Наследство колдунов (СИ)

Крайний дом по левой стороне выглядел жилым. По крайней мере, он был цел, с окнами, закрытыми ставнями, с аккуратным заборчиком вокруг палисада, большими воротами и красной железной крышей.

Нива подъехала вплотную к воротам, и мужчины непроизвольно вздрогнули, когда Люська нажала на сигнал.

- Ты что, чокнулась? Там же нет никого!- заворчал на нее Сержик.

- Да я нечаянно,- покаянно ответила Люська.

Выйдя из машины, друзья через небольшую калитку в палисаднике прошли к высокому крыльцу, построенному из широких и толстых плах. Понятно было, что делалось все это на века. Сержик вынул из кармана связку обычных современных ключей, и немного посопев над скважиной замка, открыл высокую дверь.

- Люсь, давай я сейчас ворота изнутри открою, а ты машину во двор загонишь.

Он прошел по коридорчику вперед, где виднелась еще одна дверь, выходящая во двор, а Люська вернулась в машину, и когда Захаров уже закрыл за собою дверь, войдя в дом, он смутно услышал гул заезжающего во двор автомобиля.

Перешагнув порог, Захаров окунулся в темноту. Лишь слабые лучики света пробивались сквозь закрытые ставни, но они были не в силах разогнать мрак, царивший в доме. Пахло ладаном, корицей, и чуть- чуть прополисом. Захаров пошарил рукой по стене справа, а потом слева, и, наконец, отыскал выключатель. Почти одновременно со вспышкой света под потолком, за окном раздался скрип, и ставни начали открываться, а за оконным стеклом показалось улыбающееся лицо Сержика. Захаров махнул ему рукой, и огляделся.

Обстановка для деревенского жилища выглядела довольно богато. Неполированная "стенка" белого дерева, большой овальный стол с вычурными стульями, широкий диван обитый дорогим гобеленом, и два вместительных кресла такой же обивки. На полках стенки книги в тисненых переплетах, странные маски, явно ручной работы, пыльные хрустальные вазы. Обилие разномастных фарфоровых фигурок. Без системы, без коллекций. Видно, собирались просто для души. Тут были и собачки, и ангелочки, и слоники, да чего только не было!

Подивившись увлечению колдуньи, Захаров пересек комнату, и открыл другую дверь. Судя по всему, это была спальня, и, по совместительству, рабочий кабинет. В углу стояла односпальная кровать, застеленная темно-красным ковром, и с небрежно брошенной большой подушкой, широкий комод с резьбой, и круглый стол, на котором расположились три предмета, выдававшие занятия хозяйки. Это были: стопка игральных карт, большой прозрачный шар, и человеческий череп с отпиленной верхушкой. Череп, скорее всего, был старинным, так как на полоске серебра, которым был отделан край черепной кости, явно чернела благородная патина. Весь этот антураж словно вышел из старинного фильма "Рукопись, найденная в Сарагосе". Захаров положил руку на стеклянный шар, но тут же убрал ее: ему показалось, что в глубине стекла промелькнула какая-то зубастая тень.

Скрип открывшейся двери заставил его вздрогнуть, но это была просто Люська, которая так же, как и Захаров, осматривала дом.

- Как тут интересно-о! - протянула она. - И не подумаешь, что деревня. Я была у своих в деревне, так там печка, сажа, да грязь. Потом никак не отмоешься.

- Не знаю,- сказал Захаров, - у меня никого в деревне нет. Я был на срочной в деревнях, но таких домов тоже не видел. Пойдем, где-то тут должна быть печь. Надо затапливать, а то замерзнем.

- Так Сержик уже затапливает. Печка в кухне. Там котел, который весь дом по трубам обогревает. Пойдем-ка лучше в машину за сумками. Кушать хочется. Мы сегодня без обеда, а уж скоро стемнеет.

Они снова вышли в коридорчик, который привел их к кухонной двери. Войдя внутрь, Захаров опять удивился. Странно было видеть здесь, в заброшенной деревне, такую чистоту и белизну. Кухня соседствовала со столовой, и большой белый стол, покрытый белой же вязаной скатертью, такого же цвета венские стулья, поражали какой-то инородностью, были неуместны здесь. "Странная же была эта прабабка",- подумал Захаров.

Сержик сноровисто подбрасывал полешки в небольшой чугунный отопительный котел, в котором уже гудело пламя. Истопник был нахмурен и озабочен.

- Вы знаете, а котел-то теплый был, заявил он. Кто-то за домом присматривает. Наверное, та, бабкина помощница.

- Наверное, - без интереса откликнулся Захаров.

- Ну что встали, когда жрать-то будем? - сердито воскликнул Сержик, - Давайте уже, несите!

Захаров с Люськой повернулись, и уже открыли дверь, когда с улицы кто-то несмело постучал.

Глава четвертая

Молодые люди замерли, переглянулись, и, наконец, Захаров произнес:

- Я пойду, открою.

- Все пойдем, - возразила Люська, - а то я боюсь.

Никто не возразил, и троица двинулась к входной двери. Захаров нажал на ручку, дверь отворилась, и они увидели в палисаднике, на полпути к калитке, невысокого человечка в темной куртке, валенках, и кроличьей шапке. Солнце садилось в лес за его спиной, поэтому лица незнакомца никто не увидел.

- Вы кто такие? - спросил человечек низким голосом. - Вы зачем здесь? Вы что, не знаете куда попали?

- Знаем, -ответил Сержик, - это прабабушки моей дом. Имею право!

- Так ты Алабин, что ли?

- Да, Алабин. А вы кто?

- Это неважно. Только оставаться вам здесь опасно. Местные боятся к дому приближаться. Я, и то боюсь. Уезжали бы вы отсюда поскорее. Зло здесь, зло!

- Да мы только переночуем, отдохнем и уедем,- ответил Сержик. - Вроде все тихо.

- Да? Тихо? Точно тихо? - Он помолчал, задумчиво покивал головой, и снова взглянул на непрошеных гостей. - Ну, если ты Алабин! Тогда смотрите сами. Я вас предупредил. Если что, бегите ко мне. Я тут недалеко живу. Дом с большой сосной. Спросите деда Анатолия. И вот еще что, - дед Анатолий порылся в карманах. - Вы крещеные?

- Сержик оглядел друзей, и, получив утвердительный кивок, ответил:

- Да, все.

- А кресты у всех есть?

Люська сказала:

- У меня нет. Я его не ношу.

- Тогда вот, - сказал человечек, - я кладу здесь крест, надень его на себя обязательно.

Он наклонился, и что-то положил в снег у тропинки. Люська сорвалась с крыльца, чтобы взять подарок, но дед Анатолий вдруг резко подался назад к калитке, и встревожено закричал:

- Назад! Стой, где стоишь!

И перекрестил Люську.

Испуганная Люська осталась стоять у подножия крыльца, а дед, постоянно оглядываясь, словно ожидая нападения сзади, протопал за калитку, аккуратно прикрыл ее, и, прощально взмахнув рукой, пошел в деревню.

Сбившаяся в кучку троица смотрела ему вслед, пока тот не пропал за углом. Наконец, Люська, осторожно ступая, прошла по тропинке, и подняла серебряный крестик на тонком черном шнурке. Осмотрев его, она сунула подарок в карман, и вернулась к крыльцу. Подняв лицо к мужчинам, стоящим на крыльце, она хриплым от волнения голосом спросила:

- Ну что, уезжаем?

Захаров открыл было рот, но посмотрел на Сержика, и промолчал. Наследник колдуньи понурился, повертел головой, словно разминая шейные мускулы, потом резко выпрямился, и твердо произнес:

- Не дождутся! Не за тем мы сюда ехали! Лично я остаюсь! Вы со мной?

- Я - с тобой! Мне терять нечего, - сказал Захаров,- я остаюсь!

Они оба вопросительно смотрели на девушку, пока та не стала переминаться с ноги на ногу, и не воскликнула:

- А-а! Пропадай моя пустая голова! Я с вами!

Все оживились, и гурьбой ввалились в коридорчик, захлопнув за собой дверь. Пока Сержик показывал Люське расположение "удобств" во дворе, Захаров вытащил из "Нивы" все имущество, и, тяжело нагруженный, вернулся в уже нагретую кухню. Вернулась раскрасневшаяся Люська, и стала готовить ужин. На маленькой газовой плите, стоявшей за котлом, вскипятила чайник, заварила крепкий чай, нарезала хлеба и колбасы. Для изголодавшейся троицы этого было достаточно. Они устроились за белоснежным столом на белоснежных стульях, строго предупрежденные Люськой, что она убьет любого, испачкавшего скатерть. Сержик раскрыл ноутбук, но интернет здесь не работал, поэтому немного "поюзав", он закрыл компьютер, и присоединился к беседе Захарова с Люськой.