Вооружен и очень удачлив. Трилогия

— Все-таки должен быть выход! Должен! — кипятился Хендрик. — Он где-то рядом, прямо перед нашим носом! Просто мы его почему-то не видим!

Помимо унизительного положения невольника племяннику дипломата неприятно было еще и то, что он успел похвастаться перед слугой некоторыми прошлыми подвигами. И хотя Филипп никак не комментировал безуспешные поиски, в его желтых глазах навыкате читался немой вопрос: как же это вы, сэр Хендрик, умудрялись убегать из-под носа ревнивых мужей раньше?

Хендрик и сам не знал, как. Когда за тобой гонится разъяренный громила с пистолем в руках в компании дюжины вооруженных до зубов слуг, то уже не до поисков выхода. Ты просто бежишь, куда несут ноги, думая даже не мозгами, а всем организмом. Правда и то, что редко какая дама проживает во дворце, подобном Черной Башне.

Спустя еще день совершенно случайно выход был найден.

Вкладывая в пакет с письмом ворону, которая упрямо не хотела туда вкладываться, Филипп с Хендриком дружно уперлись спинами в клетку, и она сдвинулась.

Присмотревшись, Филипп заметил, что в окне воронятни вообще отсутствуют решетки. Птицы, в отличие от людей, не могли долго находиться без света и воздуха, поэтому клетка была просто придвинута к незастекленному оконному проему, полностью заслоняя его.

Более того, проем окна радовал абсолютно нормальными размерами, в которые легко мог вписаться взрослый человек.

— А вот и дорожка на волю! — довольно потер руки Хендрик. — Молодец, Филька! Просчитались паны Наставники! Просчитались! Видимо, эти хитрые господа рассудили так: мысль бежать из Башни с самого верхнего яруса, когда есть целых шесть нижних, может прийти в голову только потомственному идиоту. Да и то не сразу. А вот нам пришла! Ты понимаешь почему, Филя?

— Потому что мы идиоты? — предположил слуга, и по его глазам было непонятно — то ли он так тонко шутит, то ли действительно наивен до невозможности.

— Нет! — засмеялся Хендрик. — Потому что мы мыслим нестандартно!

— Но там внизу колья!

— И пусть их! Я же не собираюсь прыгать.

— А как тогда? — удивился слуга.

— Спущусь по веревке. Мне с собой положили приличный моток.

— На колья?

— Увидишь, — хитро прищурился Хендрик…

Если бы сторонний наблюдатель оказался этой ночью в холле Башни, он бы увидел две скорчившиеся от напряжения фигуры, которые тащили из опустевшей ниши что-то тяжелое. Но сторонних наблюдателей в Башне не было. Здесь были все свои, и эти свои безмятежно спали.

— У-и-ий! Смотри, куда ноги ставишь, осел!

— Простите, сэр Хендрик, я нечаянно!

— Тащи его! Аккуратнее, аккуратнее!

— А почему мы не взяли что-нибудь полегче?

— Потому что мы сами с тобой не слишком легкие! Испытывать веревку надо с запасом, понятно?

— Понятно. А он не разобьется?

— Уй! Опять на ногу!!!

Сквозь покрывало, которым была обмотана тяжелая ноша, сверкнуло золото. Бюст великого волшебника Мерлина, увлекаемый двумя парами рук, плавно завернул за угол и рывками стал подниматься по лестнице. Второй ярус… третий…

— Не дыши так громко, Наставников разбудишь! — посоветовал Хендрик.

— Я… не… могу… больше!

— Что значит не могу? Ты маг или кто?

— Я художник!

— Филя, не смеши меня на повороте, здесь ступенька сломана! От твоих портретов мухи дохнут! Ты нанимался ко мне на службу?

— Да!

— Вот и исполняй приказание! Приподнимай голову, приподнимай! Да не свою, а Мерлина! И тащи!

Четвертый ярус…

Пятый… Шестой…

На седьмом ярусе покрывало было торжественно снято. Проснувшиеся вороны с любопытством уставились на блестящую фигурку. В паре птичьих глаз даже засветился чисто сорочий интерес ко всему блестящему.

Хендрик с помощью Филиппа отодвинул клетку и закрепил край веревки, и слугу затошнило от волнения. Если сейчас испытание пройдет успешно, то завтра, в крайнем случае послезавтра, они смогут сбежать. Свобода!

— Крепко держи и опускай медленно, — предупредил Хендрик.

— Понял, — кивнул слуга.

— Ну, с богом! — тихо сказал Хендрик и вытолкнул бюст за окно.

Веревка в руках Филиппа вздрогнула и как живая заструилась по плечу. Ярко блеснув в лучах луны, голова Мерлина золотой кометой улетела в темноту.

Сердце Филиппа остановилось. Спустя секунду снизу послышался глухой шлепок.

— Это ты называешь медленно? — повернулся Хендрик к застывшему от осознания собственной ошибки слуге.

— Испытание прошло успешно, узел выдержал, — каменным тоном без эмоций доложил Филипп.

— Скажи спасибо, что выдержал! — мрачно процедил сквозь зубы Хендрик и выглянул наружу. — Да и голова, к счастью, упала мимо.

— В каком смысле — мимо? — не понял Филипп.

— Я говорю, она упала дальше, чем врыты колья. Значит, лицо великого волшебника не слишком пострадало, и мы сможем вернуть его на место. Берись за веревку, Филя, и тащи!

— Зачем? — попробовал возразить слуга, и получил увесистый тычок под ребра.

— Затем, дубина! Раскрывать себя заранее совершенно не входит в мои планы. Вот придет время — и все узнают, что охрана Башни организована не так безупречно, как думалось.

— И когда оно придет? — простонал Филипп, чувствуя, что веревка сейчас перепилит плечо окончательно.

— А вот когда мы сбежим, тогда и придет. Да ты приподнимай, Филя! Приподнимай и тяни на себя!

Город. Следующим утром на берегу реки

Речная вода и рыба потрудились над телом на славу. Про внешность этого человека сейчас можно было наверняка сказать лишь одно: это был мужчина.

Инспектор Кресс разочарованно потыкал багром ногу жертвы и через плечо уголовного художника заглянул в его рисунок.

— Что это справа?

— Его голова.

— А-а. Больше похоже на закат солнца, если честно. Знаешь что, бросай уголь. Это художество даже к делу не приложишь.

— Но позвольте! — выступил вперед стажер Наоко. — Рисунок с места происшествия является ценным вещественным доказательством!

— Заткнись, — коротко отрубил Кресс. — Пиши, Сэми: обнаружен труп. Кто, кстати, его нашел?

— Дети, — доложил Сэми, старательно выводя в блокноте «об-на…»

— Пиши, Сэми. В результате того, что тело было обнаружено в воде малолетними детьми, опознать его не представляется возможным. Данные дети и рыбы существенно исказили картину преступления своим поведением. Вывод следствия: тело принадлежит неизвестно кому, померло непонятно когда и неизвестно отчего. Так как родственники пострадавшего не объявляли его в розыск, дело считать закрытым за отсутствием состава преступления. Закрыто. В архив. Написал?

— Угу.

— Но как же так? Как это отсутствие состава преступления? — возмутился Наоко. — У него в груди колотая рана!

— Да какие там могут быть раны! Небось, детишки играли, — махнул рукой инспектор.

— А его одежда? Она хоть и промокла, неплохо сохранилась! Там могут быть метки! — не унимался стажер.

— Ох, чуть не забыл! — хлопнул себя по лбу инспектор. — В карманах трупа… вот черт, пусто! Нет, ну до чего наглые потерпевшие пошли, а, Сэми?

— Но его одежда!

— Послушай, отличник! — не выдержал Кресс. — Чего тебе так далась эта одежда? Надо — бери.

— Я просто хотел…

— В другой раз, ладно?

Глубоко под городом. Раннее утро

Джульетта открыла глаза и обнаружила, что находится в темном тоннеле. Она не помнила, когда успела перебраться сюда из своей спальни, но одно было ясно: это весьма странное место. Иногда по сторонам вспыхивали тусклые огоньки, но их свечение быстро угасало, и разглядеть подробности было невозможно.

Под ногами мягко хлюпала грязь. Пройдя по длинному извилистому коридору, стенки которого побулькивали и шипели, трактирщица выбрала относительно сухое местечко и присела. Что-то ей это напоминало. Но что?

Рядом вспыхнули сразу несколько «светлячков». В потолке тоннеля открылось небольшое отверстие, и оттуда вылилась порция зеленой, отвратительно вонючей жидкости. Пока вскочившая Джульетта брезгливо отряхивалась, сзади деликатно кашлянули и сказали: