Повелительница Мордора

– И что отец? — я, подняв лицо от его груди, немного испугалась.

Нежно отбросив мне пряди со лба, он заглянул в глаза и продолжил.

– Он согласился, дал мне подзатыльник и отправил спать без ужина.

– Так он все знал?

– Конечно, знал, ты ему сразу понравилась, особенно та невозмутимость, с которой ты сидела в грязной луже. "В ней есть что-то величественное", — сказал он тогда. Да что говорить, все знали, что мои глаза смотрели только на тебя, а сердце замирало от одного воспоминания о наших встречах. Ты моя чайка, белоснежная и немного шумная, но бесконечно любимая чайка…

Осторожный стук в дверь, напомнил о начинающимся пире.

– Давай не пойдем никуда.

Но согласно обычаю, спустя час, мы все же сидели во главе стола, пили из одной чаши и со счастливыми глазами держались за руки. Заздравные тосты и гимны нашим богам, крики, смех, дорогие лица. Подвыпивший Гимли лез целоваться, и Лег, смеясь, настойчиво оттаскивал его. Три моих сестры, обнявшись, дружно навзрыд рыдали от радости.

… И вот уже звучат мелодичные такты последних танцев. Порядком уставшие гости с осовелыми глазами усиленно вспоминают, в каком направлении находятся их дома. Наши друзья деликатно-пьяно улыбаясь, или тихо сползают под стол, или засыпают, накрыв глаза салфетками. Перед прощальной речью сам Ар-Трандуил пригласил меня на танец. Всегда немного робевшая перед ним, я, кружась в танце, невпопад выдохнула:

– Простите меня.

Он, наклонившись к моему уху, тихо прошептал:

– Подари мне внука и считай, что мы в расчете.

И вихрь танца закружил нас.

На другом конце стола сидела автор этой книги, с кипой разноцветных тетрадей и исписанных листочков мятой бумаги — она торопливо дописывала окончание.

"Счастья тебе, неординарная эльфийка! Никогда не бойся посмеяться над собой, и если кто-то еще улыбнется вместе с тобой, то значит, ты не зря прошла свой путь. И вполне возможно, что спасение нашего человеческого, насквозь прагматичного мира от скептически-потребительского зла зависит от таких простых старомодных чувств, как дружба, сострадание, и, конечно, любовь."

Подошедший Гимли заглянул в мои записи.

— Это что, разве это интересно? Вот я расскажу тебе историю Мории, так там целая эпопея, а что наболтали гномессы, все враньё.

— Может, мы просто выпьем за молодых?

— Неплохое предложение, но, все же, после пира айда ко мне? Кстати, я давно хотел спросить — а ты, случаем, не родня нашей аранели?

— Нет, я всего лишь её тезка.

КОНЕЦ