Начало пути

Судя по всему, была ночь. Горели свечи, потрескивали дрова в камине. Странно, но в комнате было свежо, хотя дышать было по-прежнему трудно, на грудь, будто камней навалили. Слегка ныла спина, немного тянуло сломанную руку. Которая, кстати, затекла в лубках. Ласайента попытался сжать пальцы в кулак. Наградой послужила неприятная боль, передернувшая все тело и напомнившая, что болеть у него должна собственно не только рука. Странно, но остальная боль ушла, даже перелом просто ныл, а не рвал на части, как прежде.

Спина устала, и ничего не понимающий принц попытался повернуться, но тут обнаружил, что на груди у него лежит тяжелая мужская рука. Он сразу почему-то подумал на отца, тут же забыв все обиды, все простив. Безумно обрадовавшись, Ласайента обругал себя, пообещав, что больше никогда не станет делать никаких глупостей. Ну, в самом деле, что в голову взбрело? Что за дикость он придумал?

Он хотел уже окликнуть отца, когда обратил внимание на темно — синюю рубашку с чужой багровой вышивкой по краю рукава. Резко бросило в озноб, все тело покрылось холодным потом. Его Высочество медленно провел глазами по этой чужой теперь руке, и словно ощупал взглядом лицо молодого спящего рядом демона.

На вид лет семнадцать-восемнадцать. Это если по людским меркам, а на самом деле? Чуть больше двухсот? Но не триста, это точно. Густые темные вьющиеся волосы разлохматились, выбились из общего узла. Ашурты не плели кос. "Не далеко я убежал", — подумалось с горечью.

Действительно, очень смуглый. Удлиненное лицо, впалые щеки, тени под глазами. Губы сжаты, черные брови нахмурены даже во сне. Прямой аккуратный не длинный и не короткий нос. Тонкая бородка, подчеркивая контур лица, стекала по скулам вниз, соединяясь с такими же тонкими усикам. Специально сделал или просто не брился несколько дней? "Ну, мне это не грозит, легкая небритость". Красивый демон, даже очень. "Был бы я девушкой, точно бы мимо не прошел". Ласайента тихо вздохнул. Теперь об этом мечтать было поздно.

Однако надо было как-то выбираться. Спасибо за гостеприимство, конечно, но нам пора и честь знать. Тем более в туалет хотелось дико. Принц попытался выкарабкаться из неприятных объятий, стараясь осторожно, если не отодвинуть чужую руку, так хоть самому отодвинуться. В какой-то момент он взглянул на спящего и обнаружил, что тот со смешливым интересом наблюдает за его жалкими попытками освободиться. Темные, почти черные глаза, опушенные густыми ресницами, казались подведенными. Зрачки светились в полутьме желтыми вертикальными огоньками.

Принц совсем забыл об этой особенности ашуртов. Демоны огня, чтоб их! Так и заикой можно остаться! И тут он узнал лежащего рядом. Сантилли. Кровавый герцог. Собственной персоной. Дьявол. Дьявол! Вот ведь дьявол! И что теперь? Снова накатила паника. Привычно перехватило дыхание. Суженый, чтоб его. Да, уж убежал от судьбы. Чтоб их всех со всеми их договорами!

Принц попытался успокоиться. Как же, все просто замечательно! Потрясающе! Он в гостях у Кровавого. Просто заскочил на огонек. Поболтать о милых сердцу пустяках. От нечего делать. Обсудить кой-какие детали. Незначительные. Те, что бывшие друзья Повелители не успели обговорить заранее. Зачем вообще все это надо было затевать? На что они оба вообще надеялись? Два старых идиота! Я и так, без свадьбы, в одной постели с Кровавым. Или свадьба уже была, а он просто-напросто не помнит?

Совсем запутавшись, мысли кончились, и Ласайента внезапно успокоился. Испуг прошел так же быстро, как и начался.

Сантилли приподнялся на локте, еще немного помолчал, скользя глазами по его лицу. Потом вздохнул и, приподняв правую бровь, произнес:

— Ну, и как ты? — и вопросительно посмотрел на Ласайенту.

Принц продолжал молчать. Он не знал, что сказать, элементарно растерявшись. Может, отделаться банальным "спасибо"?

— Может, скажешь как-нибудь?

Ласайента, молча, кивнул.

— И тебе светлого дня, — хмыкнул ашурт, — Из тебя бы получилась классная жена — болтаешь мало, а это очень много значит. Еще достоинства есть? — насмешка прозвучала неприкрыто и это здорово разозлило.

"Все знает", — подумалось как-то отстраненно, как будто не о себе. "Ну и плевать, все равно ничего не получит". Ласайента хмуро взглянул на герцога и буркнул, вернее, хотел нормально сказать, но получилось то, что получилось:

— Мне в туалет надо, — голос прозвучал сипло и слабо.

Ласайента попытался откашляться, но ничего не вышло, став только хуже.

— Воды надо или то, что уже плещется, не донесешь, если еще выпьешь? — Сантилли уже сидел на постели, подобрав под себя ноги.

— Нет. Сам дойду, — невпопад ответил принц, испугавшись, что ашурт сейчас будет ему помогать, и попытался подняться, опираясь на здоровую руку.

Это удавалось ему плохо, рука дрожала от слабости, но очень не хотелось, после всего, что было, чтобы кто-нибудь притрагивался к нему.

Сам так сам, какие проблемы. Сантилли не стал спешить его поддержать, вместо этого он со вкусом потянулся, запрокинув руки за голову и прогнувшись. Расстегнутая рубашка разошлась, обнажая загорелый торс. Не худой, но и не массивный, гибкий, сильный. Кожа гладкая без единого волоска. Мускулы прорисовываются четким рельефом. Хищник. Страшный в бою, равнодушный к чужим страданиям и безжалостный, судя по тем историям, что до сих пор рассказывали про него шепотом.

Ласайента с привычной завистью окинул фигуру герцога. Перехватив откровенный взгляд принца, тот еще раз потянулся, явно красуясь, и вдруг, одним плавным, текучим движением скользнул вперед, заставив того невольно отшатнуться и упасть обратно на подушку. Припечатал руками одеяло с обеих сторон, от чего оно натянулось на груди принца, и ехидно спросил:

— Нравлюсь?

Принц хмуро промолчал. Герцог пакостно улыбнулся, показав кончики белоснежных клыков. Язык призывно защекотал его губы. Ласайенту передернуло от отвращения, пальцы здоровой руки вцепились в край одеяла, будто оно спасти могло. Сантилли медленно опустился на правую полусогнутую руку, слегка наваливаясь на живот Ласайенты всем телом. Каштановые волнистые волосы тяжелой волной скатились по спине и легли на кровать. Пальцами левой провел по щеке, еле уловимо касаясь ее.

Принца вновь всего передернуло, и неожиданно для себя он ударил по этой руке наотмашь. Удар получился слабый. Хотел смахнуть, но эффект вышел прямо противоположный. Герцог удивленно вскинул брови:

— Ну, надо же! Какие мы недотроги. А не боишься? — рука скользнула дальше вниз по шее, и Ласайента всерьез разозлился.

— Убери руки от меня! — голос чуть не сорвался от ненависти, челюсти свело судорогой, заставив стиснуть зубы и вздернуть верхнюю губу.

Ласайента завозился всем телом, пытаясь столкнуть чертова ашурта с себя, непослушными пальцами стал отдирать руку от своей шеи, но та даже не дрогнула, продолжая движение.

— Ого, а мы умеем клычата скалить. И кусаться будешь? — Сантилли навис над своей жертвой совсем близко к лицу, пощекотав нос запахом чистой кожи и чего-то еще свежего, незнакомого, но очень приятного.

— Да пошел ты, — страха совсем не было, только злость.

Хотелось вцепиться в гада и стереть эту такую вызывающую улыбку с красивого лица. Тоже мне, неотразимый! Но вместо этого Ласайента попытался скопировать улыбочку герцога, сказав:

— Могу не донести.

Ответ последовал незамедлительно:

— Какие проблемы? Сам и будешь стирать. Или можешь так и лежать. В тепленьком, — герцог откровенно наслаждался ситуацией.

— Тебе тоже это нюхать придется, — мстительно ответил принц.

— Ничего, я привычный ко многому. В крайнем случае, могу и просто выйти, а вот ты… Ладно, иди, — милостиво разрешил ашурт, наконец, отодвигаясь на край кровати.

Мальчишка Сантилли определенно нравился. Быстро справился с испугом. Да и был ли этот испуг, скорее удивление. Дерзит, скоро хамить начнет. Хотя это надо пресекать в самом начале. Да. Хамство нам ни к чему. Нам нужен культурный воспитанный демон. Он немного понаблюдал, как принц возится на постели, пытаясь подняться. Потом резко откинул одеяло, подсунул руки под спину и колени и легко поднял парня. Тот только охнул. Пришлось поползать по кровати на коленях спиной вперед. Ерунда. А вот дальше началась потеха.