Орёл, несущий копьё (СИ)

— Должны же быть другие экземпляры книги?

— Должны, — согласился Макс, поглаживая подбородок кончиком пера. — Я попробую выяснить по своим каналам.

Проведя в Женеве практически неделю, юноши вернулись в дом на побережье. К их прибытию пришёл ответ из Берлина. Человек из Департамента прислал большое генеалогическое древо, четыре коробки личных дел и газетных вырезок, содержащих информацию о членах семьи Шальтунгер, и документ из Подразделения землевладения, где было описание их родовой земли. Несколько часов потратив на просмотр записей о ныне здравствующих представителях рода — практически нищих, безвылазно живущих в своём старом доме, — не став тратить время на прочее, напарники сразу отправились к ним.

Трансгрессировав, юноши оказались на вершине горного отрога; дальше, на самом краю скалы ютилось каменное строение — замком или даже особняком язык не поворачивался это назвать, скорее уж башней. Тёмно-серое, с отбитыми зубьями на верхней площадке, оно представляло собой весьма угнетающее зрелище; несмотря на успевшие уже опуститься сумерки, свет слабо горел лишь в одном из чёрных провалов незастеклённых окон.

Юноши неспешно зашагали к башне по извилистой и каменистой, едва просматривающейся тропинке. Хлипкие деревянные двери строения со скрипом, который далеко разнёс ветер, отворились, и из-за них вышли двое — за расстоянием Макс не мог рассмотреть лиц, но когда один из людей зажёг факелы у входа, приметил общую неряшливость и бедность их внешнего вида.

Напарники остановились в нескольких метрах от башни и её хозяев, сейчас недоверчиво на них пялившихся. Мужчина был на вид лет шестидесяти, хотя Макс по досье знал, что ему всего чуть за пятьдесят. Невысокий, коренастый, с грубыми чертами лица, Шальтунгер казался не потомком древней семьи, а скорее безродным разнорабочим. Женщина рядом с ним и вовсе была неопределимого возраста; на ней, будто на вешалке, болталось платье, рассчитанное на даму более пышных форм, когда-то, кажется, зелёное, но нынче покрытое грязью и заплатами, на поясе перехваченное лентой невнятного цвета.

— Кто вы и с чем пожаловали? — гаркнул Шальтунгер.

— Наши имена вам ни к чему, — Макс гордо вскинул голову, заставляя себя не морщиться пренебрежительно, говоря с этим человеком. — Прибыли мы за Цепью, хранящейся в вашей семье.

— Понятия не имею, о чём ты, мальчик.

— Имеете, — отрезал Макс; он извлёк из кармана мешочек с деньгами и позвенел им. — Я заплачу.

— Заплатишь, да? — расчёт оказался верным, Шальтунгер явно заинтересовался; даже его жена вытянула шею, стремясь разглядеть мешочек получше. — И сколько?

— Достаточно, чтобы обеспечить вам безбедное существование, — Макс кинул кошель мужчине, и тот вцепился в ткань, быстро развязал шнурок и высыпал на ладонь горсть золотых монет. Женщина подошла ближе и вперилась в галлеоны таким жадным взглядом, словно те были водой, а она только что вышла из пустыни. — Это задаток.

Пересчитав монеты — жёнушка даже попробовала одну из них на зуб, — Шальтунгер поднял на Макса алчный взгляд. Его ухмылка, продемонстрировавшая жёлтые неровные зубы, была омерзительна.

— Цепь-то? Будет тебе цепь, парень, сейчас будет… — он скрылся в башне, и женщина шмыгнула за ним.

— Как низко, оказывается, можно пасть, — брезгливо заметил Макс.

— А ты как-то иначе представлял себе обнищание? — буркнул Петар, мрачно насупившись; запрокинув голову, он поглядел на единственное светлое окно. — Как по мне, слишком быстро они согласились.

— Вот так Светлые остаются верными клятвам, — насмешливо резюмировал Макс, хотя всё же отрицать небезосновательность подозрений товарища не мог.

Минуту спустя вернулись Шальтунгеры. Подойдя ближе, мужчина показал юношам ларец из дерева, украшенный резьбой, и открыл крышку; под ней на ложе из бархата, не выцветшего и не полинявшего за века, покоилась серебряная цепь.

— А-а, — Шальтунгер прижал шкатулку к себе, стоило Максу сделать шаг вперёд. — Сначала деньги.

«Насколько же презренное создание», — скривился Макс и, достав кошель побольше, с отвращением швырнул его мужчине, после чего забрал из его рук ларец. Шальтунгера это уже не волновало — он запустил руку в кошель.

Потеряв к нему интерес, Макс вернулся к Петару и вновь открыл шкатулку. Цепь оказалась толще, чем он рассчитывал; массивные звенья тускло поблёскивали в лунном свете… но не более.

— Что ты мне подсунул? — ледяным тоном осведомился Макс.

— Цепь подчинения, — ответил Шальтунгер, запихивая кошель в карман. — Ты ж её хотел?

— Это не та цепь, — его разобрало зло.

— Чем докажешь? — дерзко поинтересовался Шальтунгер и вдруг, выхватив палочку, направил на него. — Сделка прошла, парень, так что бери дружка и выметайся-ка отсю…

— Круцио! — рявкнул Макс прежде, чем он успел договорить.

Мужчина рухнул на землю и скрючился, а затем забился, вопя.

— Макс! — попытался одёрнуть его Петар, но юноша проигнорировал его.

— Где настоящая Цепь?.. Релашио! — заклятие отбросило на стену женщину, хотевшую было прийти на помощь мужу; откуда-то сверху донёсся сдавленный писк. — Отвечай, собака, где Цепь?!

— Макс! — Петар схватил его за плечо и тряхнул.

— Не мешай! — отмахнулся от него Макс и вновь направил палочку на Шальтунгера. — Ты будешь говорить или нет?! Круцио!

Шальтунгер вновь завопил. Из освещённого окна высунулся кто-то и швырнул заклятием — Петар заблокировал его и послал ответное, но противник скрылся в комнате, после чего вновь выглянул и попробовал напасть, однако на этот раз юноша атаковал первым. Враг с криком выпал из окна — Петар подхватил его у самой земли чарами и опустил весьма аккуратно.

— Чёрт, да это же девчонка, — проговорил он, склонившись над застонавшей, держась за разрезанную Секо до кости руку, грязной девицей.

— Его дочка, — Макс припомнил досье.

Петар повёл было палочкой, чтобы остановить кровь и закрыть рану, но Макс, оставив на время подвывающего Шальтунгера, подошёл и, схватив девчонку за волосы, потащил к отцу. Петар что-то крикнул протестующе, девчонка попыталась вывернуться, попробовала ударить — Макс бросил её на землю рядом с отцом и вновь поднял палочку.

— Где Цепь? — медленно, раздельно проговорил он, глядя на мужчину. — Отвечай, или она умрёт.

— Пожалуйста… — прохрипел он; по искажённому от боли лицу градом катились слёзы. — Я… я не знаю… где она…

— Не верю, — отчеканил Макс и указал палочкой на девушку. — Круцио!

Та завизжала, а кровь из раны на руке захлестала пуще.

— Нет!.. Прошу, не надо!.. — Шальтунгер протянул в мольбе дрожащую руку; Макс отвёл палочку, и девка заскулила, сжавшись и трясясь. — Её здесь давно нет… лет уже восемьдесят…

— И где она?

— Я… я не… Нет, пожалуйста, только не её!

Большой шип изо льда, сотворённый Максом, вонзился в ногу девчонки — истошный вопль в очередной раз вспорол ночную тишину.

— Макс, довольно!..

Он небрежно махнул палочкой назад, сотворив барьер, отгородивший Петара от него и Шальтунгеров. «Как же всё-таки неудобно работать с напарником, — раздражённо подумал Макс. — Разве что с тем, кто не мешался бы под ногами».

— Я могу продолжать это долго, — обратился он к мужчине; тот дополз до дочки и попытался зажать её рану ладонью. — Могу заставить сотни тончайших игл медленно вонзаться в её тело, пока она будет вопить и молить о пощаде, а когда она сдохнет, я проделаю то же самое с тобой. Или ты скажешь мне, где Цепь. Выбирай.

— Клянусь… — простонал Шальтунгер. — Я не знаю, где Цепь… Она передавалась от отца к старшему сыну, много лет… Несколько поколений назад Бер… Бертольд Шальтунгер украл её и сбежал… Я больше ничего не знаю, клянусь!

Не требовалось владеть легилименцией, чтобы понять: на этот раз он не лжёт.

— Я тебе верю, — ровно произнёс он. — Авада Кедавра! — девчонка, вскрикнув в последний раз, наконец затихла совсем. — Авада Кедавра! — перестал выть и Шальтунгер.

Не оборачиваясь, Макс без всякой спешки левитировал тела к башне, у стены которой осела фрау Шальтунгер — у той был разбит о камень череп. Во время перемещения из кармана мужчины выпал мешочек с золотом, и монеты со звоном рассыпались по земле, однако Макс не стал прикасаться к ним.