Не оставляющий следов: Обретение (СИ)

Лили дожди. Чем ближе подходил праздник Летящих фонарей, знаменующий конец лета, тем чаще западный ветер приносил грозовые облака. Дожди были легкими веселыми дневными, похожими на игру детей в бассейне, когда они в туче брызг носятся друг за другом. Долгими спокойными ночными, когда город нежился под теплым потоком, расслабленно подставляя небу то один свой бок, то другой.

В тот вечер я не столько видел, сколько чувствовал, как сдвигаются пласты реальностей. Как будто литосферные плиты разных миров с еле уловимым хрустом наползают друг на друга, творя новые тектонические разломы. Гроза разыгралась нешуточная. Молнии били с удручающим постоянством, будто Небо запускало в Землю свой нерукотворный, нечеловеческий фейерверк. Кости ломило, а голова кружилась и воспринимала окружающее через пелену дождя, плотной стеной отсекшего нас от мира за окнами «Дома в камышах». Занятий не было и не могло быть – я совершенно не мог сосредоточиться, да и Учитель Доо мыслями был где-то не здесь.

Они появились у ворот «Дома» совсем незаметно, словно темные клубы туч над дорогой изрыгнули их из своего чрева с громовым раскатом. Слабое звяканье гонга еле слышалось за шумом дождя. Вдвоем мы с трудом выдернули из пазов разбухшую балку засова и открыли створки... На нас смотрели два путника, почти неотличимые друг от друга в сумерках. Длинные мокрые волосы и лохмотья жалких одежд облепили высокие дрожащие фигуры... Только нищих нам не хватало! Я кинулся закрывать ворота перед их носом, но был остановлен рукой наставника.

Они покорно поплелись за ним, волоча грязные полы плащей по мокрой брусчатке двора. Я замыкал шествие. Дождь заливал столицу.

Учитель Доо привел бродяжек на кухню... нашу уютную, не раз мной отмытую кухню, где гостеприимно горел огонь в очаге, а маленький медный чайник дребезжал крышкой на плите. Они застыли на пороге, не решаясь переступить черту, отделяющую живое дыхание дома от стылой надменности ночи и грозного буйства неба. Я буквально втолкнул замешкавшихся, спеша поскорее вернуться в тепло своего надежного жилища. Учитель Доо приглашающим жестом указал на столик, по случаю непогоды придвинутый к очагу, и поставил на каменную подставку кипящий чайник. У торцов столика стояли заранее приготовленные табуретки.

– Еда. Кров. Безопасность, – он пристально рассматривал приглашенных. – Присаживайтесь, прошу вас.

Бродяги остановились в двух шагах от угощения, не решаясь приблизиться к огню. С изодранных плащей на каменные плиты пола натекло немало грязной жижи. Наконец, решились примостить свои чумазые зады на пусть неказистую, но вполне еще приличную мебель. Носик чайника с раздражающим стуком колотился о край старой, но самой объемной из моих чашек. Рука наливающего тряслась то ли от холода, то ли от жадности, а глаза не отрывались от блюда с тонко порезанной бастурмой. Учитель Доо медленно опустился в давно облюбованное им кухонное кресло из массива кедра, чуть скрипнувшее под его весом.

Я прислонился к косяку двери и отрезал пути к отступлению. Не знаю, зачем они нужны наставнику, но если нужны – будут здесь, не сбегут. Вот только, какой прок с таких доходяг?

Парочка выглядела непрезентабельно. Черные волосы синевой отблескивали в неровном свете настольных фонариков и пламени очага. Тяжелыми прядями обрамляли худые, почти костлявые лица с острыми скулами и квадратными челюстями, падали на узкие плечи. Тонкие длинные пальцы с выпирающими суставами судорожно сжимали грубоватые чашки с горячей жидкостью. Огромные выпуклые глаза прикрыли почти прозрачные веки, круглые ноздри еле заметных носов хищно трепетали, принюхиваясь к аромату чая. Но самое отталкивающее впечатление производили рты – безгубые, растянутые на половину лица, словно застывшие в ироничной ухмылке. Красавцы!

Громкий топот в коридоре прервал напряженное молчание. Во мгновение ока один из бродяжек скрылся за плечом другого, стараясь сжаться в незаметный комок. На кухню ворвался возмущенный Сию, не дождавшийся меня в сонной тишине спальни. При виде незнакомцев резко затормозил, выгнул спину и яростно зашипел. Махнул хвостом, развернулся в прыжке на сто восемьдесят градусов, и растворился в воздухе, сменив телесное воплощение на эфирное. Хотел бы я заметить небрежно, что он оставил зрителям лишь медленно тающую улыбку, но, увы, корпус хранителя был обращен к зрителям противоположной стороной.

Две пары круглых, нестерпимо желтых глаз бродяжек недоуменно моргнули. Я скорчил свою самую невозмутимую физиономию, чуть ежась от прикосновения мягкой энергии шубки и переступания теплых пяток в кожаных перчатках по спине. Щекотно. Не хватало еще захихикать, как девчонка! Сию забрался на плечо и, хрюкнув, деловито засопел в ухо – тоже хотел быть в курсе событий.

Тот, кто служил защитой другому, отставил чашку и спросил:

– Предлагаете работу?

Его голос был столь же громок и скрипуч, как карканье ворона на рассвете у окна спальни. Резче обозначилась сетка морщин под глазами и глубина носогубных складок, отделяющих впалые щеки от рта. Взрослый. Даже старый, в отличие от попутчика.

– Мы отправляемся странствовать, – мягко ответил Учитель Доо, откинувшись на спинку кресла. – Нужны надежные смотрителя для «Дома в камышах», его нельзя оставлять без присмотра.

Я удивился. Если нам так уж нужны слуги... нужны, конечно. К стыду своему, совсем не подумал о том, на кого мы бросим жилье. Дорога шептала мне свои волшебные песни, насылала сказочные сны. Мысленно я давно шагал по ее желтым кирпичам, а «Дом в камышах» оставался позади, где-то в иных временных пластах... Но почему нельзя было нанять нормальных слуг из приличного дома? Зачем вручать судьбу моего гнезда в руки проходимцев?

– Нет, – твердо сжалась щель безгубого рта. – Мы не можем рисковать жизнью за груду мертвых камней. Мы не обязаны охранять чужое имущество.

– Кто говорит об охране? – почти натурально удивился Учитель Доо. – Охрана здесь есть. И весьма сильная... правда, еще совсем неопытная. Я надеюсь...

– Нет, – снова качнул головой старик, – мы не останемся здесь.

Но мой настырный наставник не унимался:

– Фэншуй сэншень... [15]

– Не называйте меня так! – лицо бродяги, и без того не самое выразительное, закаменело окончательно. – Я недостоин...

В этот момент полумрак кухни осветило зеленое пламя пробудившейся фрески. Снова пошла в неведомую даль процессия змей-оборотней, а из-под обеденного стола с нездоровым любопытством высунула призрачную голову гигантская кобра-хранитель.

Еще в самом начале беседы из-за спины своего спутника тихо выбрался прятавшийся малец. Неслышно и почти незаметно он скользил вдоль стены, время от времени касаясь начищенных кастрюлек, пробегая чуткими пальцами по высоким спинкам стульев, жадно разглядывая баночки специй, косички лука, румяные бока тыковок, любовно расставленные и развешанные по стенам под руководством Учителя Доо... Рано или поздно он должен был добраться и до магического рисунка. Иголочки коготков невидимого Сию терзали плечо даже сквозь перчатки на лапах, но я и без подсказок знал, куда нужно смотреть.

– А-ах, у красы-девицы плоть сквозь одежду сияет... Мне это снится? Кто ж его знает... – пропел бродяжка речитативом... кха, «пропел»? Вот я дурак! – А-ах, алая кровь – не водица, сквозь жилы бьется, но не прорвется из плена тлена... А-ах, сквозь все преграды свет красоты проникает, душу собой заполняет и заполняет...

Конечно, это была девчонка, как я сразу не сообразил! Она благоговейно коснулась дрожащими руками лица нарисованной мною красотки, и та не стала кокетничать и хулиганить, махать платочком или скабрезно ухмыляться. Грустно и серьезно смотрели ее глаза на склоненную голову той, кто стояла по эту сторону реальности.

– Ах, свет дневной затмевает... ночью сама освещает... – серебро голоса лопнуло перетянутой струной. – Я останусь здесь, Барлу. Не надо третьего «нет», – сипло пробормотала она и повернула к нам мордочку, еще более изуродованную гримасой сдерживаемых слез. – У нас все получится. Или не получится ничего.