Сага о Гильгамеше (СИ)

      -- О владыка несравненный!

       - О Экур

^[41]

, священный дом,

      -- Средоточие богатства,

      -- Пусть трепещут все кругом,

      -- Мы же будем восторгаться.

      -- Твоя тень над всей землёй

      -- Достигает поднебесья,

      -- И правители гурьбой

      -- Собираются в сём месте,

      -- Чтобы бога одарить

      -- И совета испросить.

       - О Энлиль, ты - пастырь наш,

      -- Не отвергнешь наших взоров,

      -- В руки чад своих отдашь

      -- Всех врагов, чей буйный норов

      -- Вмиг смиряется, едва

      -- Шаг ты сделаешь иль два.

      -- Жертв ты требуешь от нас,

      -- Возлияний, воскурений,

      -- За дары, что всякий раз

      -- Отдаёшь без промедлений.

      -- Ты - достойнейший пастух

      -- Всех, в кого вдохнул ты дух!

      -- Сотворивший себе царство,

      -- Покровитель государства.

       - Ты - владыка небосклона,

      -- Повелитель земной тверди,

      -- Пастырь Ануннаков сонма,

      -- Что стоит на страже смерти.

      -- Каждый бог тебе внимает,

      -- Робко глаз не подымает,

      -- Когда в славе и величье

      -- Ты даёшь судьбам обличье.

      -- Лишь твой верный исполнитель,

      -- Мер твоих распорядитель,

      -- Посвящён в твои желанья,

      -- Мысли, чувства, приказанья.

       Уши Энкиду заныли от непривычного шума, в глазах зарябило от самоцветов, покрывавших убранство храма и одежды людей. Гильгамеш поспешил вывести его из святилища, чтобы зверочеловек не упал в обморок.

       Улицы Ниппура были не менее впечатляющи. Ровные, с плавными изгибами, они кольцами расходились от центра, нанизанные на несколько поперечных кварталов, которые брали своё начало за городскими сценами и упирались прямо в подножие Горного дома. По кварталам ездили колесницы, развозя важных сановников и купцов. Их сопровождали воины на ослах, нещадно хлеставшие плетьми зазевавшихся прохожих. Вдоль домов росли абрикосы и мандарины, в кронах деревьев пели птицы, у стен, развалясь в прохладной тени, резались в кости старики. В некоторых местах на обочинах улиц стояли истощённые люди с горящими глазами и громко, нараспев читали стихи. Некоторые из них взбирались на невысокие, тщательно обтёсанные камни, чтобы окружающие могли лучше видеть их. Перед ними бегали полуголые дети с корзинами, приставали к каждому встречному, выпрашивая горсть зерна или серебряный сикль. Энкиду остановился возле одного из таких декламаторов, прислушался.

      -- В вышине его престол,

      -- Изобилен божий стол,

      -- На горе Экур священной,

      -- В месте чистом и нетленном.

      -- Храм Энлиля - твердь небес,

      -- Столь незыблем он и вечен.

      -- А обряд - зелёный лес,

      -- Бесконечен, безупречен.

      -- Словно бездны первозданной

      -- Скрыты с глаз его законы,

      -- Как святынь тайник желанный,

      -- Божья суть - зенит бездонный.

      -- Его речи - то молитвы,

      -- Слово бога - заклинанье,

      -- Ритуал превыше битвы,

      -- Когда бог глаголет с нами.

      -- Со стола его стекают

      -- Молоко, вода и жир,

      -- Все утробы наполняют,

      -- Веселится земной мир.

       Энкиду так понравились эти стихи, что он в восторге захлопал в ладоши и принялся шарить по своей одежде, ища, чем бы отблагодарить ниппурского златоуста. Но увы, при нём было только оружие и пара амулетов. С досады он вытащил из чехла медный нож и положил его в корзину.

      -- Зачем ты сделал это? - спросил Гильгамеш, поражённый его щедростью.

      -- Этот человек заслужил награду своим искусством, - ответил Энкиду.

      -- Если тратиться на каждого горлопана, мы можем остаться без оружия, - проворчал вождь, с презрением глядя на оборванного стихотворца.

       Они пошли дальше и наткнулись на весёлое празднество. Над улицей был протянут длинный полог, стояли столы со свежей водой и сикерой, играли музыканты, плясали бойкие парни с раскрасневшимися девушками. Вокруг сновали ватаги ребятишек, ходили разморённые стражники, неспешно прогуливались богачи с разодетыми в пух и прах жёнами. Не смолкал громкий смех, звучала разудалая песня.

      -- Всяк в Ниппуре тих и кроток,

      -- Нету здесь крикливых глоток,

      -- Будь ты деспот или вор,

      -- Клеветник иль бузотёр,

      -- Быстро бог тебя уймёт,

      -- Сеть накинет, унесёт,

      -- Нет здесь места злу и смуте,

      -- Ибо бог здесь правду судит.

      -- Без Энлиля, бога жизни,

      -- Пусто было бы в отчизне,

      -- Все селенья, города,

      -- Все загоны и стада,

      -- Реки, тучи и вода

      -- Не возникли бы тогда.

      -- Все растения, все злаки

      -- Не родились бы без влаги,

      -- И кедровых рощ доныне

      -- Не имелось бы в помине.