Пища Мастеров

Сотни жадных мужских глаз сразу же впиваются в нее, осматривают её всю,- от босых ног до копны пышных волос так, будто примеряют на свой член. Я оглядываюсь, но Полинки не видно, видимо не может пробраться в темноте к нашему столику, надеюсь, что ей видна сцена - ей точно понравилась бы эта участница.

В сверкнувшем луче прожектора вдруг вижу Ахха, но тот не обращает на меня внимания и явно поглощен происходящим на сцене. И последнее, что я успеваю заметить как совсем молодая девчонка, сидящая за соседним столиком, дергает за рукав долговязого длинноволосого юношу, безуспешно пытаясь поймать его взгляд, а тот смотрит как завороженный на сцену, и во взгляде девчонки можно прочитать бурю различных эмоций- от зависти до ревности.

А потом, - удивительное дело, - я забываю обо всем на свете, потому что медленные и плавные движения танцовщицы будто гипнотизируют меня и я, каким-то странным образом, попадаю на ее волну. Она не может видеть лиц зрителей из-за яркого, направленного на нее света, но прекрасно знает об этих жадных, электризующих пространство взглядах, пытающихся сорвать с нее одежду. Она наслаждается этими взглядами, купается в них, дразнится… Ах, как она уверена в себе, горда своим пышным, но гибким телом. Начала танец с четких, отточенных движений, а сейчас импровизирует, описывая бедрами восьмерки, то проближаясь к залу, то отдаляясь, извивается в следующем за ней луче прожектора. Я физически ощущаю как музыка проникает в нее…

…Сейчас её руки подняты над головой, она качает бедрами, выгибает спину, склоняется…Темп мелодии нарастает - и теперь она всецело подчиняется своему господину - Музыке, - кружится, выполняя все его приказы и прихоти. В зале царит полная тишина нарушаемая лишь звоном блестящих подвесок на ее поясе и лифе. У оцепеневших зрителей затекают спины и шеи, но они этого не замечают, а она подпитывается исходящими от них токами восторга и вожделения.

Думаю, что нет в зале такого мужика, который не хотел бы ее. Держу пари, что зрители ждут момента, чтобы спросить у хозяина клуба - «кто это», «как это» и «сколько это может стоить?»

Она поворачивается лицом к залу и я готов поклясться, что она смотрит на меня, а я-то и подавно не могу отвести от неё глаз,- и вдруг у нас с ней возникает какая-то полу-телепатическая связь. Выражается это в том, что ее движения становятся все соблазнительнее, заманчивее, все более возбуждающими, а у меня встает,- я начинаю представлять ее сидящей на мне сверху, а она умудряется двигаться в ритм моему нарастающему желанию, и танец ее перерастает в неистовую, почти бешеную пляску.

Зал в возбуждении. Здесь темно, и наверняка руки некоторых полезли в штаны. Слышен кашель и недвусмысленные возгласы, - и тут музыка замедляется, она, продолжая двигать бедрами в такт, сбрасывает полупрозрачную шаль на пол, затем медленно растегивает лиф и тот падает…

Зал ахает. Она не может не слышать вздохов и возгласов, но, кажется, ей наплевать на зрителей. Она чувствует только меня, моё напряжение. Я улыбаюсь ей на тот случай если она видит мое лицо…интересно, решится ли она снять остальное? А я, кажется, все готов отдать за то, чтобы она сейчас сбросила юбку и подошла ко мне, хотя понимаю, что это не время и не место.

Да!

Юбка падает на пол…

Кружась, она спускается со сцены в зал.

***

Полина

…изгибаясь в танце, я приближаюсь прямо к нему. Теперь на мне только синие трусики с золотыми блестками и такого же цвета вуаль, закрывающая лицо. Луч прожектора следует за мной, слегка подрагивая. Неужели у осветителя тоже дрожат руки? Я и не пытаюсь скрыть, что танцую только для него одного.

Сейчас я кружусь прямо перед его столиком, на котором стоят два пустых коньячных бокала. Женя сидит в низком кресле и …- все же я добилась своего хотя бы на время: сейчас он видит только меня и думает только обо мне. Реал, Демонет, все другие миры перестали существовать для него и я постараюсь продлить этот момент насколько смогу, а потом, Горр обещал научить меня что делать дальше, а значит- таких моментов будет все больше.Танцуя, я то касаюсь руками его плеча, то откидываюсь назад, подставляя его взору свои дрожащие живот и грудь. Я знаю, я чувствую, что он безумно хочет положить свою ладонь мне на живот и сжать руками мою грудь, но сидит неподвижно, сложив руки на коленях. Я склоняюсь над ним и вижу, что у него стоит. Нет, мой любимый, я добьюсь своего- ты сейчас схватишь меня на глазах у всех, ты вопьешься губами в мой рот…Да! Ты сделаешь это при всех, и признаешь мою власть над тобой!

Но он все еще сидит неподвижно, и тогда я медленно, прямо перед его глазами, тяну вниз трусики, наблюдая как подрагивают крылья его носа. Трусики падают на пол, я переступаю через них… его глаза сейчас на уровне моего лобка, и он смотрит прямо туда, и ему безумно хочется схватить меня руками за бедра и прильнуть лицом к треугольнику темных волос, но все еще сдерживается, демон его возьми! Тогда я сама, совершенно голая, обвиваю руками его шею, прижимаю его лицо к своему животу, затем снимаю вуаль, закрывающую лицо, сажусь к нему на колени, и, обвив его шею руками, целую в губы.

Одновременно резко обрывается музыка и раздаются возгласы, крики, вздохи и стоны в заведенном мной зале. Зрители будто пробуждаются от гипнотического сна, в который я их вогнала.

Вспыхивает свет.

И тут он не выдерживает. Резко вскакивает, снимает с себя рубашку, накидывает ее на меня и тащит вон из зала, затем сообразив, что на бегу я сверкаю голой задницей, потому что длины рубашки не хватает чтобы ее прикрыть, хватает меня на руки и уносит прочь. Я и не думаю сопротивляться. Я обвиваю его шею руками и прячу лицо у него груди. Возможно, я и вытворила все только ради этого момента.

Из-за его плеча я вижу как чья-то рука поднимает с пола шаль, юбку и другие части костюма…Женя толкает ногой первую попавшуюся на пути дверь и мы оказываемся в полутемной комнате. Разбросанные стулья, опрокинутое ведро, швабра, мешки и еще всякая хозяйственная утварь. Он опускает меня на стул, и кидается к двери, чтобы ее захлопнуть, но не успевает, - дверь распахивается со ржавым скрипом и я вижу за ней худощавого молодого человека, который протягивает нам части моего костюма , а за ним я вижу - еще несколько нехороших лиц. И тут я пугаюсь. Страх рождается где-то в области солнечного сплетения и тошнотворной волной подкатывает к горлу.

Я сижу на грубосколоченном деревянном стуле в одной Жениной рубашке на голое тело, и чувствую как у меня от ужаса леденеют ноги и зубы начинают выбивать мелкую дрожь. Этот страх мешает мне понимать происходящее. Как во сне я слышу, что Женя выкрикивает трехэтажный мат страшным голосом тем, кто за дверью, вижу как он выхватывает мой костюм из рук молодого человека, швыряет его мне и вновь пытается закрыть дверь, напирая на нее всем телом. Ему это опять не удается из-за мощного натиска с другой стороны. Я вижу как он с силой толкает кого-то в грудь, отбрасывая от двери, слышу чей- то возмущенный возглас и звук шлепнувшегося тяжелого тела, и, наконец, дверь поддается. Щелчок- и дверь на щеколде. Но для верности, он вдобавок засовывает швабру в дверную ручку. Затем выхватывает из кучи юбку от моего костюма и бросает ее мне:

- Быстро!

Я едва успеваю натянуть юбку, как он подталкивает меня к окну, распахивает его настежь и сам прыгает. Я в нерешительности останавливаюсь.

- Ну!

Я смотрю вниз… высоко… первый этаж, но высоко все же..

- Ну же!

- Я могу сломать себе что нибудь.

- Я тебя поймаю. Ну быстрее же!

Я все еще не решаюсь:

- Страшно!

- А голяком в зале скакать не страшно?

- Не могу, Женя!

- А к групповухе подключиться сможешь сейчас?

Я вспоминаю красные потные рожи за дверью, зажмуриваюсь и прыгаю вниз с подоконника. Секунда- и я в его объятиях.

Он хватает меня за руку и увлекает в темноту. Вид у нас сейчас совершенно нелепый: я растрепанная, но в золотом обруче, босиком, в светлой мужской рубашке на голое тело и длинной полупрозрачной юбке с подвесками, которые нелепо звенят на ходу. Он- в одних белых брюках, голый до пояса - он не носит маек.