Полынный мёд. Книга 1. Петля невозможного

И тогда Зар воспрял духом: «Вдруг Роду Святычу приглянусь, и оставит он при себе. Это тебе не Юн-город. Это, брат, сто-ли-ца»!

– Да чего застыл, как истукан, – громыхнул из сеней голос Лисавы. – Марш портки в дорогу собирать, – и чуть потише добавила, – Ай да я, ай да умница! Как душой чуяла, сухарей заранее припасла.

В стольном граде Иеруссе было шумно. Народ готовился к празднику: выбивали днища у бочонков с медом хмельным, резали птицу всякую, солили рыбу только пойманную из Истра-реки да мало ли что еще делали. Праздник есть праздник. Когда еще повеселишься, брюхо набьешь до икоты, напляшешься под веселую музыку?

Один Зар ходил по княжьему терему угрюмый и задумчивый.

«Вот дурило-то, – размышлял он. – А еще радовался, сюда идучи. Чего, спрашивается, радовался? Премудрый Довлат, небось, прикинулся больным. Знает, шельма, чего князь на капище услышать хочет. Жена то у него, вишь, на восьмом месяце, а наследника у Рода Святыча все нет. Трех дочерей бог дал, да что дочери князю, разве породниться с кем повыгодней, а больше никакого проку. Дважды до этого Довлат ему сына предсказывал, теперь видать понимает, чем гадания эти завершиться могут. Сидалище-то у него не железное, шея не каменная».

– У-у-у, – тихонько взвыл Зар. – Подставили, нелюди! Аки живца подставили. Заглотит меня княже, косточки только сплюнет. Что я для него – мелюзга, пыль придорожная.

Зар вдруг поймал себя на том, что говорит уже вслух, сжался весь, испариной покрывшись. Медленно-медленно обернулся, выдохнул облегченно воздух. Никого рядом. Князь, небось, все еще в опочивальне; бояре покуда не пришли; холопы же во дворе возятся, к пиру готовятся.

Зар подошел к зарешетчатому окошку, выглянул во двор. Так и есть, кипит работа, спорится. Ясное дело, праздновать все будут от мала до велика. А коли работа в радость, она и ладится. Зар вздохнул, возвращаясь к прежним своим мыслям: «Не понимают люди своего счастия. Тут и дщери [6] рад, ан нет, сына ему подавай. Тьфу»!

– Чего расплевался-то?

Зар даже подскочил на месте, признав голос княжий, но осадил себя, сделал покойное лицо, прежде чем повернулся.

– В рот что-то попало, вот и сплюнул, – ответил он.

– А ты рот не разевай, вот и не попадет ничего, – усмехнулся Род Святыч, переступая порог.

У Зара аж в глазах зарябило. На князе был надет кафтан оксамитовый с аламью жемчужной, поверх накинуто корзно [7], расшитое золотом, на ногах – красные сапожки с узорами. Да за такой наряд можно десятка два коров купить, а то и более.

«Права мудрость народная, – подумал Зар. – У кого жемчуг мелкий, а у кого щи пустые. Хотя какой там… Жемчуг у князя совсем не мелкий, богатый жемчуг. И хоромы богатые, и двор, и слуги сытые да веселые. Только вот отчего народу так тяжко живется?»

Зар даже не удивился этой мысли, хотя она впервые наведала его. Раньше и он жил припеваючи, особо не надрываясь. Теперь же, когда вот-вот на него могла свалиться немилость княжья, вдруг вспомнил о люде простом да, вспомнив, тут же забыл.

– Ну что, волхв, к службе готов? – спросил Род Святыч.

«Готов-то готов, – подумал Зар. – Да разве смогу я тебе дать ответ про наследника, когда ни Триглава, ни других богов в глаза не видывал. Это вон домовых да леших всюду полным-полно, как собак нерезаных, богов же редко кто зрит, ибо мало их, на всех не хватает. Вот и приходится народу прелесть изливать [8], а как иначе? Иначе никакого уважения к волхвам не будет. А это уже непорядок. Без веры человек, что перекати-поле, в жизни своей ему и зацепиться не за что будет».

– Чего молчишь? – оторвал его от мыслей князь.

– Готов, княже. В Юн-городе не раз встречал Триглавын день. Так что все будет, как надобно, не волнуйся.

– Ну раз готов – пошли.

Они вышли из палаты в короткий проход, заканчивающийся столпом восходным [9], спустились вниз. Тут уже князя дворовое войско [10] поджидало, гридни подвели коней.

«Вот и все, – подумал Зар, – сгорел волхв, аки факел смоляной, и ничего тут не удумаешь. Ажо [11] скажешь, что сын народится, а выйдет по-иному, то головы на плечах не сыщешь, або [12] скажешь – дщерь, а выйдет сын. Эх угадать бы! Да разве ж угадаешь… Невезуч я по жизни своей, невезуч…»

За спиной осталось капище с вросшими в землю деревянными идолами. Там остались и Даждьбо – бог Солнца, и Велес – покровитель охотников, и Радогость – бог огня, и Стрибо – бог ветров и еще множество головных и другорядных богов. Там остались и люди, ибо к Триглаву мог ходить только старший волхв, чтобы не потревожить покоя бессмертного.

Зар раздвинул ветви и оказался на небольшой поляне, посреди которой застыл огромный сухой дуб с обрубленными ветвями. Подле самой верхушки его был вырезан чей-то лик со странными треугольными ушами.

– Ну и урод, – прошептал Зар. – Это что ж за мастер безмозглый такие уши ему вырезал? Руки б ему по самое горло отрубить за такую работу. Ведь и не уразумеешь, кто перед тобой: Световид, Перун или сам Сварог.

Зар приблизился к дубу и начал его обходить вокруг, задрав голову кверху. И только тогда он увидел другой лик с нахмуренными деревянными бровями.

– А-га, Перун это, – догадался Зар. – А то и не ухо оказывается вовсе, а нос Перунов. Другое же ухо – видать, нос Световидов. Ай да мастер, ай да сукин сын!

Зар похихикал малость, потом присел на пригорок, размышляя, сколько ему здесь оставаться. «Долго сидеть нельзя, а то еще припрется кто из волхвов поглядеть, чего приключилось, быстро тоже не возвернешься, так что придется здесь подуреть малость от безделия».

Но тут Зара аж в жар бросило. Вдруг кто проследит за ним? Хоть и грех это великий, но мало ли. Что если князь недоверие к нему питает?

Зар подхватился на ноги, развернулся лицом к дубу.

– Что ж, – пробормотал он, – раз уж привалило мне возносить тебе молитвы за всю эту братию, на которую мне, по правде кажучи, начхать, тогда хоть обращусь к тебе, Триглаво, с своеличною просьбой. Исцелил бы ты что ли мою женушку. Забрюхатить она не может который год. Вспомогни, а?

И преклонив колено, он замер в молитвенной позе, когда же вновь приподнялся, то в самый раз очутился нос к носу с мужичонкой неказистым, но хитроватым на вид.

– Ты чё здеся делаешь?! – вскипел праведным гневом Зар. – Али не знаешь, что место это святое.

– Отчего ж не знать, – спокойно пожал плечами мужичок. – Где ж мне еще околачиваться, как не в святых местах.

– Кто же ты будешь? – опешил Зар.

– Али не признал, волхве? Ярило я, бог-зачинатель.

После слов этих у Зара ноги и подкосилися. Грохнулся он седалищем на оземь, слова вымолвить не может.

– Да не боись ты, – похлопал его по плечу Ярило. – Супротив, возрадуйся. Повезло тебе нынче, как раз напрямую тебя с Трояном соединила сила святая, вот он и услышал просьбу твою, меня в помощь послал. Так где твоя женушка обитает? Ну-ка поведай.

– В Юн-граде, где ж еще? – пробормотал Зар.

– Вот и ладненько. А теперича возрадуйся! Ты оставил свою женушку бесплодной, аки пустыня, однак через девять месяцев ты ее не признаешь, уж доверься моему слову.

– Не может быть! – радостно воскликнул Зар. – И кто ж у меня народится?

– А это ты уж сам выбирай.