Моя хранимая Химари (СИ)

Следует признать, я переоценил свою изобретательность и выносливость со стрессоустойчивостью, так как после окончания четвёртой выше упомянутой попытки тело отозвалось усталостью, а сознание стало буксовать на предмет новых идей. Переоценил, хотя и бывал в переделках поопаснее. Поопаснее? Самому-то себе врать нет смысла. Заблокированный источник магии, ослабленное до предела тело, даже ментальная сфера разуплотнена в несколько десятков раз и повреждена почти полностью, надёжно лишая меня девяти десятых частей моих способностей по сравнению с обычным человеком - далеко не привычные факторы. Уж лучше бы сильный маг-противник или демон-враг. Так хоть гораздо привычнее и я могу рассчитывать на определённый опыт.

Еле доползя до кровати, завалился банально дрыхнуть с наказом основе поскорее восстановить последствия форсажно-боевого режима в неподготовленном для этого теле и, что более важно, начать восстанавливать ментальную сферу.

…

- Мейстер, Глава приказал передать, что вам отведены полчаса на гигиенические процедуры и утреннюю трапезу, после чего он ожидает вас во временной малой зале совещаний. - Произнёс слуга рода на одном дыхании, подождал положенные десять секунд, ожидая ответа или указаний, и откланялся - С вашего позволения, мейстер?

- Свободен, Ганс. - ответил проводивший разминку мужчина, которого означенный слуга назвал мейстером.

Человек знающий, по одному лишь этому титулу бы определил ответившего мужчину: на подконтрольных Семье фон Финстерхоф землях слуги называли мейстером лишь одну, прямо скажем, неординарную личность, про которую даже среди Семей столицы ходят слухи. Будущий глава Семьи, и на данный момент единственный мейстер основной ветви Семьи, выживший в операциях отражения недавнего нашествия орды технопокалиптиков. По официальным данным, доступным Главам Семей и военному совету Высокого трона, этот самый мейстер руководил беспрецедентной в своём роде долгосрочной акцией - постоянный укреплённый анклав… на территории ничейных земель. Ценой практически полной потери всего личного состава, он осуществил то, что, по опять-таки слухам, ни до него, ни в ближайшее время после, не были в состоянии сделать самые элитные смешанные подразделения Высокого трона - на протяжении целого полугода производились регулярные разведочно-боевые операции прямо в сердце врага, куда до означенного мейстера уже как двести сорок три года не ступала нога человека. Да, именно такой длительный срок - ровно с момента технопокалипсиса.

Ничейные земли… если и существует ад на земле, то это именно он. Отравленный воздух, вода, земля, и даже сама суть места. Практически отсутствующие природные магические источники, а те что есть - непригодны для подпитки магов. Каждый раз выглядящие по-новому техногенные ловушки и не имеющие своей ауры, и потому не определяющиеся поисковыми заклинаниями, вездесущие автоматоны. Природные аномалии и сводящие с ума галлюцинации. Постоянные рейды технопокалиптиков, из-за которых каждый раз приходится передислоцировать весь лагерь. Не покидающий ни на минуту страх удара в спину от спятившего товарища и неизбежные потери даже при самом удачном раскладе ситуации.

Но всё это у последнего мейстера Семьи позади, а сейчас его ждёт очередной неприятный разговор с гроссмейстером и Главой Семьи фон Финстерхоффов.

Вообще-то ничего не предвещает именно неприятный разговор, однако зная Главу, мейстер мог поклясться, что он, этот разговор, обязательно будет таковым. Ведь пересчитать количество встреч, после которых мейстеру, сжав челюсти до зубовного скрежета, не хотелось ударить кулаком а то и заклинанием в ближайшую стену, можно по пальцам одной руки. Причем одной руки того же трёхпалого демона, вышедшего на прямую телепатическую связь по зову мейстера.

- Будут указания уже с утра пораньше, уважаемый лэр? - Шутливым тоном бодро спросил демон. Он мог себе это позволить, так как занимал должность "меча" мейстера, то есть его личного телохранителя и ординарца, в редких случаях отсутствия телепатической связи с подчинёнными. "Уважаемый лэр" и демон пролили вместе немало крови и выпили не одну пинту доброго баварского пива в придорожных трактирах после выполнения коммандировочных заданий. Да и вообще были, как часто бывает это в Семье, друзьями детства. Для человека, чуждого касте воинов, такая дружба показалась бы странной: один неизмеримо выше по статусу, а второй растёт вместе с ним, зная что в будущем ему предстоит роль помощника, который будет подчиняться первому во всём что касается боевых действий, вплоть до жертвования собственной жизнью, если потребуется. Что взять с человека, не понимающего жизнь военной аристократии? Быть мечом члена Семьи - абсолютное доверие и высочайший статус, которого может добиться вольнонаёмный или воин не из основной ветви Семьи. А за статусом приходят и условия жизни, оплата, уникальные возможности вроде доступа в артефактные спецхраны и библиотеки Семьи. Да, за это приходится расплачиваться ограниченной свободой действий и порой рисковать жизнью, но разве кто-то из воинов может сказать, что он абсолютно свободен и никогда не рискует?

- Да, Вильгельм. Отец планирует очередную говорильню, так что будь в малой зале совещаний через двадцать девять минут и тринадцать секунд. У меня всё, отбой.

Демон по имени Вильгельм, ощущающийся мейстером в его ментальной сфере как говорящая рогатая голова с шевелюрой из спокойно тлеющих нитей вместо волос, обозначил эмоциональный посыл, который в телепатической связи можно было бы интерпретировать как жест отдания чести, и прервал связь.

Оставшийся физически и телепатически один в комнате мужчина подождал ещё несколько секунд, за которые его основа провела проверку работоспособности всех систем и тел, и со вздохом начал споро облачаться в форму с помощью телекинеза.

Форма представляла собой надёжную защитную оболочку магических плетений, закреплённых поверх работающих с оболочкой в тандеме магически же овеществлённых покроев материи тёмных цветов, облегающих тело. Поверх них - просторная серая накидка с капюшоном, длинны которой в состоянии покоя хватает чтобы скрыть от постороннего взгляда тело от шеи до колен со спины, и до середины груди спереди. Торс чуть ниже живота обхватывает широкий красный узорный пояс в несколько витков, привычно завязывается узлом за спиной. Сверху на него мейстер руками застегивает защищённые от телекинеза ремень и портупею с закреплёнными на ней многочисленными карманами, судя по виду, приспособленными для нахождения в них не менее многочисленных вещей, на первый взгляд совершенно непонятного предназначения: из карманов обманчиво ненадёжно полувысунуты плоские завязанные мешочки, прямоугольные костяные и деревянные пластины с выточенными на их поверхностях рунами и запечатанные колбы с различными субстанциями. Однако каждая деталь, имеет свой смысл и предназначение: реагенты, амулеты, рунные печати и боевая алхимия самого различного назначения. Возле плеча на перевязи закреплён рукоятью вниз чехол короткого ножа с изогнутым широким лезвием и кольцом вместо навершия. На ремне под поясом перевязывается в специальном держателе небольшой кожаный блокнот, а с другого бока находит своё удобное место наполовину скрытая за поясом кобура с выглядывающей из неё резной рукоятью пистоля, светящейся от магической энергии еле заметным для глаза неподготовленного человека светом.

Стоит заметить, что при всём разнообразии вышеперечисленных вещей, мужчина отнюдь не выглядит пёстро или нелепо, о нет. Все детали гармонично соответствуют общему стилю одежды, а высокий, в данный момент закрывающийся телекинезом во всю длину шеи воротник с явственно военными знаками различия по его бокам и стальной гербовой ringkragen [4], свисающий под воротником и застёгивающийся на спине и груди, а также осанка и общая уверенность однозначно скажут гипотетическому стороннему наблюдателю высокий статус мужчины в организации военного толка. Завершают список деталей гардероба, опять-таки руками завязанные на несколько шнуров с кистями, простые потёртые чёрные ножны для сабли, на данный момент пустующие. Мейстер сделал небрежный жест рукой перед собой, будто что-то доставая из ниоткуда (что в прочем по сути так и было) и в его ладони появился эфес сабли с лезвием, черным как сама ночь. Оружие было под стать ножнам - ни позолоты, ни украшений, однако если приглядеться, то на лезвии возле полусферы гарды можно заметить совсем небольшую гравировку - готического стиля надпись: "Kriegswaffe von Carl Eickhorn 215" [5]. Мужчина привычным образом, не глядя вогнал саблю в ножны и, критически оценив внешний вид в зеркале, отправился на выход.