, спугнув цветасто-полосатой башкой некую умную мыслю. - А-а, - потёрла нос, вздохнула, - математика? Я тоже усиленно засопела. Вот интересно, на кой-мне нужны корни квадратных уравнений? А синус угла? От скуки считать, что ли? Или это вместо детских слоников? Малыши зверушек считают, а я что-то из высшей математики вместо колыбельной? Ой, совсем куда-то не туда несёт. Может пора заканчивать с гранитом науки? И, конечно же, Кристина Малахова радостно пошла на поводу у своей лени и двух сестричек, пообещавших в далёком будущем помочь с тем, что в голове не укладывалось. Но это - точно не сегодня. А сейчас... Вот что получится, если перетащить пару бюстов из отцовского кабинета в постель нашей домработницы? Вот заорёт или нет, найдя сюрприз под одеялом? Заорала. Еще как заорала. Радости в доме стало еще больше в тот знаменательный момент, когда из распахнутого гардероба на не в чём неповинную девушку вывалился самый настоящий скелет. Хотя, насчёт 'настоящий' - это я привираю. Но Джулия поверила. Забыла, наверное, о прекрасном анатомическом пособии, украшавшем собою покои нашей пёстрой Джен. В общем, жили весело и со вкусом. А еще криком, матом и всем, что полагалось после каждой из устроенных нами шалостей. Но мы не расстраивались. Выслушивали всё, что причиталось, делали покаянный вид - и отправлялись на новые свершения. Замаячили на горизонте и пролетели, как скорый поезд мимо полустанка, зимние праздники, а вместе с ними и сама холодная красавица махнула рукавом, прощаясь до поры. Как страшный сон минула волна контрольных (первое полугодие я закончила с отличием, чего не скажешь о Джен). А еще..., а еще, казалось, повзрослела Анжелина, из весёлой младшей сестрички превратившись в Эвелин два. Дубль. Только в рыжем цвете. Мы с Джен расстроились... И внесли предательницу в ряды своих жертв. Итогом стали ежедневные побеги Анжелас в неизвестные дали. Попытались заловить, расспросить - и получили нагоняй, мол, чего лезете туда, куда не звали? Мы обиделись. А зря. Эх, знали бы, чем обернётся, сразу бы слежку устроили. А так... *** Дробно стуча по карнизу, дождь старательно размачивал всё, что мог, включая забытую намедни книжку, трагически оставленную на произвол судьбы в открытой беседке некими безалаберными особами. Прижавшись лбом к экрану ноутбука, я пересматривала семейные фото. Несмотря на то, что здесь мне нравилось до безумного, я стала замечать, что ужасно скучаю по далёкой-далёкой Москве, своей маленькой однушке на пятом этаже, маме с усталыми, но добрыми карими глазами и, конечно же, домике в селе, где провела, так сказать, свои лучшие годы. Конечно, с мамой и отцом я связывалась. Вот только ничто не заменит живого общения, а за границу часто не назвонишься. Вот и хандрила я потихоньку вместе с рыдающим небом. - И чего творишь? - гаркнули в ухо так, что я подпрыгнула, едва не шарахнув ладонью по клавиатуре. - Отстань, Джен, а? - слабо отмахнулась от сдвинувшей меня почти со всего стула сестрицы. - Чагой-то? - возмутилась та, пытаясь отбить всё сидение. - А тогой-то. Дай похандрить с чистыми душой и совестью. Тряхнув причёской, несколько дней назад принявшей цвет молодой травки, подруга и названная сестра фыркнула. - А потом твои сопли от наволочки кто отстирывать будет? Нет уж. Пока павлиниха тут, никто постель мочить не станет! - Ты не павлиниха, - застонала я. - Ты - монстр. - Ага-ага, - хихикнула собеседница, - Кузнечик-мутант с начёсом. - Слушай, мутант, - вздохнула я, - может пойдёшь вредить в другое место? Устремив на меня взор вчера еще карих, а сегодня спрятавшихся за ярко-красными линзами глаз, девушка склонила голову набок, хмыкнула, вздохнула, почесала ухо. Выдала, наконец, почти серьёзно: - Ладно, рассказывай, что у тебя стряслось. - И через полчаса, просмотрев фото и послушав пару детских историй, - ну вот всё равно не дело это. Пошли, что ли, рыжую доставать? Какая-то она странная в последнее время. Ну мы и отправились. Анжелина сидела спиной к двери, сосредоточенно набивая что-то на клавиатуре компьютера. - О, - восхитилась Джен, - И эта в руках прогресса! Ну что ж за дела такие? - И совсем другим тоном, заглядывая за плече напрягшейся рыжей. - Ой, а кто это? Кра-асивый. Резко развернувшись к нарушительнице покоя, Анжелас сощурила голубые глаза. - А стучаться тебя не учили?! - А надо? - хихикнула Джен, сделав вид, что не замечает недовольства сестры. Обычно ей такие штучки с рук сходили, да и тайн у нас друг от друга не было, ибо вместе держаться привыкли, но сейчас Анжелина хлопнула ладонью по столу. - К твоему сведению, надо, - надвинулась на замолкшую сестру. - И да, еще, усвой, пожалуйста, на будущее: засовывать свой размалёванный нос в чужие дела чревато последствиями! И распахнула дверь, приглашающим жестом советуя настырной Джен удалиться восвояси. Я было тоже собиралась поступить разумно, да только любопытство подвело. Кем таким экстраординарным могла любоваться Рыжая, если он нашей даме с безуминкой приглянулся? Павлином, что ли? Оказалось, не птичкой, а вполне себе милым молодым человеком с внимательными каре-зелёными глазами и открытой улыбкой профессионального актёра. Выскальзывая в коридор, я снова бросила прощальный взгляд на полускрытое спиной Анжелины лицо. Что-то кольнуло в самой глубине сознания. Может, интуиция, может, еще что, но захотелось взять сестру в оцепление для того, чтобы вытащить всё, что она с какого-то перепугу начала скрывать. Что за отсутствие доверия? Ведь и обидеться можем. Весна быстро вступала в права. Всё чаще небо радовало синевой, а солнце жаркими лучами. Сбросив тёплые куртки, мы обзавелись лёгкими пиджаками и кофточками. Джен снова поменяла цвет, превратившись в нежно-бирюзовую красавицу с накладными клыками (видимо, боялась на фоне просыпающейся природы потеряться, вот и перекрасилась). В общем, всё жило, менялось и радовало глаз. Вот только всё больше отдалялась Анжелина. Часто запиралась в комнате, говорила с кем-то, а потом убегала из дома, одурачив охрану или вовсе забыв предупредить всех. Пару раз возвращалась в слезах, которые умело прятала, натягивая на лицо вымученную улыбку. Самым страшным было то, что, казалось, кроме меня никого постигшие рыжую изменения не волнуют. Никто не совался в её личные дела. Я же, попытавшись, получила отпор. И решила: будь, что будет, но, что происходит с сестрой, выясню, пусть даже придётся изображать из себя Шерлока Холмса в засаде. Вот только Джен не возьму. Всё равно её теперь в кустах видно будет. *** И, как всегда, не без неожиданностей. Утро дня, выбранного мною для свершений, началось с нечеловеческого визга на весь дом. Это в путешествие по чужим угодьям снова отправился скелет, ласково поименованный мною Васей. Почему так, сестрички Льюис так и не поняли, но идею радостно поддержали, так что Вася прижился, и теперь с завидной регулярностью оказывался везде, где можно и нельзя, в роли прекрасного тонизирующего средства. Так вот, сегодня оказался Вася на кухне. Причём не где-нибудь, а под столом, откуда и вывалился Линде на радость, рассыпавшись от удара на интересные составляющие. Конечно, о проделках дочерей женщина знала. Но могла ли она подумать, что в четыре утра на ноги череп выкатится? Ведь сны досматривала, и лишь сока выпить захотела. А тут... В общем, в школу шли мы, разрывая рты от непрерывного зевания. Только неутомимая Джен лучилась позитивом, встряхивая шевелюрой перед моими слипающимися глазами, цитируя перевод незабвенного Пушкина: - Мороз и солнце, день чудесный! А ты всё дремлешь, друг прелестный! - К сожалению, этим её познания шедевров Русской литературы и ограничивались, так что сестрица переходила на язык жестов, встряхивая меня за плечи: - проснитесь, леди, ваша остановка! - Какая остановка, Джен? - бурчала я, щурясь на яркое светило. - А какая хочешь, - махала рукой та, понимая, что так просто мне из мира грёз не вырваться. Окончательно проснулась я лишь к ленчу. Анжелас, обычно сидевшая рядом со мной, разместилась где-то сзади, и старательно отлынивала, косясь в телефон. По звонку же смела со стола вещи и, забросив сумку на плечо, бросилась вон из класса. Выждав несколько секунд, я тоже хлопнула дверью. Теперь-то я узнаю причину твоей нервозности, рыжая! *** Вот скажите, вам когда-либо доводилось угонять чужой транспорт? Нет? А вот мне да. И сейчас, из кустов наблюдая за тем, как рыжая садится в чёрное такси, я тихо материлась себе под нос, пытаясь разобраться с чужим велосипедом, примериваясь к неудобному седлу. 'Ну что я творю? Может, не соваться? Пусть всё идёт, как идёт?' - промелькнула в голове здравая мысль, вот только машина сорвалась с места, и мне стало не до размышлизмов. Наверное, если бы не пробки, я бы её потеряла, ведь, в самом деле, как бы круты вы ни были, невозможно угнаться за чадом прогресса, вращая две педали двухколёсного друга, спёртого со школьного двора. А я просто семнадцатилетняя девушка. Не супермен, ни рейнджер какой. Так, в самом деле, куда лезу? Но отступать не хотелось. Любопытство требовало дозы нового и интересного, тело ругалось и кричало, что ему необходим отдых, а далеко впереди терялся бампер тёмной машины, будто бы нарочно пытавшейся затеряться в бесконечном потоке других железных красавиц. Но я её таки догнала. С горящими мышцами, зайчиками в глазах и шумом в ушах, но догнала. И даже не попалась на глаза покинувшей салон сестре, что можно было тоже считать невероятным везением лимит которого, к величайшему сожалению, для меня в тот день был исчерпан. Вот только, не зная сего прискорбного факта, я бодро потрусила вслед за рыжей, постепенно входя во вкус нового приключения. Постепенно удаляясь от городской суеты, Анжелина углублялась в тихий сквер, оставляя за спиной бесконечный гомон спешащих по своим делам людей, гудки проезжающих машин, шуршащих шинами о гладкий асфальт; и плач расстроенных чем-то детей. Ветер носился в кронах деревьев, трепал волосы, неся с собой свежесть и прохладу. А рыжая шла, ломая пальцы, и часто оглядывалась, из-за чего мне приходилось шарахаться в кусты, рискуя сломать что-то, кроме несчастных веток. Эх, а кто-то сейчас в школе хромосомы скрещивает да задачки решает. И чего мне за партой не сиделось? Отвлёкшись, едва не пропустила момент сестричкиной бдительности, за что поплатилась исцарапанным носом и сорвавшимся с языка тихим... ой, не стоит этого печатать, ибо русский мат - речь нелитературная. Небольшая площадка с крохотным, старым фонтаном, вынырнула неожиданно, равно как и знакомый мне по фото мужчина, расслабленно застывший у невысокого парапета и наблюдающий за невысокими струями воды, вырывающимися из металлических факелов, рассмотреть которые лично у меня не вышло. Вот странность: живя в огромном, полном прогресса городе, даже не думаешь о том, что где-то в его глубинах прячутся вот такие тайны, забытые и тихие, но от этого лишь еще более притягательные. Их хочется отыскать, а, найдя, сохранить секрет лишь для себя, чтобы иногда приходить и, опустив ладонь в мутноватую воду, разделить одиночество с чем-то вечным и молчаливым. Но сейчас одинока я не была, а посему, расположившись за кипарисом, застыла, изображая из себя оперативника перед захватом. Вот интересно, а что я буду делать, если и впрямь окажется, что нужна моя помощь? Заору: 'руки верх!' - размахивая дамской сумочкой? Или с кулаками пойду? Но здравая мысля, пришедшая, разумеется, опосля, канула в туне, ибо, тихо подойдя со спины, Анжелас уткнулась носом в молчаливую тёмную спину. И что в ней нашла, спрашивается? Спина, как спина. Ничего хорошего. - Привет? - проговорила та, исчезая из поля зрения и являя привлекательный лик с дежурной белозубой улыбкой. - Скучала? И началось: телячьи нежности, амурные беседы... мне же в нос постоянно лезла противная туя, хотелось чихать, чесаться и ругаться. Голубки же ворковали, так их. Ну свалите, люди, куда-нибудь, ибо скоро в столбик превращусь. И... неловко как-то так бесцеремонно подглядывать. Хочется уйти. Или просто закрыть глаза вместе с ушами. Вот зачем полезла в чужую личную жизнь, спрашивается? Но делать нечего. Стою, глядю, беседы слушаю. Конспектировать, что ли? Вот сейчас, к примеру, господа влюблённые, обнявшись так, будто бы боялись, что кого-то ветром снесёт, присели на край того самого фонтана, замолчали на пару минут. - Я устала, Ник, - произнесла наконец Анжелина, отлипнув от задрапированного чёрной тканью плеча. - От чего? - выгнул бровь мужчина, ласково поправляя рыжие кудряшки. - От того, что мы прячемся, скрываемся, как нашкодившие подростки. - А ты кто? Взрослая? - округлив глаза, мужчина коснулся пальцем кончика вздёрнутого носа Анжелины, склонил голову, считая почти незаметные веснушки. - Доживи до выпускного сначала. - Да отец и после него тебя не примет. - Опустив голову, сестра вздохнула. - Конкуренция чёртова. И то, что ты старше, папа тоже не оценит. Что нам делать, ник? Несколько секунд мужчина размышлял. Поднялся, принявшись ходить из стороны в сторону. Я стояла за кипарисом, продолжая нюхать флору и мечтать о хромосомах в далёкой позабытой школе. - Знаешь, малыш, - наконец заговорил он, - в бизнесе часто бывает так, что последнее слово остаётся за тем, в чьих руках большие средства или же то, что может послужить хорошую службу. К примеру, важные наработки, карты, документы, планы, договора с партнёрами и так далее. Сейчас твой отец располагает большим, чем моя компания, но это можно исправить. Ведь у меня есть ты. - Что... что ты имеешь в виду? Поднявшись, Анжелина нервно провела ладонями по тёмно-синим джинсам. - Принеси мне тёмно-синюю папку из сейфа своего отца. - Ник, я... - Принеси. Мне. Документы! - Что ты? ... - моргнув, девушка застыла. - Малыш. Прости. Ты просто не понимаешь. Да, это сложно, но если в моих руках будет то, что важно Джорджу Льюис, я заставлю его согласиться на что угодно. - Ты всегда мне об этом говоришь! - Отскочив от протянутых рук, Анжелина отвернулась. - Неужели тебе так важны эти документы? Ты хочешь использовать меня? Я не знаю, кому верить! Не знаю, что тебе нужно! Может, пусть всё остаётся так, как есть? - А что дальше? - ласково опустив ладони на вздрагивающие плечи, мужчина ткнулся носом в рыжие волосы. - Это не будет продолжаться вечно. Притащи документы, и Льюис запляшет под мою волынку. - Нет. Нет и еще раз нет! - Мне нужно то, что важно для него, Анжелина. Это твоё последнее решение? - говоря, Ник теснее прижал к себе девушку. Рука метнулась под куртку. - Что ты? - дёрнулась девушка, но рот ей заткнула светлая тряпка и, вздохнув несколько раз, Анжелина обмякла. А я слетела с катушек. Дальше, знаю, действовала, как наивный, глупый ребёнок и потом, прокручивая в голове произошедшее, не раз думала:, а что, если бы. Вот только в тот знаменательный момент ум, видимо, отправился на заслуженный отдых, а посему, выскочив из укрытия, я, как истинная идиотка, бросилась к сестре. - Что вы творите?! - Приёмыш! - дёрнулся господин конкурент, бросая Анжелину в отключке. - Кристина, к вашему сведению. И я всё еще под отцовской охраной точно так же, как и моя сестра, а вы... Но закончить обличительную тираду не смогла. - И далеко ли твоя охрана, девочка? В картишки где-то перекидывается? - расцвёл Ник, вынимая из внутреннего кармана нечто тёмное. - Успеют ли они, если я сделаю так? И ведь сделал. Застыв, как в страшном сне, я широко распахнутыми глазами смотрела в дуло направленного на меня пистолета. Тишину разорвал выстрел. Дёрнувшись, я попыталась упасть, как-то спастись, но плечо обожгло невероятной болью. С ужасом я наблюдала за тем, как расползается алое пятно, как качается мир... издалека слышала свой крик, краем глаза замечала, как мужчина снова поднимает руку... И последнее, что успела сделать, прежде чем темнота накрыла спасительным плащом, это нажать на клавишу экстренной связи, отправляя сигнал СОС нанятой отцом охране. Боже, а я ведь так любила жизнь. Глава четвёртая Наша жизнь похожа на зебру: любые неприятности обязательно сменяются светлой полосой, а в тоннеле тотального невезения найдётся хоть крохотная яркая искорка надежды. Вот так и в массе моих неприятностей проявилась слегка насмешливая улыбка фортуны, что, решившись, передумала прерывать едва начавшуюся жизнь. Так и вышло, что, почти через неделю я очнулась в больнице Лос-Анджелеса. Вполне себе живая, но, к сожалению, не совсем целая, как мне бы того хотелось. История, в которую влезла по наивности, вышла мне боком. А, точнее, пулей в бок, к счастью не задевшей жизненно важных органов. Вообще, искала я малости: приключений да немножечко адреналина. На деле же разворошила настоящий гадючник, вскрыв смердящий нарыв, долгие годы мешавший семейству Льюис спокойно вести свои дела. Нарывом этим оказалась конкурирующая фирма. Выслушивая всё от начала до конца, я поражалась человеческой изощренности и тому, на что некоторые готовы пойти ради денег, власти и положения. Жестокость и хладнокровие задели что-то, показав: мир не так прекрасен, как мне казалось. Он куда хуже. Вот так и наивная Анжелина поверила в любовь. И едва не подвела отца, вынеся нужны