Звезда Судьбы

Пятнадцатый уровень, — и шеренга воинов грозного вида надвинулась на них со стороны моста. Семь храмовых жрецов в темных одеяниях, которые на вид казались куда старше и суровее, чем те, в синих одеждах, что защищали нижние этажи.

— Дальше вы не пройдете! — выкрикнул один, вскинув руки. Тут же над его ладонями возникло голубое сияние.

Стрела, выпущенная Мантисом, вонзилась ему прямо в грудь. С яростным воплем маг замертво рухнул на каменные плиты. Синеватое сияние исчезло.

Но шестеро оставшихся взялись за руки и что-то запели в унисон. Вновь возникло голубое свечение, — угрожающее, словно молния, набирающая силу для удара. Мантис вновь натянул тетиву, а Сойан-Тан извлек из рукава небольшой каменный сосуд, который швырнул на пол перед магами. Сосуд разбился и из него потянулся дымок, а затем, пролетев сквозь дым, к жрецам устремилась новая стрела, выпущенная Мантисом.

Стрела изменилась под действием магии Сой-ан-Тана, превратившись в ослепительный сгусток какой-то загадочной субстанции.

— А теперь наверх! — Мантис подтолкнул Кулла вперед, и закричал наемникам: — Быстрее! Пошевеливайтесь!

Уже на середине лестницы атлант обернулся. Сгусток превратился в сияющую ленту, окружившую шестерых жрецов. Они изо всех сил пытались сопротивляться, но голубое сияние сжималось и понемногу угасало, соприкасаясь со сверкающей полосой магии Мантиса. Топот раздался у Кулла за спиной: это нагоняли его наемники, но он был так зачарован открывавшимся внизу зрелищем, что позволил им пробежать мимо, а сам остался наблюдать за происходящим.

Мантис вскинул голову.

— Торопись! Мы с Сойан-Таном удержим их. Ты должен добраться в главный храм!

Но в тот самый миг, когда Кулл повернулся, чтобы последовать за своими воинами, он вдруг услышал возглас Сойан-Тана:

— Мантис! Помоги!.. Они слишком сильны!

Кулл с тревогой увидел, как синее сияние жрецов начало отталкивать сияющую ленту.

Старый маг вскинул перед собой руки, и его тут же окутала мерцающая дымка. Мантис бросился на помощь Сойан-Тану… Но опоздал всего лишь на миг.

Сойан-Тан закричал. Синее свечение, окружавшее шестерых жрецов, внезапно разорвало сверкающую ленту в клочья, и, подобно щупальцам, потянулось к лицу Сойан-Тана. Мантис схватил за плечи старого мага, и огненная лента вновь сомкнулась вокруг колдунов; синее сияние приугасло, а маги, теряя силы, начали сползать на каменные плиты. Они гибли один за другим и там, где огненная лента касалась обнаженной плоти, оставались пурпурные следы. Вот уже их осталось пятеро… четверо… трое…

Однако, должно быть, оглушенный потерей жизненных сил, которые он отдал в помощь Сойан-Тану, Мантис внезапно отступил на шаг от старого мага и зашатался, словно теряя сознание. В этот самый миг самый крепкий из шестерых в последней отчаянной попытке спастись завопил, словно безумный, и прорвался сквозь преграду.

Однако, огненная лента хлестнула его по лицу, ослепляя колдуна; и вот он уже из человека превратился в шагающий труп, ибо плоть оплавилась у него на черепе, а затем и все тело его обратилось в прах и от жреца остался лишь один ходячий остов, который теперь шел с чудовищной ухмылкой растопырив обуглившиеся пальцы…

И все же он шел, поддерживаемый остатками колдовской воли… Шел прямо к Мантису.

С отчаянным воплем Кулл бросился вниз по лестнице с мечом в руке. Сойан-Тан, изможденный, рухнул на колени.

Мертвый колдун напал на все еще оглушенного усталостью Мантиса; костлявая рука пробила кольчугу и погрузилась прямо в сердце юноши. Тот закричал. В воздухе чувствовался запах обуглившейся плоти.

Кулл уже бежал по площадке, замахиваясь клинком.

— Умри! Умри! Умри! — прорычал он.

Меч его отсек кисть колдуна, сталь зашипела и задымилась, коснувшись костей; ударив плашмя, атлант сбросил мертвеца с парапета прямо в пустоту.

Мантис рухнул навзничь. Там, где мертвая рука коснулась его груди, остался ужасающий обугленный отпечаток, окруженный оплавившимися кольцами кольчуги. Кулл опустился на колени. Сойан-Тан, слегка придя в себя, подполз к ним ближе.

Старый маг уставился в глаза Мантиса.

— Боги! Боги! — выругался он. — Это какая-то ошибка, такого не должно было случиться, судьба не могла…

— Мантис! — окликнул юношу Кулл.

Со стоном тот распахнул глаза, но когда попытался вдохнуть, то сморщился от ужасной боли, и слезы покатились у него по щекам. Черная кровь, перемешанная с пеплом, сочилась из-под порванной кольчуги. В мешанине обуглившейся плоти виднелось два белых ребра.

— Валка! — выдохнул Кулл. — Сойан-Тан, спаси его!

Но старец лишь взглянул на атланта и на глазах его выступили слезы.

— Валка, — вновь повторил Кулл.

Поднявшись на ноги, он огляделся по сторонам. Трое солдат еще дожидались на лестнице; они видели и слышали все, что произошло, и теперь ждали приказов своего предводителя.

Кулл взглянул на них, затем на огромный темный проход над головой. Там заканчивались и лестница, и последний мост.

Он взглянул на Сойан-Тана.

— Там еще есть какие-то залы?

Старец кивнул.

— Мы должны перенести его туда.

— Кулл, но Тха-Бнар и звезда…

Атлант отвернулся и подозвал наемников.

— Пойдемте, мы должны перенести его наверх.

Втроем они подняли Мантиса, стараясь действовать как можно бережнее, но юноша все же застонал, и из ужасающей раны вновь потекла кровь.

— Наверх! — велел наемникам Кулл.

Те осторожно начали подниматься по ступеням. Атлант и Сойан-Тан последовали за ними. На верхней площадке за проходом обнаружился коридор, что простирался к самой вершине зиккурата. Каменная кладка здесь казалась совсем свежей. Кулл пошел первым, приблизился к одной из дверей в стене коридора и толкнул ее.

Дверь распахнулась. Атлант заглянул внутрь. Самая, обычная комната — кровать, стол, стулья, книжные полки… Жилище жреца.

— Сюда.

Они внесли Мантиса внутрь и уложили его на постель. Сойан-Тан не последовал за ними, но остался на страже в дверях. Не сводя взора со стонущего Мантиса, Кулл велел наемникам:

— Зажгите факел!

Один из них подошел к стене, высек искру и вставил горящий факел в кольцо. Желтоватые отблески легли на бледное лицо Мантиса.

— А теперь ступайте, — негромко велел своим людям Кулл. И, увидев, что те медлят в дверях, повысил голос: — Ступайте прочь! Оставьте меня с ним!

Наемники, наконец, повиновались, и Кулл, дождавшись, пока они выйдут за порог, закрыл за ними дверь. Затем, вложив меч в ножны, он опустился на колени рядом со смертным ложем Мантиса.

Этот юноша, с которым он познакомился не столь давно, неожиданно стал очень близок атланту. Не просто друг, но младший брат, о котором он готов был заботиться…

До этого момента Кулл и сам не подозревал, насколько привязался к молодому магу.

А теперь Мантис умирал.

Даже бездонная бездна, разверзшаяся внизу пещеры, не была глубже, чем скорбь, объявшая атланта в этот миг.

Кулл приблизился ближе, ощущая на щеке слабое дыхание Мантиса.

— Мантис…

Юноша слабо шевельнулся, пытаясь отыскать руку Кулла. Тот ободряюще стиснул его пальцы.

— Ты не умрешь, Мантис, клянусь тебе, ты не умрешь!

Юноша сжал руку атланта, сперва очень слабо, но затем чуть сильнее. Он, наконец, открыл глаза и взглянул тому прямо в лицо.

— Не пытайся меня утешить, — прохрипел он. — Я знаю, что скоро умру.

— Мантис, лежи спокойно. Наши наемники скоро захватят весь зиккурат. Они одолеют Тха-Бнара. Я приведу сюда Сойан-Тана, он поможет, он излечит тебя…

— Никто не может меня излечить. Я умираю, Кулл, и я хочу умереть. Разве ты этого не понимаешь, разве ты не можешь поверить? Я не могу жить дальше…

— Прекрати, дружище! Я понимаю, что тебе больно, но Сойан-Тан сможет…

— Я хочу умереть, Кулл. Я должен умереть… Это из-за моего отца… У меня нет другого выхода…

— Не говори глупостей!

— Я несу зло и боль всем, кто меня окружает. Я сын колдуна и…