Русская фэнтези-2008

ФИЛОЛАЙ ЛЮБОСЛОВОВ (завкафедрой магической лингвистики): сообщил, что задержка с выполнением данного задания связана с объективными причинами — непрекращающимися землетрясениями на Крите в пятнадцатом веке до нашей эры. И что его сотрудники отказываются работать в таких условиях, а кафедра альтернативной истории запрещает изменять там реальность, ибо по ней защищены уже три кандидатские и одна докторская диссертация. И вообще, они сейчас обсуждают судьбу студентов на экзамене по литературе, а не по лингвистике, где еще ни один студент не сгинул окончательно.

АЛМАЗ ЗОЛОТЦЕВ (завкафедрой трансмутаций): отметил, что он давно предупреждал об опасности данного литературного эксперимента. И если студентов удастся извлечь оттуда, то надо внимательно проверить, что именно извлекли. Потому что не все, что выглядит студентом снаружи, студентом и является.

ВАСИЛИЧ (завхоз академии): заявил, что в эксперименте также задействовано бесценное академическое имущество в виде Сфинкса гранитного, Древнеегипетского, которого теперь надо списывать. И что он больше кафедре литературы не доверит ни одного музейного экспоната, а стоимость данного надо вычесть из зарплаты заведующего, который собственные промахи и недосмотры пытается свалить на необученную лаборантку. Кроме того, кафедра трансмутаций взяла на время со склада восемь килограммов легких металлов, а вернула десять килограммов золота, а еще тонну пыталась всучить в виде урана. Что есть непорядок и безобразие, которое он больше терпеть не намерен и не собирается.

ЗМЕЙ ГОРЫНЫЧ (начальник пожарной опасности): сказал, что не понимает, зачем его сюда звали, как на пожар, оторвав от важных дел. А пожара никому и не нужно.

ДВУЛИКИЙ ЯНУС (главный хранитель мирового равновесия): высказал озабоченность тем, что длительное пребывание живых студентов в литературе может оказаться фатальным для последней. Потому что от студентов неизвестно чего ждать, когда они оставлены там без всякого присмотра и контроля. И все это свидетельствует о недостатках в учебной работе, о чем он уже много раз говорил в прошлом.

КВАЗИМОДО ПАРИЖСКИЙ (проректор по учебной работе), взлетев над столом заседаний, закричал:

— Опять помои льешь на учебную работу? Так я на тебя тоже кое-что вылью!

И вылил. Из горшка. Жидкость желтого цвета. Состав неизвестен, поскольку анализ не проводился.

Продолжающиеся прения были остановлены ректором, который призвал всех присутствующих к порядку и к решению обсуждаемого вопроса.

Московских окон негасимый свет

На холодном ветру под яркими, но не греющими звездами стояла Белоснежка. Ветер развевал её длинные белокурые косы и трепал подол тоненького платья. К ногам её жалась маленькая белая собачонка.

Белоснежка поёжилась и обхватила себя руками, удерживая крохи тепла. Где-то далеко оставался родной дом, из которого её выжила злая мачеха, в прошлом остались и семь гномов, ненадолго ставшие её семьей. А что впереди? Туман и неизвестность, да вновь найденный друг, такой же слабый и беззащитный, как и она сама.

Чем-то родным и теплым веяло от дома напротив, и взор Белоснежки уже который час блуждал по зажженным окнам и провалам темноты. Она чувствовала, нет, она твёрдо знала, что уже бывала там когда-то, и её с радостью принимали. Там живут её друзья, они накормят и согреют… А может, именно там живёт прекрасный принц, который её спасет и сделает своей принцессой… Надо только дождаться, когда в том окне загорится свет и покажется знакомый силуэт!

И она терпеливо ждала, стараясь не замечать ветер и холод, отгоняя от себя и от Тотошки страхи и периодически отмахиваясь от Карлсона, который пролетал мимо.

— Он обязательно придет, — шептала она, когда становилось особенно тоскливо и страшно… — Придёт! Придёт!

И он пришёл. В окне на восьмом этаже наконец-то зажёгся свет — мягкий и желтый, как кусочек солнышка в ночи.

— Пойдём, Тотошка, — прошептала Белоснежка, направляясь к люку в крыше. Загадочная, движущаяся сверху вниз карета пугающе гудела, пронизывая этажи. В ней было тепло, но Белоснежка всё никак не могла согреться, напротив, ей стало ещё холоднее. Но этот холод шёл уже изнутри и заставил её зябко ёжиться и даже постукивать зубами. Ей вдруг стало очень страшно.

«А вдруг это не он? Или он меня не узнает? Или я ему больше не нужна? Но кто же тогда нас спасёт?»

— Что случилось? Неужели заперто? — жалобно проскулил Тотошка, видя безуспешные попытки Белоснежки открыть массивную металлическую дверь, окрашенную серой краской.

Девушка не ответила, пристально вглядываясь в маленькую коробочку, прикрученную слева от двери. В коробочке виднелись белые кружочки с разными цифрами.

— Подожди, Тотошка! Не отвлекай, — и она закрыла глаза, — я же знаю, знаю этот секрет… — Тоненькие пальчики еще мгновение помедлили, как будто впитывая неведомую магию, исходящую от коробочки, а затем начали уверенно нажимать кнопки: 1-2-7. После третьей за дверью что-то лязгнуло. Белоснежка решительно потянула дверь, и та наконец открылась.

В подъезде было тепло и светло. Каменная лестница простиралась вверх, приглашая по ней подняться. А справа от нее стояла волшебная карета, гостеприимно открыв дверь.

— Поехали! — без всякого страха сказала Белоснежка, войдя в карету и нажимая еще одну кнопку с цифрой на стене. — Приехали, — сказала она, когда карета остановилась. — Это здесь, — и с этими словами она надавила на кнопку звонка, расположенную слева от входа в квартиру.

За дверью царила томительная тишина. Потом послышались шаги, и родной и до боли знакомый голос произнес:

— Кого ещё черти принесли?

Дело было вечером

В обычном московском доме на углу проспекта Мира и ул. Б. Галушкина, в квартире на восьмом этаже, непринуждённо расположившись в зеленом уютном кресле, сидела и ела пирожок, запивая его чаем «Ахмад с бергамотом», сказочная Белоснежка. В соседнем кресле разместилась на удивление молчаливая Виола, в которой не осталось ничего сказочного, кроме легкого заикания. Санчеса же взлёты и падения судьбы привели прямо на бордовый ковёр, расстеленный на полу. Единственный, кто оставался на ногах, был хозяин гостеприимной квартиры — Виктор по прозвищу Триада. Он беспокойно ходил по комнате, то сжимая, то разжимая кулаки, которые явно страдали, не находя себе объекта приложения.

— Ладно, давайте еще раз. — Он вдруг неожиданно остановился, глядя на своих гостей. — Виола! Ты абсолютно уверена, что с самого начала была Тотошкой?

— Д-д-да, уверена, я же уже сказала. И к-какое это вообще имеет з-з-значение? — Она нервно передёрнула плечами.

— Большое! Чтобы выбраться отсюда, надо прежде всего понять, что произошло.

— Наш единственный шанс — с-с-спасатели! Мы явно в Черновике! — выкрикнула Виола и застыла, поднеся стиснутые руки к губам. Виктор и Санчес переглянулись и одновременно вздохнули, а Белоснежка на мгновение отвлеклась от выбора очередного пирожка и удивлённо посмотрела вокруг.

«И это Виола! Она же во всех опасных экспериментах всегда лезла вперед! А теперь надеется только на спасателей, — озабоченно размышлял Виктор, шагая по комнате. — Да еще заикание это…» — и обернувшись, он мягко и по возможности убедительно произнес:

— Если спасатели нас найдут — это будет просто замечательно. А если нет? Что ж нам тогда, так и пропадать здесь?.. Мы же все-таки маги, хотя и недоучившиеся.

— Ладно, — сдалась Виола, глядя на встревоженное лицо Виктора. — Можете з-з-заниматься теоретизированием хоть до полного п-п-посинения!

Виктор облегченно вздохнул:

— Итак, уверена?

— На все сто! И что отсюда следует?

— Многое, — уронил он в ответ. — И прежде всего то, что исходная ошибка была допущена не нами! Вот смотрите! Я оказываюсь в «Ночном Дозоре», Санчес — в рассказах о Хогбенах. Это нормально. А ты — в авторской сказке, которой заведомо не было в списке экзаменационной литературы, а она, — Виктор с сочувствием посмотрел на Белоснежку, немедленно улыбнувшуюся ему в ответ, — вообще в народной сказке. Как это могло случиться?