Эльминстер в Миф Дранноре

Галан с кислой миной покачал головой:

– Так далеко никогда не зайдет. Такого никогда не будет. Слишком много магов контролируют нас всех. Маги смогут не лестью, так угрозами добиться всеобщей покорности. Нет, конечно, шум будет. Но чтобы развалилось королевство? Из-за одного человека? Ха! – Он отвернулся, попытавшись стряхнуть с себя Аттара, чтобы сойти с пня.

Но Аттар его не отпустил:

– Даже если так, Гал, – заторопился он, понизив голос, что выдавало его волнение, – Даже если так! Говорят, этот человек знает магию, и члены Суда выходят из себя, когда рассказывают о его мастерстве. Что бы с ним ни случилось в итоге – а с ним что-нибудь случится, молодые воины позаботятся, – это будет самый подходящий случай, чтобы порушить странные взгляды старой стражи на то, что делать и чего не делать в Корманторе! А заодно и рассчитаться по счетам со Старимами и Экорнами, если нас не затопчут другие дома, желающие того же самого! Кому ты задолжал больше всего денег? А кого могут затоптать в лесную грязь, теперь уже навсегда?

На последнем вопросе, эхом отразившемся в лесу, эльф в кожаных доспехах задохнулся, а Галан впервые взглянул на друга с настоящим воодушевлением.

– Вот теперь мне интересно. – Он тоже тяжело дышал, все еще хватаясь за Аттара. – Садись, успокойся и получи немного горького корневого эля. Он из темной древесины… Вот, на. Нам надо поговорить.

– Эльминстер, помоги!

Крик, прозвучавший в мозгу, был слабым, но почему-то очень знакомым. Но могло ли такое быть? После стольких-то лет? Голос напомнил о Шандат из Хастарла, которую Эл ради шутки затащил в спальню булочника. А позже испробовал великую мощь Мистры, которая прослушивала его на…

Эльминстер сел, нахмурился. Хотя солнце было уже высоко, но их со Сиринши совместная работа подходила к концу, и потому старая волшебница еще спала, плавая по воздуху всей опочивальни. Слабое тепло обогревающего заклинания обволакивало ее.

Он сомкнул веки, чтобы закрыться от темной спальни и всего бремени свежеуложенных в память заклинаний, и направил блуждающие мысли в ту темную область мозга, в которой звучал голос.

– Эльминстер? Эльминстер, слышишь меня?

Голос был слабым и далеким. И каким-то неестественно плоским, безжизненным. Странно. Он послал навстречу ему единственную мысль: «Где ты?»

Эхо несколько мгновений молчало, а потом в воображении аталантарца появилось видение. С неожиданно потеплевшим сердцем Эл погрузился в наваждение, но увидел страшную сцену. Где-то в Фэйруне, где ветер тянулся над скалистыми высотами и верхушками деревьев, на вершине утеса распростерлась женщина. Ее руки и ноги были растянуты и привязаны к деревьям, лицо закрыто разметавшимися волосами. Этого места он раньше не видел, а женщина походила на Шандат.

Увидеть нечто большее он не мог. Нужно было решать.

Он задумался. Как всегда, могло быть только одно решение, которое он мог принять. Он все еще был Эльминстером. Глупым волшебником.

Посмеявшись над собой, он поднялся, крепко удерживая в воображении связанную женщину (замечательная ловушка, это он признавал за ее создателем), и пересек комнату, чтобы прикоснуться к кристаллу Сиринши. Камень вспыхнул один раз, Эл повернулся спиной к его свету и отступил, вызывая заклинание, которое ему сейчас было нужно.

Когда его ноги снова опустились на землю, он стоял на скалистой вершине посреди бескрайнего леса, подозрительно напоминающего Кормантор. Связанная женщина исчезала на глазах, уменьшаясь в размерах и расплываясь бледной дымкой. Ну конечно. Эльминстер вызвал заклинание, которое, как он надеялся, будет самым подходящим в этом случае, и стал ждать нападения, которое, судя по всему, неминуемо произойдет.

Плавающая в темной спальне фигура села и нахмурилась, глядя на то место, где в последний раз стоял человек, состоявший под ее опекой. Какие-то битвы он, безусловно, должен встретить один на один, но… так скоро?

Интересно, какой противник из эльфов так быстро вызвал его на битву? Если бы новость о решении коронеля облетела все королевство, у Эла не было бы недостатка в противниках, но сейчас?

Сиринши вздохнула, вызвала заклинание, которое заготовила заранее, и сосредоточилась на образе Эльминстера. Через несколько мгновений она его увидела. Богам было угодно, чтобы сейчас она не стала свидетелем смерти Эла, а заодно идей коронеля и всего того, что вело к лучшему будущему для Кормантора.

Не взглянув на свой кристалл, она поманила его к себе и, когда тот подплыл, коснулась магической сферы. Видение скалистой вершины посреди корманторского леса проникло в ее воображение. Скала Друиндара. Никто, кроме корманторца, не выбрал бы подобное место для спора или дуэли. Сиринши послала неотложное заклинание прямо в направлении этой скалы. Там все еще стоял знакомый горбоносый человек, стоял над связанной женщиной, которая была совсем не связанной женщиной, а…

И женщина, и то, к чему она была привязана, – все непрерывно шевелилось и таяло. Эльминстер спокойно отступил на шаг и осмотрел скалу, на которой оказался. В двух местах были длинные-длинные спуски вниз, а между ними что-то вроде носа корабля. С третьей стороны скала поднималась бугристой, заросшей деревьями землей. Именно из этих ветвей донесся холодный смех, в то время как плененная леди совсем съежилась и превратилась в длинный колеблющийся меч с изображением вепря. Клинок, мерцая и пылая зеленым светом, плавно оторвался от земли, одновременно разворачиваясь острием в ту точку, где стоял Эльминстер.

Знание того, что это орудие убийства, мало облегчает дело, когда нужно увернуться от смерти, как сказал один ныне покойный философ, почитаемый среди преступников Аталантара.

Было только одно местечко, где можно было спрятаться, и у Эла почти не оставалось времени на размышления. Ведь этот меч мог не просто оживляться заклинанием, но и нести волшебство в самом себе. Если бы он думал иначе, то вскоре был бы мертв. Так что…

Эльминстер извлек из глубин памяти всего одно, но могущественное заклинание, известное ему как «Загадка Мистры». Он не любил поспешно бросаться им, даже если стоял на краю пропасти, но… Клинок плыл и целил прямо ему в горло. Эл дважды отступал в сторону, клинок медленно поворачивался следом. Принц подскакивал и приседал, клинок повторял каждое его движение. В последний момент Эл просвистел единственное слово заклинания и сделал необходимый хлопок сложенными горсткой ладонями.

Меч затрясся и распался на части прямо в воздухе перед Элом. Зеленое сияние с рокотом угасало, а сам меч стал осыпаться на землю ржавыми хлопьями. Пыль легко коснулась лица Эльминстера, словно поцеловала, и пронеслась мимо… а потом ничего не осталось. Совсем.

Смех в деревьях резко оборвался, раздался крик:

– Коллерон, помоги! Человек, что ты наделал?!

Прекрасно одетый юный лорд эльф с волосами, похожими на белый шелк, и глазами, подобными двум красным, яростным огненным языкам, выскочил из-за деревьев. Вокруг его запястий бушевала нарастающая магия.

В то время как эльф взбирался на последний уступ скалы, возвышавшийся над Эльминстером, рыча и чуть не плача от ярости, Эл взглянул на него. Используя отзвук своего заклинания, принц на мгновение вызвал в сознании образ пылающего зеленым свечением, разваливающегося меча, и спокойно спросил:

– Эльфы так шутят? Или это в некотором роде фокус?

Взбешенный эльф с диким воплем прыгнул к Элу, пламя соскочило с его рук.

Глава девятая

Днем дуэль, ночью веселье