Танцующая на углях (СИ)

Купец Джатис просто не знал, куда девать своё жирное тело от счастья, когда узнал, что жрец самого Осириса из Абидоса позволил ему несколько дней провести в храме, изредка молясь могучему богу о благополучии перед дверьми наоса его храма. Не сомневаюсь, что на уме у него было только то, сколько товара теперь купят у него, торговца, удостоившегося такой чести, но, по сути дела, именно это нам и было необходимо: главное, что он отвлёкся от главной идеи - от того, за какие это заслуги он удостоился такой чести...

...Пламя свечи покачивалось, убаюкивая и умиротворяя одновременно, Роман со Сфинксом и Марселлой, свернувшимися калачиком у ног таксиста, давно уже сопели во сколько там у них было ноздрей... не то что считать - даже думать не хотелось в этом родном мне с детства месте. Собек с самого начала приучал меня любить умиротворённость храмов, так как только тут, говорил он, я могу почувствовать себя не богиней, а смертной, а это в нашей жизни играет немаловажную роль... Правда, сейчас мне почему-то не думалось ни о чём подобном. Почему-то в мозгу стояла информация о том, что в соседней комнате спит Джатис под надёжной охраной храмовых стражей, а отсюда как бы само собой вытекало, что мне в этом помещении душно. Странно, никогда не обращала внимания на такие мелочи! Или я изменилась, или изменилось во мне что-то внутреннее... что-то, что окутано розовой пеленой...

- Боги, - пробормотала я, поднимаясь с лавки, шёлк, заструившись с полочки неподалёку, осторожно втёк в мою ладонь, напоминая мне о внешней уличной прохладе, и я мысленно поспешила согласиться с собой, шагнув к двери.

Единственное моё движение тут же было замечено. Марселла и её мохнатый воздыхатель дружно подняли вверх по левому уху каждый и задвигали ими в моём направлении. Никакой личной жизни... Сделав вид, что ничего не замечаю, я следующим шагом поднялась над полом и бесшумно после второго оказалась возле двери. Роман поморщился, почему-то подняв лицо в мою сторону, потом тяжко вздохнул и перевернулся на другой бок. Не стоит, таксист, я всегда возвращаюсь туда, куда хочу...

В коридоре было темно и пустынно. Я без проблем и без звука прошла его до половины и достигла ответвления. Где-то здесь была комната Сенухета, симпатичный молодой жрец, интересный маг; кто же он такой?..

- Тише, Тамариск, не пролей воду!.. - жарко зашептал почти у меня в ушах голос. Я поморщилась и покосилась на приоткрытую дверь в помещение жреца. Хоть бы запирались, ходи тут, вздыхай завистливо... М-м-м, что это со мной? Это я завидую?! Да я хоть сейчас войду туда, и эта Тамариск с её подругой полетят через соседнюю щёлку!.. Вместо этого я оттолкнулась ладонью от стены, о которую зачем-то облокотилась, и шагнула вперёд, словно выдохнула воздух. Не успела я пройти и десяти шагов, как перед глазами снова всё поплыло в розоватой теперь уже с примесью сиреневого пелене, и я едва успела опереться о ближайшую нишу в стене... Ventadg! Ещё когда-нибудь стоять в опасной близости от смертного, чтобы всякие там толкали меня под руки...

Одинокой мыслью, уже когда я пришла в себя, была надежда, что там, в коридоре, я ничего не разбила. Там - потому что пришла я в себя стоящей у закрытых дверей, ведущих во внутренний двор с бассейном, цветущим даже сейчас кувшинками и ароматным тростником. Обожаю его запах, особенно когда перед тобой сидит любимый тобой человек, а ты танцуешь для него, облачившись в кажущееся в этот момент самой драгоценной одеждой платье простолюдинки. Я подняла вверх глаза. Оттуда на меня смотрело опрокинутое небо, спиралью закручивавшееся в сиренево-чёрном цвете в хороводе звёзд и туманностей. Они тянулись как нити седых волос, усыпанных блестками, и казались воплотившимся ароматом витавшего в воздухе наслаждения жизнью. Лунный диск настолько напоминал мне бубен, что тело заныло от невысказанности, молчании тела о движениях, рвущихся с пальцев. Жаль, очень жаль, что так никто и не увидит в эту прекрасную ночь...

В воде бассейна что-то блеснуло, привлекая моё внимание. Кошки, кстати сказать, не менее любопытны, чем представители птичьего семейства! Я поспешно, почему-то внутренним зрением обозрев окрестности, подошла к одной из кувшинок и протянула к ней руку. Она сама оторвалась от стебля и прибилась едва заметной волной к бортику бассейна. Коснулась рукой лепестков, и они заискрились, открывая моему взору красивую золотую коробочку с орнаментом Сехмет на крышке. Интересно, причём тут...

- Кто ты? - раздалось от меня в нескольких шагах, и я почему-то едва не выронила из пальцев коробочку. Правда, довольно скоро опомнилась и встретила крайне заинтересованный взор, блеснувший из-под капюшона плаща, прямо и надменно.

- Я могу задать тебе тот же вопрос: это ты чужой здесь, в стенах жилища Осириса...

- Да, но... Кто ты такая? Я видел, как ты... - он попытался невразумительно объяснить мне, что же я такого сделала, от резкого движения капюшон с его головы упал на спину, и я только выгнула брови: макушка его была гладко выбрита, как и полагалось истинному жрецу. Замечательно, жрецы сегодня на меня просто сыпятся без разбору!..

- Ты волшебница? - внезапно даже, наверное, для себя самого, прозрел он, а меня слегка затрясло: что же это за мир такой, в котором не знают своих собственных богов?!.. - Ты сердишься на меня? - с удивительной прозорливостью поинтересовался парень. Если я сегодня не убью кого-нибудь... - Нет, не стоит сердиться на меня, я этого не достоин...

- Да уж, - не стала я спорить. Его глаза вспыхнули желтоватым отливом на чёрном бархате, и он внимательно нахмурился:

- Я мешаю тебе?..

- Я должна отвечать?

- Прости... я... о, боги! - он метнулся от меня в сторону, оглянувшись куда-то на дверь храма, судорожно трясущимися пальцами накинул капюшон на голову и стремительно скрылся в ночи, бросив на меня такой взгляд напоследок, что я покачнулась, словно ударенная в грудь. Что-то сегодня не то происходит, я просто сама себя теряю!..

И тут весь дворик озарился резким до того ярким светом, что я прикрыла глаза руками, отступив на шаг и оказавшись на самом краю бассейна. Едва не оступившись, я грациозно выгнулась, восстанавливая равновесие, и... ткнулась носом в чью-то смуглую широкую грудь, блестящую в пляшущем свете факелов. Сверху на меня в упор смотрели почти равнодушные глаза, подведённые чёрным карандашом. Парик до плеч, чёлка, бородка, а в руке - меч...

- Это она! - сурово выкрикнул кто-то рядом, и стражник напротив крепко стиснул мои запястья в пальцах одной руки. Я взвыла.

- Не смей меня трогать!.. - властно выкрикнула я, но прежде чем в его глазах зажёгся огонёк полного повиновения, меня грубо ударили по правому боку, туда, где почки, и я захлебнулась собственной тёплой волной, от неосторожного движения хлынувшей через край и расплескавшейся. Неужели это я - и я до сих пор ничего не сделала!!

- Молчать, сумасшедшая! Ты убила одну из жриц самого Осириса - Хетепхерес, ты обвиняешься и в убийстве ещё трёх жриц, а только что ты встречалась тут со своим пособником, претворяющимся магом из заброшенного храма Бастет!

- Заброшенного храма?.. - из всего потока слов я смогла уловить только эти. Так вот оно что...

- Я сказал, молчи, убийца! И не смей двигаться, ибо ты в обители самого Осириса, бога подземного мира, не хочешь же ты предстать перед ним...

- Пошёл прочь! - огрызнулась я, оскалившись, но сделать ничего не смогла - мои силы, уже бушевавшие через край, не повиновались мне, словно неумелой целительнице, впервые взявшейся за чаши с лекарствами! - я едва успела сориентироваться и увернуться от следующего тычка!.. Впрочем, только для того, чтобы получить ещё один, но уже с другого бока, а вдобавок ещё и под колени. Услужливый молодой жрец могучего Осириса Сенухет вернул посох в прежнее положение, выпрямившись рядом...

- Так это ты... - прошипела во мне разъярённая кошка, вздыбившая шерсть...

- Не стоит её больше трогать, Джеху, - поведя в воздухе рукой, мирно произнёс он, со всепрощающей добротой глядя мне в глаза, - она ещё очень многое должна рассказать... - он слегка нагнул голову - взгляд стал пронзительнее - и пронзительнее стал огонь, вмиг после его движения охвативший мою голову. Ещё одно движение - всё. Я не могла теперь пошевелить даже веками, чтобы закрыть глаза, уже замутнённые розоватой дымкой...