Сказки о сотворении мира (СИ)

— Никто.

— Ни один человек в здравом уме не будет доверять Копинскому, если не будет ему жизнью обязан. К тому же, Копинский малообразован и ограничен в фантазиях. Да ему мозгов не хватит, чтобы удержать власть, а сыну он может дать все и даже вывести в свет. Все, что ему недодал злосчастный папаша.

— Что за папаша?

— Тот еще жук. Бежал из Европы, когда его искала полиция четырех государств. И денег сундук с собой прихватил. Здесь… то есть, во Флориде, торговал недвижимостью, пока не прикупил вандер-хаус. История была темная. Макс ее никому не рассказывает. Он родился, когда папаше было хорошо за девяносто. Точнее, принесла его в подоле портовая шлюха и записку оставила, что, дескать, будь хорошим отцом, а мне некогда. Папаша под конец разорился. Остались от старичка только дом, сын и длинное завещание: не спать со шлюхами, не торговать домами, а дом передать по наследству сыну, рожденному в браке с достойной дамой и… на сто томов описание, какими достоинствами дама должна обладать. Знаешь… я бы сам на такой женился.

— Оскар, у него акцент, как у Жоржа. Это не польский акцент. Откуда?

— От няньки. Тоже темная кобыла. Пока я не наставил замков на его порты, дольмен кишел сбродом. Каких только акцентов там не было. Дурачок-Копинский решил, что живет на финансовом перекрестке Вселенной. Вышел однажды за комиксами, увидел, что журнал датирован неделей вперед, проанализировал ситуацию и давай набивать кошелек.

— Теперь он достаточно богат, чтобы растить диктатора?

— Именно сейчас ему позарез нужен сын. Видно куда-то не вписывается по срокам. Видно скоро звезды на небе встанут не так. А главное: он ищет умную бабу. Какая попало его не устроит. Нужны элитные гены. Половиной из них он, как ему кажется, обладает.

— Другая половина проходит кастинг?

— Точно! Ищет даже в сети: «одинокую, образованную, интеллигентную даму детородного возраста из хорошей семьи». Прочувствовала? Уже сейчас сто с лишним абонентов по переписке. Только ни одна из породистых куриц не понимает, зачем нужна голодному лису. Все распускают перья и звонко кудахчут. Интересно, как он думает от нее избавляться потом?

— Сначала ему придется избавиться от тебя. Надо перетащить вас с Эрнестом в Россию и спрятать до той поры, пока ты научишься открывать нормальные частоты с бесхозных дольменов. Надо перебраться в Россию. Это даст время. В России можно спрятать кого угодно. По крайней мере, там мы дома.

— Не говори, — согласился Оскар. — Как мне надоела эта Америка вместе с копинской хибарой!

— Давай, я отвлеку Макса, а вы… грузитесь на «Гибралтар» и полный вперед на Бермуды. Там порталов больше, чем форточек в небоскребе. Если вы с Эрнестом исчезнете, ситуация лишится накала, уже будет проще.

— Нет больше «Гибралтара», — признался Оскар.

— Как, то есть, нет? Перестань валять дурака, рассказывай, куда дел лодку, злодей!

— Я послал Густава подыскать «Гибралтару» замену и денег дал!

— Зачем? Густав в жизни никому не платил. Он родился вором и сдох на острове за свое ремесло.

— Я не знал.

— Его закинули на остров до строительства маяка, потому что на голых камнях украсть нечего. Много ты ему дал? Надо же додуматься, дать Густаву денег!

— Если твой слуга — вор, это не значит, что я из его бригады.

— Что случилось с моим «Гибралтаром»?

— Разлетелся вдребезги. Восстановлению не подлежит.

— Кому за это башку оторвать?

— Мне. Сам, своими руками, плеснул в бензобак микстуру. Но я же не отказываюсь возмещать ущерб.

— Какую микстуру?

— Жидкое «мумие», что Густав хранил в новой белой канистре.

— Черная, вязкая, вонючая… на масло похожая?

— Ну да, — догадался молодой человек, — я так и понял, что это твое…

— И что?

— В щепки. Можешь не париться по своему «Гибралтару». Копинский боялся, что я сбегу от него на Бермуды, а я, как дурак, пустил его на борт и следовал его подлым советам. Нет! Этот гад не будет управлять новым миром, и наследник не будет!

— Все равно мне придется с ним говорить. Чем раньше, тем лучше. Что если он явится сюда с отрядом головорезов? Бежать к реке? В лесу прятаться или в рыбацком поселке?

— Здесь — самое безопасное место. Пусть явится. Не завидую тому, кто сунется сюда, не зная города. Поэтому… вот что я думаю, Мирка: или отправляй своего красавца на небо здесь и сейчас, или посылай прибор Учителю и объясняй задачу — кинуть сюда мост через любой российский портал.

— Рассказывай, где спрятал Греаль.

— В надежном месте. Юлька думает, что он у меня, и пусть думает. Ей — ни слова. Копинский пусть думает то же самое. А тебе… надо вернуться в Майами и весело жить, пока не вернется Густав.

— Что надо делать?

— Катайся на серфе, валяйся на пляже, можешь сделать себе татуировку на попе…

— Оскар!

— Как только вернется Густав, покажешь ему тайник. Обещай, что сама не возьмешь чашу в руки.

— Каким образом переправить прибор через океан, если ты взорвал лодку?

— Густав справится. Сама не предпринимай ничего.

— Объясняй, где тайник.

— Там, где мы в первый раз потеряли грека. Только не произноси вслух название места. Никогда не произноси. Даже не думай об этом. Прибор стоит на полке в сувенирном отделе. Посадишь Густава за руль, будешь пальцем указывать на дорогу, и никаких разговоров о цели поездки.

— Поняла.

— Если поняла — идем, провожу до Майами. Встретишь Макса — скажешь, что меня не нашла.

— А Эрнест?

— И этот прогуляется. Посмотришь, как он ведет себя у дольмена. Ваше бесподобие!!! — крикнул Оскар в пустоту тоннеля. — На выход!

Эрнест не упрямился и лишних вопросов не задавал. Ни слова не возразив, он поднялся к дверям и смиренно ждал, пока откроются все замки. Не поднимая глаз, проследовал мимо людей, разграбивших корзинку с едой, мимо представителя украинской торговой фирмы с крошками печенья на небритой физиономии. Эрнест поднялся на этаж и погрузился во флакер, припаркованый на мусорной куче.

— Глаз с него не спускай, — предупредил Оскар, кинул на сидение ружье и достал из багажника цепь с замком. — Пойду, привяжу Некрасова, — сказал он. — Руль не трогай. На шорохи стреляй без предупреждения.

— Эрнест, — обратилась к Ангелу Мира, когда Оскар пропал из виду, — если ты считаешь себя человеком, должен понимать: люди не всегда ведут себя так, как им хочется. Точнее сказать, никогда не ведут себя так. Слово «надо» стоит для них выше слова «хочу». Прежде чем принять решение, люди думают о тех, кто им дорог, и благополучием ближнего своего дорожат больше, чем собственными видениями.

— И я всегда говорил, — согласился с графиней Ангел, — человек достоин большего, чем имеет.

— Опять ты меня не понял…

— Достоин, но не получит, ибо не станет просить. Все, что положено человеку разумному, он способен взять своими руками.

— Погоди, — графиня взяла ружье и вылезла из машины.

Ей послышался шорох среди мусорных куч. Она пошла на звук, освещая местность фонариком. Полезла напролом, поднимая пыль. Графиня была вооружена и чувствовала себя готовой ко всему, но существо, обнаруженное ею, совсем не проявило агрессии. Услышав шаги, оно застыло на месте и стало торопливо втягивать воздух в большую ноздрю. К слову сказать, кроме ноздри на лысой голове существа не было ничего. Морщинистый комок розовой кожи торчал из норы. Когда появилось туловище, графиня опустила оружие. Уродец передвигался с трудом на отростках недоразвитых конечностей, на которых не было пальцев. Он приблизился к ногам графини и обнюхал подошвы.

— Иди сюда, Эрнест! — позвала Мирослава, не отрывая глаз от чудовища. — Иди, посмотри, во что превратилось обожаемое тобой человечество. — Эрнест… — графиня обернулась, но не увидела Ангела. Уродец вывалил из ноздри язык и стал лизать обувь. — Эй… — она отступила на шаг, но чудовище последовало за ней. — Кыш! — сказала графиня лизуну и решила вернуться, но на сморщенной слепой голове разверзлась самая толстая складка. Огромная пасть прыгнула на нее и вцепилась парой сотен зубов, острых как гвозди. Мира едва успела отдернуть ногу. Зубы царапнули голень и увязли в штанине. Это была не челюсть человека разумного. Это было совершенное орудие, которым можно отесывать камни и валить деревья. Это был инструмент, с помощью которого можно было влезть на вершину горы и прошагать пешком вокруг света. Обладатель такого мощного приспособления вполне мог обойтись без рук и без глаз, потому что способен был прожевать и проглотить что угодно. Мира хотела оторвать чудовище от штанины, но оно было крепко сложено и, казалось, весило тонну, несмотря на скромные габариты. Оно ни на секунду не ослабило хватку. Свалившись с ног, графиня огрела нападавшего по голове ружьем, но даже это не смутило охотника. Его голова была крепче гранита, словно под кожей находилась не кость, а железная каска. Мира пнула его, но едва не сломала ногу.