Вампиры девичьих грез. Тетралогия. Город над бездной (СИ)

— Нет, не была, — не принимаю я его комплиментов. — Я в тот день была смертельно перепуганной бродяжкой с искалеченной вампиршей на руках, которую, по доброте душевной, пустили в дом чужие люди. У меня не было денег, чтоб расплатиться за их доброту, да они и не взяли бы деньгами… — вновь вспоминаю я те страшные дни. Тогда не было времени осознать всю тяжесть ситуации, всю безвыходность. Если бы не Борис и Ирина. Если бы не Пашка, пусть разгильдяй и пьяница, но ведь увез нас, пристроил, помог… А всесильный вампирский принц, который мог решить все наши проблемы одним движением мизинца, теперь рассказывает мне, что я сильнее его. А значит, и не стоило ему тогда вмешиваться.

— Давай не будем больше о прошлом. Оно было порой слишком горьким. Для нас обоих, — просит Анхен, протягивая руку и касаясь моей руки. — Прошлого не отменить и не исправить. Но мы можем создать будущее. Наше будущее. В котором невозможное станет возможным, и никто нам уже не сможет ничего запретить. Теперь я издаю законы. Теперь я устанавливаю правила. Наши правила. Нашей жизни. Которая станет образцом для подражания. И надеждой. Для многих поколений людей, не только для твоих современников.

— Что-то я не успеваю за полетом вашей мысли, Владыка.

— Ларка! — он смотрит на меня, внимательно, пристально. Словно стремясь разглядеть каждую черточку, опознать, вспомнить. Берет за руки, вынуждая развернуться к нему, смотреть в его глаза, ждать его слов. — Выходи за меня замуж, девочка моя ненаглядная! Моя самая прекрасная дева!

— Что??? — я думала, сильнее он меня сегодня уже не удивит. Но, видно, нет предела совершенству. — А как же девочки с мальчиками, а вампиры с вампиршами? А как же рождение ребенка как единственная возможность брака?

— Забудь, — улыбается он. Такой знакомой улыбкой. Такой родной, той самой, за которую — полцарства. — Мы отменим любые правила, если они вздумают мешать нашему счастью. И сыграем самую грандиозную свадьбу по обе стороны Бездны: в Стране Людей по человеческим законам, в Стране Вампиров — по вампирским. И, кстати, условие для вампирской свадьбы мы соблюли, общий ребенок у нас уже есть. И этому ребенку просто необходимы оба родителя — и папа, и мама…

— Грандиозные планы, — киваю я в ответ на этот поток красноречия. — И мы войдем в легенды, как Сэлисэн и Елена, и нас тоже нарисуют однажды на чайнике.

— Почему на чайнике? — не понимает он. — Лучшие художники будут рисовать об этом свои картины, наша свадьба войдет во все учебники истории. Что тебе Елена, ты затмишь ее, ты уже затмила: целый год в одиночестве ты выхаживала и выкармливала больную вампиршу, шесть лет растила на своей крови вампирского ребенка. Это подвиг, которому нет равных в прошлом и не будет в будущем. Ни один человек и ни один вампир никогда не усомнится, что мою руку и титул Владычицы ты получила по праву. Ты единственная из всех людей, кто по-настоящему достоин этого. Кто не сломается под тяжестью вампирского венца. Не согнется. Кто до конца останется собой. Той Лариской, упрямой и непокорной, которую я так люблю. Не Владыка. И даже не авэнэ. Просто Анхен. Я для тебя всегда был просто Анхен, и, знаешь, это ценнее любого преклонения и любых славословий.

Смотрю на него. Такого красивого, такого вдохновенного, такого уверенного. В том, что он — самый ценный на свете приз, и что сейчас он осчастливил меня на веки вечные. Ну еще бы, ведь он признал меня равной. Улыбаюсь. Просто не могу не улыбаться. Анхен, он… такой Анхен!

— Я… как бы немножко замужем, — начинаю осторожно. Любопытно все же, как он намерен решить эту маленькую проблему.

— А что, у людей уже отменили разводы? А, впрочем, если хочешь, можешь не разводиться, можешь оставить себе своего человеческого мужа. Я говорил тебе в свое время, для здоровья это даже полезно, человеку тяжело жить среди вампиров, нужна отдушина, нужны привязанности среди людей. И твой муж и дочери идеально сумеют выполнить эту функцию. Ты не будешь завязана только на меня, не будешь скучать в мое отсутствие…

— О-у… И что же, в своем доме их поселишь?

— Да, честно говоря, обошелся бы. Да и им за Бездну кататься все же не следует, особенно твоему мужу, он у тебя самый обычный человек, для него это вредно. А вот свой дом в Светлогорске могу предоставить. Ты, разумеется, будешь обладать правом неограниченного пересечения Бездны в любое время и в любом направлении, будешь навещать их, когда пожелаешь, да и мы с Асей…

— С Ясей? — уточняю, думая, что он оговорился.

— С моей дочерью, — закрывает он тему. — Малышка явно привязана к сестре, будет скучать без нее с непривычки. Так что будем часто их навещать. Кстати, Ксюшу твою я бы даже за Бездну взял, ей там точно ничего не угрожает, пусть играют вместе. Вот с малышкой не знаю, — задумывается он. — Ты, похоже, тоже в ней не уверена. Лучше, видимо, не спешить. А может и вовсе не создавать ей привязку к вампирше. Даже маленькой… Кстати, ты уверена, что она еще спит? Мы, все же, давно ушли. Наверное, стоит вернуться. Как-то мне неспокойно.

— Можем вернуться, — против этого я точно не возражала. — Но Яська никогда не спит меньше двух часов днем, чаще больше. Физически она очень слабенькая, — рассказываю ему уже по дороге к выходу. — Ксюха у меня с четырех лет днем спать отказалась, и бегает до вечера бодра и весела. А Яся не может. Если не уложишь вовремя, все равно уснет — хоть посреди дома, хоть посреди улицы. А я даже не знаю, норма это или патология.

— Да конечно, не норма, — кривится Анхен. — Кровь — это еще не все, ты же вроде знала. У девочки страшнейшее энергетическое голодание. Ей нужна энергия вампиров, и в очень больших количествах. Она должна была получать ее от мамы, от папы — постоянно, при каждом прикосновении, по сотне, тысяче раз в день. Думаешь, почему она бросилась так ко мне, несмотря на то, что я ее напугал? Почему с рук потом не слезала, пока не уснула?

— Живое тепло, я знаю, — киваю я головой. — Она все время его ищет. Вечно мерзнет, совсем как ее мама… Ясмина говорила, во мне есть искра, я могу если не согреть, то хотя бы не дать замерзнуть. В Ксюшке она тоже явно есть.

— Да, — кивает Анхен. — Есть. И это одна из причин, почему моя девочка выжила с вами.

— То есть?

— То есть, судя по состоянию ребенка, тебя одной ей не хватило бы. Вампирской энергии в тебе слишком мало. Не роди ты дочь, одаренную столь щедро, Ася не дожила бы и до четырех. Ты кормила мою дочь кровью, Ксюша подпитывала энергией. Этого все равно было очень мало, но хотя бы… А дальше… — он мрачнеет. — Если бы я не нашел вас, если бы не приехал… еще пара лет — и все…

— Ты… — пугаюсь я. — Ты сгущаешь…

— Да нет, Ларис, — вздыхает он. — К сожалению, нет.

Какое-то время мы идем молча, погруженные каждый в свои мысли. От безрадостных раздумий о Яське, которой, как выясняется, просто необходимо жить среди себе подобных, я возвращаюсь к щедрому предложению Владыки. Который даже не задумался, а интересует ли оно меня.

— Ты настолько уверен, что я соглашусь?

— Что? — теперь уже он не понимает, о чем я.

— Ты предложил мне выйти замуж, расписал все подробности нашей будущей жизни. Но так и не спросил, а согласна ли я вообще?

— Лар, — он улыбается мне, как несмышленой девочке. — Ну зачем же я буду спрашивать? И так ясно, что ты скажешь мне «нет». Ты всегда сначала отказываешься, а потом только думаешь. Так что давай мы сделаем наоборот. Ты сначала подумаешь. Хорошо подумаешь, долго. Я ведь, знаешь ли, никуда не спешу. Мне еще с дочерью надо познакомиться, дать ей время привыкнуть ко мне, к мысли, что она уезжает. Дать вам время собраться. А дня через два мы вернемся к этому разговору. Вот тогда и спрошу.

— Щедро, — улыбаюсь ему в ответ. — А ведь мог бы честно сказать, что непременно спросишь меня после свадьбы.

— Ну, видишь, я тоже меняюсь.

Не вижу. Но говорить ему об этом не стала. Если он хочет свои два дня — мне ж разве жалко? Тем более, что дочь… Моя маленькая, слабенькая, болезненная девочка. Которой просто жизненно необходим ее папа. Не только чтобы не быть бесконечно одинокой среди существ другого вида. Но, как выясняется, чтобы просто выжить. Вырасти, стать однажды взрослой — сильной, здоровой, смелой, уверенной. И быть может, однажды она сумеет — маленькая авенэя, воспитанная людьми — объяснить своему народу, что люди — это не еда и не забава, что надо искать другой выход. И принцессу вампиров, возможно, услышат. Особенно, если ее будет слышать папа…