Вино Асканты

ышу ответа, – раздался за дверью голос тонкогубого Крута. – Прекрати возиться с девчонкой, я отдаю ее тебе. У тебя еще будет время.

В коридоре захохотали. Грон вернулся к двери и неторопливо ответил, с трудом сдерживая ярость:

– Если сумеете – входите. Места для ваших трупов здесь вполне хватит.

– Ошибаешься, Странник! – воскликнул Крут. – Там есть место только для твоего трупа.

И вновь дверь задрожала от слаженных ударов боевых топоров. Грон стиснул зубы и приготовился встретить мечом и кинжалом рвущихся в комнату врагов. Почувствовав движение рядом и, повернув голову, обнаружил, что девушка стоит за его плечом, держа в руке кинжал, чуть раньше брошенный Крутом в него, Грона. На лице Рении решимость боролась с отчаянием, и вольный боец чуть не застонал, потому что добычей метателей в предстоящей схватке могла стать не только его жизнь.

– О, хранители лесного костра, неужели у нас нет никакого выхода? – с горечью сказала девушка, обжигая Грона печальным взглядом.

Удары топоров не прекращались.

«Неужели нет выхода? – молча повторил вольный боец. – Неужели?..»

И вдруг вспомнил слова Колдуна, вновь отчетливо услышал его голос, словно незримый Колдун находился рядом и опять загадочно говорил: «Я ухожу, а ты запомни, Гронгард: при желании всегда можно отыскать выход». Не предвидел ли Колдун будущее, не подсказывал ли, что есть путь к спасению? Ведь и Варугд Исступленный временами изрекал нечто подобное пророчествам, только темен был смысл этих пророчеств, никто не мог их понять и растолковать, и понимание приходило слишком поздно, когда пророчества уже сбывались… А можно ли увидеть завтрашний день?

Грон быстро повернулся лицом к комнате, обвел взглядом пол… сводчатый каменный потолок… стену с зарешеченным оконцем… гобелены… Гобелены!

Дверь трещала, но пока держалась, а значит еще оставалось время…

– Не отчаивайся, Рения! – подбодрил он девушку, неумело державшую оружие, и бросился к ближней стене.

Острое лезвие кинжала полосовало звериные морды и небесные символы, рассекало ветви деревьев и длинные тела змеевидных рыб. Вцепившись рукой в край разрезанной ткани, Гронгард рванул ее в сторону, обнажая стену – неровную каменную кладку, покрытую пылью и заляпанную засохшими пятнами строительного раствора. Никакого выхода!..

Он пронесся через комнату к противоположной стене, на бегу подумав о том, что даже если и там ничего нет, он придвинет к двери кровать, создав еще одну помеху атакующим. С ходу вскочил на покрывало, присел, удерживаясь на мягком ложе, и крест-накрест полоснул по гобелену. На мгновение замер, еще не веря своим глазам, повернулся к подбежавшей Рении, спрыгнул на пол.

– Рения, в сторону!

Грон отодвинул кровать, перекинул через плечо подобранный плащ, взял девушку за руку и с силой толкнул потайную дверцу, перехваченную сверху донизу стальными полосами. Метатели еще не успели ворваться в комнату, а Грон, с трудом задвинув внутренний засов ударами кулака, уже уходил вместе с Ренией в пыльную теплую