Чему быть, того не миновать (СИ)
Чему быть, того не миновать (СИ) читать книгу онлайн
Можно ли совершить невозможное? Готфрид считает, что да. Он человек, во всем дошедший до края, рыцарь, намеревающийся победить Богов. Готфрид путешествует по миру вечного затмения в компании соратников. Затмение — мир тьмы, страшных, завораживающих чудес и ужасающих тварей. Волей случая путешественники оказываются втянуты в войну гигантских механических машин, и гибель в этой чужой войне кажется неминуемой. Когда их путешествие прерывается вспышкой ядерного взрыва, Готфрид, глядя на нее, невольно вспоминает, как дошел до такой жизни. Как все началось в необъятных лесах Линденбурга, где деревья-гигасы тянутся ввысь на километры. Как матерый разгильдяй и сирота Готфрид и его друг, мечтатель и романтик Леон после посвящения в рыцари начали свои первые странствия, которые стремительно разрослись и вскоре вышли за рамки обыденного. Жизнь как будто хотела стереть самодовольные и амбициозные улыбки с лиц юных рыцарей, затягивая их в водоворот столь желанных, однако вовсе не таких славных и героических приключений. И когда рыцари выяснили, что находится под землями их родины, они поняли, что им такая ноша не по силам. Леону и Готфриду предстояло выжить в грядущей буре, если бы только они знали, как?
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
Следующую половину дня Леон проспал и проснулся лишь к вечеру. Пора было бы и поесть, но Леон не чувствовал голода, снедаемый все теми же угрюмыми мыслями. Он стоял, облокотившись на перила и смотрел сквозь ветви на внутренний двор форта и за людьми там. Тут к нему шурша цветастыми, скребущими пол юбками подошла черноволосая девица. Одного взгляда на нее было достаточно, дабы понять, что она уроженка Дашара: густые блестящие волосы черного цвета, округлое лицо, характерный для этого народа «узкий» разрез глаз. Хоть девушка и была из Дашара, она была не из харенамцев. Человек как человек, просто другой народности, отличной от тех, что живут за пределами Дашара. В волосах у нее был белый цветок жасмина. Акцент лишь подтвердил и без того очевидное.
— Какой вы славный белокурый юноша, желаете познакомиться с Жасмин? Тридцать астэров помогут нам найти общий язык.
«Так и вижу, что ответил бы Готфрид — вот это да, цветы со мной еще знакомств не заводили, скажите, а вы давно служите этому цветку и говорите от его имени?» — подумал Леон и легкая улыбка проклюнулась на его лице.
Несмотря на то, что Леон пребывал в крайне расстроенных чувствах, он подарил девушке улыбку и как того требовало воспитание, галантно ответил ей, не без налета характерной ему романтики.
— У вас красивое имя сударыня, на языке цветов белый жасмин означает — дружелюбие. Несомненно, вы столь пригожи ликом и станом, что мне невольно начинается казаться — уж не похищенная ли вы принцесса Дашара, против собственной воли удерживаемая в этом форте разбойниками, выдающими себя за пограничных стражей?
— Ах, все бы в этом шалаше умели делать такие изящные комплименты, как вы, юноша, — девушка улыбнулась в ответ, быть может даже искренне и прислонилась спиной к перилам, глядя на собеседника.
— Все цветы без сомненья прекрасны, но у каждого из нас свой вкус. Мой вкус таков, что в своем саду я предпочитаю видеть лишь розы.
— Вы знаете язык цветов? Впервые вижу северянина, интересующегося этим.
— Извольте, но я не северянин, Астэриос средиземное королевство.
— Для нас Дашарцев все север, что за пределами северной границы Кахада. Скажите, я угадала, — вы интересуетесь цветами и притом вы рыцарь?
— Вы верно заметили, госпожа, я рыцарь, а посему получил разностороннее воспитание и много чем интересуюсь, в том числе и природой.
— Может вы знаете и легенду о жасмине? — девушка кокетливо хихикнула. — Не обо мне конечно же, о цветке.
— Увы, незнаком, расскажите?
— Расскажу и такому галантному кавалеру, за бесплатно. Существует очень красивая легенда, согласно которой когда-то все цветы были белыми. Однажды появился художник с набором ярких красок и предложил окрасить их в разные цвета, какие они сами для себя выберут. Жасмин был ближе всех к художнику. Он хотел быть золотистого цвета, цвета его любимого солнца. Но художнику не понравилось, что жасмин вызвался прежде розы, королевы цветов, и в наказание он оставил его ждать до самого конца, взявшись за раскрашивание остальных цветов. В результате облюбованная жасмином желто-золотая краска почти вся досталась одуванчикам. Жасмин не стал снова просить художника раскрасить его в желтый цвет, а в ответ на требование вежливо поклониться, прежде чем просить, ответил следующее: «Я предпочитаю сломаться, но не согнуться». Так он и остался белым хрупким жасмином.
— Великолепная история, — Леон задумался и продолжил. — Прошу меня простить, мне нездоровится.
— Если передумаете, вы знаете где менять искать, я могу неплохо согреть вашу постель, — хлопая глазками, ответила девушка, не желая так просто отступать.
— Согреть постель может каждая, а вот сердце, — одна единственная. Доброй вами ночи, Жасмин. — добродушно отозвался Леон.
По пути к хижине он переживал, думая о том не обидел ли он девушку своими словами, не звучали ли они хамовато? Из деревянного домика доносился смех, а сквозь узкие щели струился мягкий свет и манящее тепло.
«Кто же нашел повод для радости в столь горестных вечер?» — подумал Леон, заходя внутрь.
Там он застал Готфрида и солдата форта. Они состязались в армрестлинге и не давали унынию составить им компанию, прогоняя его шутками.
— Ну ты и силен, чахотка, вот так сюрприз! С виду и не скажешь, а на деле бык просто! — хлопнув себя по коленкам сказал крупный юноша, только что проиграв Готфриду.
Беатриче победоносно кружила своего хозяина.
— Если бы я сразу выпячивал всю свою силу, враги бы бежали, лишь завидев меня и я остался без сражения!
У здоровяка через левое плечо был перекинут черный плащ Готфрида.
— По крайней мере в кости тебе еще стоит поучиться играть, — солдат похлопал черный плащ у себя на плече.
— Ты что проиграл свой плащ в кости? — поразился Леон, прекрасно знавший, как в некоторых рыцарских орденах за потерю плаща назначались страшные наказания, вплоть до исключения из ордена.
— Не плащ, а то, что от него осталось! Домой вернемся, новый себе закажу. Как себя чувствуешь, друг мой?
— Голова слегка кружится и в сон клонит, хотя и так без малого проспал почти весь день.
— Ты там снаружи с Жасмин беседовал? — хитро спросил Готфрид.
— Интересная девушка, рассказала мне легенду о цветке, что носит в волосах.
Солдат с остатками плаща Готфрида на плече рассмеялся и снова хлопнув себя по коленям, высказался.
— Она эту байку всем в постели рассказывает, у нее их в запасе как астэров в королевской сокровищнице!
— Балда ты Габран, испортил моему другу всю романтику! Думать же башкой надо, прежде чем говорить, а хотя, чего уж там, на твоей башке только дрова колоть или даже ей! — отчитал Готфрид своего соперника по игре.
— Приму за комплимент, голова у меня крепкая, аж стрелы отскакивают!
— Павших солдат забрали? — поинтересовался Леон и веселье сразу прекратилось. Мужчины враз стали хмурыми и задумчивыми.
— Забрали, не без хлопот вышло… но забрали. Мне пришлось отправиться с новым отрядом, показать это место, будь оно проклято. Руки так и чесались пришибить пару атабов!
— Хлопот? Снова атабы?
— Единорог так и лежал подле Ивельетты и никого не подпускал…
Леон затаил дыхание, предчувствуя дурное.
— Увы, его пришлось убить, из уважения к Ивель его тоже привезли в лагерь. Солдат уже отправили в последний путь на погребальных кострах, пока ты спал. Ивель похоронили по традициям сильвийцев, — в земле подле дерева. Рядом с ней покоится и ее единорог.
— У меня нет слов, чтобы выразить как это ужасно, — вымолвил Леон, отягощенный тем, что только что узнал.
— Иди спать, Леон, завтра на рассвете мы уезжаем.
Леон последовал совету друга, а на рассвете, покинув форт, рыцарь собрал букет полевых цветов и принес на могилу Ивель. Лук альвийки оставили подле вырезанной из дерева глории. Так на языке альвов называли бабочку и этим же словом сильвийцы обозначали свое внутреннее «я», говоря словами людей — душу. Сильвийцы верили, что при смерти их сущность в виде глории покидает тело и отправляется в вечно цветущий сад. «Ушел или ушла в сад» — так говорили альвы об умерших. Как ни странно, но среди людей существовало поверье, что если рядом с домом роженицы замечали бабочку, то считалось, что в ребенке перерождается душа сильвийца. На сильвийских захоронениях и не только там, располагалось множество символов так или иначе изображающих бабочек. На могилу погибшего сильвийца принято ставить вырезанную из подручных материалов бабочку. Самих же альвов хоронили в древесной листве и обязательно в сени дерева. Альвы ни в коем случае не использовали погребальные костры. Среди них это считалось диким варварством и надругательством над телом. Ивель для Леона и Готфрида была никем, они знали ее несколько часов, но Леон не мог отделаться от мысли, что если бы не его затея, то девушка была бы жива, как и шесть других стражей гарнизона. Почтив память павших солдат, друзья отправились в путь. Надо отдать должное знахарю, от его припарок шишка заметно уменьшилась, а длительный сон унес с собой и боль с головокружением.