Сказки о сотворении мира (СИ)

— Ты б и не смог. У тебя был шанс обратиться к кое-кому словом «мама». Ты бы скорее к Розалии Львовне так обратился.

— Мадам Ушакова сама отказалась признать меня.

— Фигня это все.

— Что же я, не общался с ней? И до ее смерти общался, и после. Она уверена, что Женька ее сын и знать ничего не хочет.

— Ты сам не хочешь знать о ней ничего. Сто раз тебе говорила, что эта женщина хитрее и умнее нас. Она прекрасно знает, кто ее сын, и до смерти боится навести на тебя беду. Поэтому пристала к Женьке. И не отстанет. Бедный Женька! В этой истории он в самом глупом положении. Как я могла назвать его лишним персонажем? Он самый настоящий громоотвод для всех нас. А твоя мать — уникальная женщина.

— Я не «крошка», чтобы меня усыновлял кто попало.

— Странно, что тебя не усыновили в детстве. Умных мальчиков быстро разбирают по семьям. Ты, как сакральный кристалл, отводил от себя взгляды потенциальных родителей?

— Совсем наоборот, — признался Оскар. — Ко мне кидались в первую очередь: «Посмотрите, какой худенький, бледненький, наверно скоро подохнет». Кормить кормили, а брать в семью опасались. Кто хочет тратиться на похороны?

— Как я их понимаю. Надо быть альтруистом вроде Натасика, чтобы усыновить тебя прямо на вступительных экзаменах.

— На олимпиаде, — уточнил Оскар, — которую я, кстати, выиграл. Я сам удивился, что профессор вспомнил меня через год на вступительных. Только меня это не спасало. Сочинение надо было по любому писать. Вот я и написал… На два с плюсом.

— И что?

— Пошел забирать документы, зашел к нему попрощаться, а Натан Валерьянович курил на кафедре и был уверен, что я поступил.

— А потом?

— Потом он пошел к ректору и сказал: «Если не возьмете этого парня, то и мне здесь нечего делать». Так мне первый раз в жизни по-настоящему повезло. Именно в этот день, а не тогда, когда я был зачат полоумной теткой от товарища по борьбе. Второй раз мне повезло, когда я встретил тебя, потому что… не знаю, кто бы еще меня заставил заниматься тем, чем я сейчас занимаюсь. И теперь, если ты отдашь мне ребенка Копинского, буду считать, что мне повезло в третий раз.

— Не знаю, почему ты не хочешь взять крошку. Эрни ничем не хуже.

— Мне нужен ребенок Копинского, а тебе нужно время, чтобы смириться с этим.

— Нет, Оська! Малыш — именно то, что надо.

— Кто отец твоего алхимика?

— Такой же инохронал, как Копинский, как ты, как я… Он не то, что человек без судьбы… он, можно сказать, самой судьбою вышвырнут из нашего веселенького романа.

— Кто отец, я спрашиваю? И кто его мать?

— Господи! Какая разница, будешь ты знать их имена или нет?! Крошка рос в форте и этим сказано больше, чем метрикой.

— Как он у тебя оказался?

— Случайно. Ну, хочешь, я упакую его в подгузник? Будет проявлять тупость, отдашь в школу тенниса. У вас во Флориде классная школа тенниса, а у парня — талант. Проверено. Малыш просто создан для спорта и тренируется с удовольствием.

— Издеваешься… — пришел к выводу Оскар, и воздух вздрогнул от лязга дверных петель. Пламя факела дернулось. Тень легла поперек коридора. Крошка Эрни вышел из библиотеки и осторожно заглянул под арку.

— Опять спрятались? — спросил он. — Зайдите. Ашот Гургенович ждет.

— Сдал? — поинтересовалась графиня.

— Я сказал ему о проблеме, чтобы ты не тряслась.

— Что сказал?

— Что ты напоила вакциной девочку.

— Кто тебя об этом просил?

— Иди… Лучше оба идите, — добавил малыш, немного подумав.

Гурамов действительно ждал. Сидел у окна, задрав нос к потолку, и нервно постукивал пальцами по учебнику.

— Сколько человек принимало препарат? — спросил он. — В каких дозах?

— Двое, — ответила Мира. — Вторую девицу уже отправили далеко, а Лиза наша теперь бесится. Мне кажется, ее подруга сильно доминировала и подавляла девчонку.

— Лиза убегала из дома, — добавил Оскар, — выполняя приказы подруги. До вакцины за ней такого поведения не замечено.

— Не в таких масштабах, — уточнила графиня. — Раньше она от скуки по соседям бродила, а теперь лезет туда, где молодой девице совершенно нечего делать. Нервная стала, начала писать стихи и ненавидеть человечество, к которому раньше относилась терпимо.

— Кто вторая персона? — спросил Гурамов и посмотрел на Оскара.

— Инохронал, — коротко ответил он. — Пришелец. Похоже, что девочка работала на разведку. Может быть, есть способ нейтрализовать действие вашей вакцины?

Гурамов воззрился в узкую щель окна, за которым не было видно ни моря, ни неба. Только непроглядная темь. Такая черная, что казалось, утро в этом мире никогда не наступит. На мгновение в библиотеке воцарилась пауза, в которой слышен был даже шелест огня.

— Что было написано на таре с вакциной, которую вы получили?

— Ничего, — ответила Мира. — Это был аптечный пузырек с запечатанной крышкой.

— Объем?

— Как стопарик для водочки.

— Цифры на банке стояли?

— Кажется, стояла какая-то дата, но я не помню, какая. Жидкость была похожа на йод.

— Последней партии, значит… — Гурамов задумался. — Значит, очищенный… В каком соотношении разбавляли глюкозой?

— Сахарной водой, — уточнила Мира. — Два литра на пузырек и четыре столовые ложки сахара, как в инструкции.

— Юный граф! — обратился Гурамов к ученику. — Вы слышали? Потрудитесь изложить ваше мнение.

— Я бы отменил транквилизаторы, — подал голос малыш, — и ввел пациента в состояние гипнотического сна или искусственной комы.

— Далее, ваши действия?

— Сделать анализ. Если процент инородных включений упал до критических показателей, я бы рекомендовал переливание крови. Несколько процедур. Потом повторил бы анализ.

— Если ремиссии не происходит?..

— Тогда… надо делать снадобье, которое блокирует действие очищенных участков мозга.

— Возьмите бумагу и напишите нам рецептуру.

Юный граф составил список из пяти ингредиентов, но Гурамов, едва взглянув, покачал головой.

— Потрудитесь написать классической латынью и найти аналоги, с помощью которых ваше снадобье изготовят в европейской аптеке.

На эту задачу юный граф затратил времени несравнимо больше. То ли подзабыл латынь, то ли сомневался в названиях препаратов. Юноша торопился, но Гурамов терпеливо ждал, глядя в окно.

На готовый рецепт наставник взглянул свысока и вручил графине.

— Понятно, что нужно сделать?

— Спасибо.

— Теперь оставьте нас, Мирослава. Его сиятельство присоединится к вам позже.

В этот раз графиня вышла из библиотеки, потупив взгляд, и быстро нырнула в тень. Даже в темноте она старалась не смотреть на товарища, который сверлил ее вопросительным взглядом.

— Да, он мой сын, — подтвердила графиня.

— Не ври мне, Мирка! Лучше молчи, но не ври! Я сыт по горло твоим враньем!

— Мне пришлось его усыновить. Так получилось. Но к ребенку Копинского это никакого отношения не имеет.

— Об этом я буду говорить с крошкой-графом. Он выйдет, и ты представишь меня ему.

— Неизвестно, когда он выйдет. Неизвестно, куда… Хочешь, я представлю тебя Крокодилу! Тебе понравилось пиво, которое сварил Крокодил? Гурамову очень нравится. Он без бочонка из форта не уезжает.

— Не заговаривай зубы.

— Хорошо, с Драным тебя познакомлю. Драный — фанат компьютерных игр. Каждый раз, когда он хорошо наиграется, ходит в синяках и царапинах. А однажды его проглотил виртуальный кит. Что было! У Драного по всему телу язвы и ожоги от желудочного сока. Не знали, чем мазать. Самые настоящие волдыри. Палач натер его змеиным клеем, и с Драного опять слезла шкура. Пойдем, по ночам все внизу, пиво пьют, байки травят. Они тебе точно скажут, что я не прячу младенца.

— Иди. Мне надо понять, на кого похож «крошка», потому что эта история дурно пахнет.

— Тогда пойдем ко мне, я устрою тебя на ночлег.

— Я не сдвинусь с места, пока не поговорю с «малышом».

— Ну, сиди, — согласилась графиня. — Только не спускайся на площадь. Надоест — позови охранника, он проводит.