Венец проигравшего

— Не может быть и речи, — едва слышно, но твёрдо произнёс Аканш, потянувшись к моему уху. — Ты будишь во мне зверя. Он уже точит зубы.

Я одобрительно усмехнулся.

— А что говорят традиции и уложения об угрозах своему сюзерену?

— Ничего хорошего, должен признать. — Мой друг, конечно, понял, что я всего лишь шучу. Привык уже. — Именно потому я давно уже домогаюсь положения твоего телохранителя.

— Чтоб иметь возможность меня в любой момент скрутить и отволочь в безопасное место? Ага! Так я и согласился!

И снова улыбнулся собеседнику, чтоб тот был уверен: вся эта пикировка — не более чем упражнение в остроумии. Думаю, я уже приучил его спокойно воспринимать мои иной раз весьма сомнительные с имперской точки зрения шутки.

— Ладно, к делу. Ты видел утреннее сообщение из Приморского?

— Своими глазами. Но я плохо читаю старый код, мог что-то пропустить.

— Ясно. Хотя бы прояснить характер этой операции… Дурдом, как в сорок первом!

— Где?

— Не обращай внимания.

— Понял… Закат уже скоро. Уверен, вечернее сообщение будет более подробным… Думаю, следует распорядиться, чтоб захваченные припасы разместили в нижнем уровне крепости. Конечно, здесь кладовые оставляют желать лучшего, зато если в чужой провизии есть сюрприз, его обнаружение не станет проблемой. У нас и своего довольно, а этот может полежать.

— Верно. Раскормим до ожирения замковых крыс — как непортящийся припас на случай многолетней осады, — как тебе идея?

Посмеялись все, кто меня услышал. Я уже научился шутить по-имперски, хотя меня самого такие остроты забавляли мало.

К закату я, конечно, своевременно поднялся на верхнюю наблюдательную террасу, хотя смысла в этом особого не было. Всё равно старый код для меня — тайна за семью печатями. Знающим людям придётся растолковывать смысл сигналов и мне, и большинству моих людей, иначе мы все не поймём ни слова. Вот только ждать внизу, пока подготовят и принесут каллиграфически переписанное сообщение, просто не в человеческих силах.

— Итак? Что можно сказать? — спросил я, когда далёкий серебристый диск размером с голову муравья трижды повторил один и тот же длинный набор сигналов.

— Есть необходимость передать всё полученное так же и в Озёрный уступ.

— Так передавайте! И покажи, что ты там накарябал. — Я выдернул листок из-под пера бойца, взятого в писари.

— Милорд да позволит мне сперва переписать! — в испуге завопил тот.

— Мда. — Я понял, что парня перевели на эту должность за ловкую и стремительную скоропись, но не за каллиграфию. Словно испуганная ящерка пометалась по листу, сперва выпачкав в чернилах лапки и кончик хвоста. — Ну-ка, прочти вслух.

— Я могу рассказать милорду, в чём суть сообщения, — вмешался Элшафр. — Чтоб непричастные не оказались в курсе.

— Ладно. — Мне пришлось вернуть листок, и я согласился удалиться с другом и помощником во внутреннюю залу донжона. — Говори.

— Речь о сводной боевой операции, которую будут проводить императорская армия, Ледяная крепость и желательно каждый из Уступов. По возможности. Цель — прощупать противника, взять пленных и обеспечить милорду возможность вернуться в Ледяной замок. Взять управление боевыми действиями в свои руки.

— Понятно. — Я бегло перебрал в уме варианты боевых действий для Младшего уступа, потом — для себя. — Мне пришлют вершнего ящера?

— Несколько десятков крупных вершних ящеров будут участвовать в боевой операции. Какой именно сможет приземлиться здесь, чтобы взять на крыло милорда, заранее не известно.

— Как водится. Что ещё сообщили из Приморского?

— Что придётся действовать по ситуации, гибко, поэтому и нам следует приспосабливаться к обстоятельствам.

— Ладно. Капитаны Очевидности… Подготовь всё, предупреди Аканша, моих телохранителей и проследи, чтоб пленницу подготовили к отправке. Я возьму Аипери с собой.

— Всё будет подготовлено. — Элшафр слегка подался вперёд. — У милорда нет ли мысли взять в свою семью иноземку? Я бы сказал, что твои люди примут любую твою жену, если только она не будет из народа наших врагов…

— Слушай, дружище… Я всё понимаю, но почему же тебя так волнует моя семейная жизнь? Заруби себе на носу и намотай на усы — я женился один раз и больше не собираюсь. Ни на уроженке Империи, ни на девице из народа юрт, ни на своей соотечественнице.

— Но ведь это в любом случае невозможно. Ведь мир, в котором милорд родился, теперь недоступен…

— Это по другой причине невозможно. По причине того, что я просто не хочу. Ёжкин кот! Давай я тебя женю, а? Хочешь? Нет? Тогда имей в виду, что если я захочу жениться, то женюсь на ком захочу — хоть на вражине, хоть на демонице! Ясно?!

— Да, милорд. Прошу прощения.

— Аипери нельзя оставлять здесь, потому что я ещё многое желаю у неё узнать лично. И не очень-то хочу, чтоб она рассказала о нас своим соотечественникам. Короче — у меня есть на неё планы.

— На остальных пленников тоже?

— Нет. Остальные останутся здесь.

— Это опасно. Пленница во время полёта сможет подать своим соотечественникам знак и тем самым демаскировать милорда.

— В темноте-то, ночью? Ну, брось.

Время тянулось медленно, намного медленнее, чем раньше. Я маялся в ожидании темноты и впервые с отвращением рассматривал, как оттенки заката заключают в объятия небесную синеву, чтоб завернуть в неё красоту умирающего солнечного пламени и утянуть за собой, за горизонт. И, даже в нетерпении, всё равно был увлечён чарующей прелестью этого зрелища. Когда слуга принёс поднос с ужином, я дал ему знак поставить его прямо на парапет террасы. И стоя, в спешке, поужинал, не отворачиваясь от западного светоча, изменчивого, как человеческое настроение.

Едва померкли цвета расплавленной бронзы, как рядом со мной возник адъютант с моим оружием в руках. Неподалёку маячили и телохранители, и охрана, окружившая недоумевающую Аипери, которая изо всех сил пыталась не показать свой страх. Что ж, я её прекрасно понимаю, неизвестность всегда хуже, чем прямая угроза.

Темнота сгущалась без лишней спешки и, ловя за хвост последние остатки света, из ворот Уступа выкатились на тактические просторы несколько лучших здешних отрядов. Что ж, свою часть работы мы выполним, не знаю уж, как пойдёт дело у других замков. Тут поблизости имелось несколько стоянок и боевых лагерей, до которых мои солдаты без труда доберутся, погромят там немножко и быстренько вернутся обратно.

Последним на террасу поднялся усталый Аканш. Само собой, именно на него наравне с Элшафром легла обязанность подготовить нынешнюю мелкую операцию. А операция оказалась такой мелкой, что он совершенно забегался и выдохся. Ему тоже предстояло лететь со мной. Как и кому он передоверил свои обязанности и как всё уладил, я даже не спрашивал. Меня беспокоила другая мысль.

Итак, если считать меня, моих телохранителей (адъютанта можно оставить, он подобран мне из числа местных бойцов), моего друга, да ещё пленницу и минимальную охрану при ней, группа получается изрядная. Бехтан, планируя боевую операцию, вряд ли на это рассчитывал. Вроде бы речь шла о крупных вершних ящерах, однако я что-то не знаю таких, чтоб сумели разом поднять всю нашу ораву.

Шорох крыльев над головой мы услышали внезапно, и лишь в последний момент глаз уловил движение прозрачной тени над головой. Бойцы прыснули врассыпную, торопясь дать место для посадки, но ящер приземлился не там, где мы все ждали, а на среднюю галерею, видимо, более удобную для него. Странная зверюга. Я не сразу понял, что она окутана чем-то вроде тонкой чёрной кисеи, которую, соскочив с седла, вершник принялся торопливо обдирать.

Немного неожиданно, в панике я даже не сразу сообразил, где лестница, ведущая вниз; следом за мной торопливо перебирали ногами телохранители, и вместе с ними, чуть ли не прыгая через ступени, бойцы тащили Аипери. На вершнее средство передвижения, оказавшись на нужной террасе, пленница посмотрела с искренним ужасом. Может быть, решила, что сейчас её скормят дракону, и для того она вообще тут нужна?