У удачи два лица (СИ)

Вознёй в воздухе и догонялками я всерьёз увлеклась, и совершенно не обращала внимания на происходящее внизу. Опомнилась только тогда, когда отец вдруг легко, играючи, увернулся от моего броска и, хлестнув по голове хвостом, строго, предостерегающе рыкнул. Сигнал «прекратить» я поняла сразу и встревоженно заозиралась, пытаясь понять, что случилось. Каково же было моё удивление, когда далеко внизу обнаружились пустые и безразличные серые камни, всего несколько дней назад не слишком-то ласково принявшие моё падающее тело в свои крепкие объятья.

До зуда в горле захотелось засыпать непривычно серьёзного и сосредоточенного отца ворохом вопросов начиная с самого главного — зачем мы вообще сюда прилетели? Но драконья пасть мало приспособлена к связной речи, а коротким рыком можно передать только основные эмоции и команды. Так что оставалось мне терпеть, смотреть по сторонам и пытаться решить эту загадку своим умом. Ну, или смиренно ждать, пока всё прояснится естественным путём. Не просто же так мы сюда прилетели! Похоже, отец, как обычно никому в своих поступках не отчитываясь, решил совместить полезное с приятным. Непонятно только, зачем ему я? Зная папу, искать ответ на этот вопрос бесполезно. Может, у него есть какой-то хитрый план. А, может, ему просто скучно было лететь сюда в одиночестве. Или, может, нас сюда действительно случайно занесло, и отец просто заинтересовался необычной местностью!

Некоторое время мы скользили в воздушных потоках высоко над землёй. Кажется, Ванлар что-то искал там, внизу, и в ближайшем будущем возвращаться не планировал. А я просто сопровождала его, стараясь держаться поближе, но и под крыло не лезть. Меня успокаивала мысль о том, что находимся мы на безопасной высоте, поэтому я не спешила поворачивать в сторону безопасных мест, а продолжала составлять компанию родителю.

Равнина внизу имела довольно удручающий вид. Нагромождение однообразных серых камней, кое-где едва заметно припорошенных мшистой зеленью, и больше ничего. Я терялась в догадках, что могло понадобиться здесь отцу, когда взгляд зацепился за некоторую неоднородность рельефа — особенно крупный камень. Вполне возможно, не камень даже, а скальный выход.

Похоже, именно это мой родитель искал, потому как, скомандовав мне ждать здесь, начал быстро снижаться по крутой нисходящей спирали. Я одновременно перевела дух, что не придётся следовать за ним, — в памяти были живы глухие звуки ударов тяжёлых камней о землю, мой собственный страх и вид посечённой осколками спины Кая, — и ещё сильнее встревожилась, что отец полез куда-то один. Умом понимала, что убить его не так-то просто, а от меня никакой пользы там быть не может, но всё равно тревожилась. И нервно озиралась по сторонам, ожидая нападения.

В общем-то, можно было особо не вглядываться: не заметить такое было невозможно. Часть плато, — точнее, покрывающих его камней, но поначалу мне показалось именно так, — заволновалась, вздыбилась и поднялась в воздух, рассыпаясь на отдельные сгустки. Сложив крылья, отец рыбкой скользнул в эту круговерть и исчез из виду. Каменный рой вскипел, и до меня докатились невнятные отзвуки происходящего внизу — низкий гул, грозный рокот и странный глухой треск.

До рези в глазах всматриваясь в серо-коричневую массу, я спустилась ниже — настолько, насколько позволяли соображения безопасности. Умом я понимала, что отец не дурак; что при всех своих недостатках, он никогда не будет рисковать жизнью, и инстинкт самосохранения присутствует у него на положенном месте. Но всё равно было страшно. Не зная, что предпринять, я кружила над тем местом, где потеряла его из виду, выписывая в воздухе круги и широкие восьмёрки. Мысли в голове копошились самые тревожные, а ассоциации в голову приходили унылые. То с воронами, то со стервятниками, то с разорённым гнездом, оплакиваемым осиротевшими обитателями.

Бурление внизу всё никак не прекращалось; может, только его интенсивность немного ослабла, да звуки поутихли. Сколько это продолжалось, я не имела ни малейшего представления, но ситуация с каждым мгновением тревожила всё больше.

В конце концов, у меня уже начали уставать крылья. Их строение, конечно, позволяет долго планировать, а то я бы уже давно рухнула от усталости; но по дороге сюда силы мы не экономили! Когда ощущение тяжести в мышцах начало здорово нервировать и местами даже перевешивать беспокойство за родителя, — если папа наверняка жив-здоров, то я спокойно приземлиться среди этой круговерти однозначно не смогу, а жить всё-таки хотелось, — картина внизу опять изменилась. Камни, шнырявшие в воздухе, вдруг разом все замерли и через мгновение повели себя точно так, как положено камням: под действием собственной тяжести разом рухнули вниз. Грохот прокатился по плато, а я опасливо спланировала ещё ниже, снова вглядываясь в поверхность равнины.

Оказалось, я успела забрать немного в сторону от той одинокой скалы. Теперь она ещё больше обнажилась, и уже не оставалось сомнений, что это не отдельный камень, а нечто гораздо более внушительное. Более того, с нынешнего угла наблюдения я сумела разглядеть подозрительный тёмный провал в складках камня. Пещера?

Стоило об этом подумать, как из оного провала появилась хорошо знакомая пёстрая фигура, и я не удержалась от облегчённого вздоха. Папа на ходу махнул мне рукой, немного отошёл от скалы и через мгновение уже набирал высоту частыми сильными взмахами широких драконьих крыльев. Удостоверившись, что я следую за ним, уверенно лёг на курс. Кажется, в сторону Боровицы.

Пока добрались, я буквально извелась от любопытства, что это было за место, зачем оно понадобилось отцу, как он его нашёл и что делал там столько времени. Даже про усталость на какое-то время забыла, так мне хотелось поскорее прилететь и учинить ему подробнейший допрос.

На пороге главного дома, возле которого мы стали заходить на посадку, нас ожидала небольшая делегация. Мне это ужасно не понравилось; сразу вспомнились мои полёты со Снором и их последствия, и я заранее почувствовала себя очень виноватой. Поскольку умом я себя таковой не считала, морально приготовилась к скандалу.

Как оказалось, зря. Стоило мне вернуть себе человеческий облик, Кай в несколько широких шагов преодолел разделявшее нас расстояние и без слов сгрёб в охапку, крепко прижимая к себе. Был он в этот момент очень бледный и встревоженный, и я на всякий случай покрепче вцепилась в него в ответ, отчаянно желая поделиться спокойствием. А сама внутренне похолодела: кто и чего ему такого наговорил, если этот весьма собранный серьёзный мужчина сейчас пребывает в таком состоянии?!

— Ещё раз так меня напугаешь, я тебя точно на цепь посажу, — еле слышно выдохнул он мне в макушку, кажется, сумев немного взять себя в руки.

— Всё хорошо, не волнуйся, — погладив его по спине, невнятно пробубнила я в грудь мужчины, куда утыкался мой нос.

— Легко сказать, — шумно вздохнул плетущий, слегка отстраняясь, приподнимая моё лицо кончиками пальцев за подбородок и заглядывая в глаза. — Пообещай мне больше так не делать.

— Обещаю, но ты объясни подробнее, что именно случилось, ладно? — осторожно попросила я, на этот раз погладив мужчину ладонью по груди.

— Да ладно, парень, что-то ты в самом деле слишком нервный, — прозвучал рядом весёлый голос отца. — Ничего бы с ней не случилось.

А вот дальнейшего развития событий, кажется, не сумел предугадать даже всезнающий Таюр со своими вероятностями, что уж говорить обо мне и остальных! Одним слитным движением оттеснив меня за спину и сократив расстояние до дракона, Кай его ударил. Коротко, без замаха, но с такой силой, что голова мотнулась, и её владелец был вынужден отступить на два шага назад, сохраняя равновесие.

Я испуганно ахнула, рефлекторным жестом вскинув ладони к лицу, чтобы закрыть не то рот, не то глаза. А остальные присутствующие в лице Ивара, Рассветы, Эрта и пары случайно оказавшихся поблизости оборотней замерли, круглыми от удивления глазами таращась на плетущего.

Уравновешенный, сдержанный, добрый и терпеливый Кай, целитель, благословлённый при рождении самим Змеем, без слов дал по морде самому страшному из драконов. Объективно самому страшному, — я знаю, я видела. Более того, не просто ударил, а, кажется, был готов продолжить невербальный диалог всеми доступными способами, и едва сдерживался от этого.