Извне (СИ)

- Конечно, буду. Ведь мелкие вырастут и станут опасны для меня…

- Э-э, брось, - махнул Стас рукой, - масштаб не тот. Тем более, опасности они на

самом деле представлять никогда не будут, потому как обречены! Ты же видел Рэй, они почти

все дегенераты, олигофрены. Я… я не знаю, что с ними произошло, прямо какая то инволюция

на миллион лет назад всего лишь в течении двух поколений! Это невозможно, невероятно, но

это факт! – огонек плясал у него в руках.

Рэй забеспокоился, как бы его пожилому товарищу не стало плохо. А тот, подкурив

вторую сигарету, продолжил:

- Знаешь, в детстве я смотрел одну передачу про пеликанов. Да, про этих прикольных

птичек. Они где-то в Центральной Африке устроили гнездования вокруг одного небольшого

озерца и вывели потомство. И все у них было прекрасно: вода, рыба и иные прелести жизни.

Пеликанчики росли и уже стали почти как их мамы и папы, только летать еще не научились.

Так вот, - он сделал глубокую затяжку и на мгновение задумался.

- Так вот, - повторил он, - пришла засуха на ту землю. И озеро высохло. Вчера еще

было, а сегодня не стало, тю-тю. Что оставалось взрослым пеликанам, они были со своими

птенцами до последнего, а потом улетели.

- И птенцы погибли, - закончил за него Рэй.

- Да, погибли. Но не сразу. После того как взрослые улетели, пеликанчики

построились в ряд, точь-в-точь как солдаты на марше и отправились через пустыню. Они шли

97

несколько дней, а камера бесстрастно показывала мне и миллионам других зрителей как один

за другим птенцы падают и больше не поднимаются. Я плакал и спрашивал у мамы, почему

съемочная группа не помогает им. Мама сказала тогда, что это такой закон природы.

Последний птенец выдержал дольше других. Он шел еще почти сутки, но, в конце концов,

тоже упал под палящим солнцем. Вот такая вот грустная история, - Стас затушил сигарету и

комната снова погрузилась во тьму.

- Как думаешь, - голос Стаса уже звучал с его спального места, - кто будет последним

птенцом, Леха или Ляля?

- Ты серьезно?

- Они вымрут, Рэй, рано или поздно. Я уверен, что большинство из них не смогут

иметь детей. Ты же видел, у них какой-то генетический сбой. Они обречены. Бедные, бедные

дети, - он с горечью повторил прозвучавшую уже сегодня фразу. Затем, уже жестким

уверенным голосом, добавил:

- Нам надо уезжать, Рэй! – он включил фонарь, посмотрел на Рэя. – Лучше сейчас.

И начал застегивать куртку, взял прислоненный к стене автомат.

- Что ты смотришь на меня? Пошли отсюда! Поехали…

- Стас, ты же сказал пару дней…

- К черту, что я там говорил! – он подошел вплотную к напарнику, приблизил лицо,

хрипло прошептал:

- Если я задержусь здесь, хотя бы на день… хотя бы на день, - он покачал головой,

резко встал. – Поехали!

Рэй, не ожидая от самого себя, ответил напарнику громко, категорично:

- Нет, Стас, мы никуда не поедем сейчас. Это херня какая-то, мы впервые повстречали

людей, а ты хочешь вот так через несколько часов уехать, не попрощавшись? Мы обязаны

побыть с ними хотя бы день…

- Щенок ты еще, сосунок, - прервал его Стас, - тебе сколько? Двадцать четыре? А мне

пятьдесят один. Ты знаешь, что такое прожить в полной изоляции двадцать шесть лет? Ни

хрена ты не знаешь! Все мои мечты, надежды о семье и детях давно протухли в том проклятом

«Центре»! – он пнул по стулу так, что тот отлетел к противоположной стене. – Вставай, я

сказал! И автомат не забудь!

И он, не оглядываясь, подсвечивая себе фонарем, вышел из комнаты. Массивная

железная дверь коротко взвизгнула давно несмазанными шарнирами. На мгновение Рэя

обуяла ярость, но он тут же погасил ее. Нет, Стас по-своему прав, нельзя давать им надежду.

Либо остаться навсегда, либо уехать прямо сейчас. Он включил фонарь и, вскочив на ноги,

схватил оружие, сумку и вышел за напарником, шаги которого уже затихали в дали.

«Волк» стоял на том же месте подсвеченный желтоватой луной, похожий на

миллионы машин брошенных по всей земле. Но это было лишь иллюзией, луч фонаря осветил

запыленные, кое-где заляпанные грязью бока и обводы броневика, чуть съеденную резину

мощных протекторов. Этот хищник был готов к дальнейшему странствию, он спокойно

ожидал двух людей, словно знал – они придут, они вернутся почти сразу. Этот пейзаж

состоящий из броневика, луны и мертвых построек заставил на мгновение отвлечься от

мрачных мыслей. Стас залюбовался этим красавцем. Сколько еще на свете осталось машин

способных хотя бы просто завестись.

98

Сзади хлопнула входная дверь в коллектор. Часовой, мальчишка лет десяти, уже

ростом с Рэя, щуря чуть косящие заспанные глаза, молча, выпустил его. И запер дверь за

странными взрослыми на тяжелый засов. Рэй подошел к Стасу, тот взглянул на него:

- Ну, что, поехали дальше. И да простит нам бог прегрешения наши.

Подойдя к автомобилю, они увидели лежащего на старом замызганном ковре Леху.

Тот, обхватив автомат, словно детскую игрушку, свернувшись калачиком мирно сопел

гигантскими ноздрями в тишине теплой ростовской ночи. Стас тихо окликнул его:

- Леха.

Тот, вскочил, словно ужаленный и направил, было, дуло автомата на них, но вовремя

одумался, заулыбался щербатым ртом:

- Как деыа? –прогундосил гигант.

- Хорошо дела Леха, хорошо, – ответил Стас и подтянувшись на цыпочки похлопал

того по плечу. – Ты иди, поспи к себе, мы тут сами покараулим, хорошо?

- Хауашо, я пошел пать. Ваша смеэа щас.

Он махнул нереально большой ладонью и,сутуля могучую спину, направился к

коллектору. В кабине было душно, и Рэй открыл окно. Снова зарядил дождь, забарабанил

крупными каплями по крыше. Рука легла на ключ зажигания.

- Погоди, - сказал Стас глухим голосом, - покурю… напоследок.

Он чиркнул зажигалкой, дурманящий дымок медленно потянулся к открытому окну.

Так они сидели минут пять, в молчании под шум дождя. Каждый думал о своем. Стас курил

медленно, словно тянул время. Наконец, сигарета, скуренная до фильтра, исчезла во мраке.

Рэй повернул ключ. Оборотистый ЯМЗшный движок разорвал звенящую тишину безлюдного

города. Вспыхнули фары.

- Черт побери, пеликанчики… - застонал Стас.

Рэй опешил. Перед автомобилем стояли дети. Вышли пожалуй все. Они стояли молча,

безоружные, прикрывая лица от слепящего света, преграждая выезд. Отделилась худенькая

фигурка, подошла к машине со стороны водителя. Черные глаза мокрые от дождя или от слез,

не разобрать. Волнистые волосы распущены, уголки чувственных, почти женских губ

печальны опущены. Она вытянула шею, заглядывая в салон, обнажив волевой подбородок и

острые скулы. Рэй включил свет в салоне и опустил стекло.

- Извини, Ляля, что не попрощались, - в горле внезапно пересохло, он с усилием

сглотнул. – Если мы найдем других людей, взрослых, то обязательно вернемся за вами. Да

если и не найдем, то все равно приедем обратно. Так что ждите и давайте держитесь здесь,

ладно?

Он попытался улыбнуться и даже подмигнул ей, мол, все будет хорошо.

Ляля долго смотрела на него. Приоткрыла рот, будто что-то хотела сказать, но в

последний момент передумала, прикусила губу. Молчание затягивалось, все было понятно без

слов.

- Нам пора ехать дальше Ляля, - сказал Стас

- Вы, правда, вернетесь? – она скривила лицо, еще немного и брызнут слезы.

- Да! Обещаем!

- Будьте осторожнее с пидрами. Они очень злые.

Она хотела еще что-то добавить, но в этот момент со стороны главных ворот

послышался металлический лязг. Она резко повернула голову в том направлении и закричала.

Дети отхлынули от автомобиля, бросились обратно к коллектору.