Время орка

Закончив с умыванием, Ош утолил жажду. Срубив молодое деревце, росшее у ручья, он заточил его с одной стороны, соорудив одновременно и посох, и примитивное копьё. Рана в груди всё ещё беспокоила, и орку трудно было быстро передвигаться без дополнительной опоры. К тому же здесь можно было встретить зверя, от которого вряд ли получилось бы отбиться одним ножом.

Босые ноги ступали по мху и опавшей листве с бесшумностью бывалого охотника. В лесу Ош всегда чувствовал себя лучше. Здесь он провёл большую часть жизни, выслеживая добычу, собирая съедобные грибы, травы, коренья и ягоды. Даже на стоянке своего племени он никогда не задерживался так долго, как здесь, в лесу. К тому же, чего лукавить, в племени к нему относились не слишком-то хорошо. Невысокий, лысый как колено, Ош никогда не мог похвастать большой физической силой или боевой удалью, которая так ценилась среди его сородичей. Да, он неплохо обращался с копьём и луком, но на охоте, а не в бою. К тому же у Оша были маленькие клыки, которые даже не торчали изо рта, а орки всегда считали большие и острые клыки признаком мужественности и власти. Завершали картину его врождённые, несвойственные оркам любопытство и сообразительность — качества, никогда особенно не ценившиеся в племени. Скорее даже наоборот, порицаемые. Это были качества людей, а люди всегда были врагами.

Несмотря на всё это, теперь, когда холодный лесной ручей уносил в своих водах последнее напоминание о племени, Ош всё равно скучал по ним. Он не первый раз был в лесу совсем один, но первый раз он ощущал своё одиночество столь сильно. Больше не было места, куда он мог бы вернуться.

Где-то над головой ухнул и сорвался с ветвей огромный серый филин. В кустах юркнул мелкий пушной зверь, напоминающий лису. Макушки деревьев сгибались под дыханием северных ветров, заливая всё вокруг мерным шелестом. Этот ветер, спускавшийся сюда с холодных пиков заснеженных гор, приносил с собой весть о зиме. Хоть осень всё ещё была в самом разгаре, его кусачее дыхание обещало, что скоро неизбежно придут морозы, а вместе с ними — голод, болезни и смерть.

Лес жил своей тайной ночной жизнью. Обычно в такие моменты Ош мог почувствовать себя частью этого огромного живого существа, состоящего из растений, животных, грибов и крохотных созданий, копошащихся в листве, но не сегодня. Сегодня он был один, и даже бесконечному древесному морю северных лесов было не под силу утешить его.

Когда начало светать, Ош нашёл вековую приземистую ель, из тех, что растут преимущественно на самом севере, в горах. Расстелив на присыпанной жёлтыми иголками земле покрывало, он устроился на днёвку под её раскидистыми ветвями, как в шатре. Солнечный свет почти не проникал сюда, а именно это и нужно было Ошу.

Вдыхая сладкий смолистый аромат хвои, орк быстро уснул под пение утренних птиц, проснувшись лишь под вечер. Его разбудили, как ему показалось, голоса, которые он услышал где-то в лесу, неподалёку. Сначала Ош подумал, что звуки были частью его сновидений, но вскоре до острых ушей орка вновь донеслись отголоски криков и возни. Выбравшись из-под ели, он прихватил своё самодельное копьё и осторожно направился в сторону шума. Любой другой орк на его месте, вероятно, поспешил бы восвояси, но не Ош. Он был слишком любознателен, из-за чего часто попадал во всякие неприятные истории.

Тихо скользя между деревьями и кустарниками, он чувствовал, что теперь ранение в грудь гораздо меньше беспокоит его. Орки обладали поразительной способностью заживлять свои раны и увечья. Разумеется, так считали только люди: сами орки всегда воспринимали свою живучесть в порядке вещей. Соперничать с ней могло лишь второе их свойство — способность в короткие сроки приспосабливаться к самым неблагоприятным условиям. По сути, именно это долгие годы мешало людям полностью истребить жестокий и дикий народ, доставляющий королевству столько проблем.

Вынырнув из зарослей орешника, Ош замер. Глядя на землю перед собой, он медленно отвёл назад занесённую для шага ногу. Перед ним в траве хищно раскинулись ржавые стальные челюсти. Он уже видел такие штуковины раньше. Эти приспособления люди использовали для охоты, а орки частенько их воровали. Кровь рядом с ними была липкой и свежей. Ош опустил руку к тёмным каплям, чернеющим на пожухлой траве. Принюхавшись к потемневшим пальцам, он понял, что кровь принадлежала орку. В этот самый момент из-за деревьев раздался недовольный человеческий крик.

— Кусается, зараза! — ругнулся грубый мужской бас.

Пригнувшись, Ош со звериной прытью и осторожностью прокрался вверх по лесистому холму, поросшему елями и соснами. Сухая россыпь рыжих иголок делала это место похожим на огромный муравейник. С его вершины Ошу открылась панорама лесной тропы, по которой двигались четыре человека. Вернее сказать, людей было трое. Четвёртым был лохматый, облачённый в шкуры молодой орк. Ростом не больше Оша, он извивался и вырывался, тщетно пытаясь порвать связывавшие его верёвки. Судя по прихрамывающей походке, именно он и попал в капкан.

— Да успокойся ты, тварь, — недовольно прикрикнул мужчина, державший конец верёвки, и смачно приложил орка пудовым кулаком. Энтузиазма у чумазого пленника заметно поубавилось, и процессия двинулась дальше. — А ты, Мак, лапы не распускай, или вообще без пальцев останешься. Кмет скажет, как поступить.

— Да ясно как, — ответил замыкающий, доставая из-за пояса тяжёлый деревенский топор. — Башку рубануть, а с остальным волки разберутся.

— Может, и так, — пожал плечами обладатель пудового кулака. — Там видно будет.

У Оша возникло странное желание выручить родича из беды. Странным оно было потому, что орки никогда не спасали своих. Обычно считалось, что если кто-то попал в переплёт, то это только его проблемы. Если не сможет самостоятельно выпутаться, значит, был недостаточно силён, а слабаки племени всё равно не нужны. Проигнорировав это нехитрое правило, Ош осторожно последовал за незнакомцами, оценивая ситуацию.

Простая одежда из грубой домотканой материи, стоптанная кожаная обувь, плетёные пояса. Хоть люди и не были воинами, Ош понял, что не справится с ними. Работящие сельские мужики, каждый из которых был тяжелее и больше его. К тому же двое из них были вооружены топорами, а с пояса третьего свисал огромный охотничий нож. Ош прикинул, что, даже если сможет сразу убить копьём одного из них, воспользовавшись внезапностью своего нападения, с двумя оставшимися ему всё равно не сладить. От хромающего и связанного сородича помощи не дождёшься. Ах, если бы у него был лук…

Между деревьями показался красноватый просвет догорающего далеко на западе солнца. Лес стал реже, а впереди вырос тёмный силуэт небольшой деревушки, приютившейся у подножия склона, с которого они всё это время спускались. Прятаться стало труднее, а потому расстояние, отделявшее Оша от людей, пришлось увеличить. Не доходя до поселения одного полёта стрелы, орк остановился у старого, но всё ещё зеленеющего вяза, воткнул копьё в землю и осторожно полез наверх.

Когда Ош наконец оказался достаточно высоко, чтобы окинуть взглядом большую часть деревушки, троица, пленившая орка, как раз вышла на центральный двор. К этому времени там уже собрались селяне. Ош не мог слышать, о чём они говорили, но их резкие жесты и метавшиеся туда-сюда факелы не сулили пленнику ничего хорошего. Мужики поволокли орка в сарай. Ош не знал, что происходило под его крышей, но через некоторое время люди вышли, оставив добычу внутри, и направились к главному дому поселения.

«Кмет скажет, как поступить», — вспомнил Ош слова одного из них.

Времени было всё меньше. Морщась от волн тупой боли, то и дело поднимавшихся в груди, когда он совершал слишком резкое движение, Ош спустился с дерева. Вновь вооружившись своим нехитрым копьём, орк стал пробираться к деревне. Ему повезло, никаких дозорных с луками и факелами не было и в помине. Частокол, который начали строить с другого конца деревни, ещё не дошёл туда, где Ош намеревался пробраться внутрь.