Проклятое дитя (СИ)

   Второй молодой человек тут же продолжил путь, шепнув что-то своему другу на ухо, который продолжал стоять на месте и смотреть на Анну. А девушка так же замерла, глядя на него в ответ. Исчезли все признаки скуки, которые были на лицо до сих пор, глаза заволокло волнением и трепетом, и она напрочь забыла о том, что выдает себя в потрохами, ведь одного взгляда на нее Хасину хватило понять, что она влюблена.

   Ничто не выдало удивления Бастарда, которое было коротким, пусть и поразившим первой догадкой. Лицо осталось непроницаемой маской, не дрогнул ни один мускул на его теле, и даже взгляд был прежним, не показывая его задумчивости, лишь темная бровь была чуть вопросительно приподнята.

   - Вы как всегда прекрасны, моя леди, - галантно прошептал юноша.

   - Благодарю Вас, лорд Акир, - едва смогла прошептать взволнованная Анна, опуская взгляд, но не в силах спрятать румянец смущения на щеках, так шедший ее белоснежной коже.

   Юноша улыбался, глядя на зардевшуюся девушку, и ни одни из них не смотрел на демона рядом, которые выгибал бровь все больше, кривя губы. Удивление быстро сменилось досадой - не злостью. Разве мог он злиться на Анну, которая была не властна над своими чувствами, впервые познав их? Разве имел он право контролировать ее эмоции? Разве должен был тут же высказать свое неудовольствие и напомнить ей, что она принадлежит другому с рождения? Нет, конечно. И в первую очередь потому, что это дитя было дорого ему, он не желал ее ранить, не желал обидеть и стать врагом. И пусть последнее слишком громко сказано - в данной ситуации, когда Анна любит, для нее каждый, кто станет препятствовать этой любви, будет врагом. Для любой девушки ее возраста это нормально и естественно. А досада была потому, что разочаровать ее ему придется, хотя бы потому, что того же ответного сияния влюбленности в глазах юноши он не наблюдал даже мельком. Да, он смотрел с восхищением, да с нежностью, которую неопытная Анна путала с желанием, которое сам Хасин узнал безошибочно. Но ни следа тех чувств, что питала девушка, даже намека на них не присутствовало.

   Но Анна не замечала ничего, кроме восторженных глаз напротив. Она не видела в них ничего, кроме нежности, которой прежде ее одаривал только Хасин и леди Мирай. Она не замечала ничего, кроме восхищения, которое теплом разливалось по телу, впервые даря ей понимание того, что она красива и привлекательна. И это понимание было волнительным, таким теплым и дарящим чувство счастья, что не поддаться ему было невозможно.

   Молодой человек, сын лорда Амайа, появился при дворе чуть больше полугода назад, вернувшись из военной школы, которую закончил этой зимой. Ни разу до этого его не было при дворе. Ни разу он не встречался с королевской семьей, и вероятно именно поэтому на него не оказали влияния сплетни, домыслы и шепотки всех во дворце о "проклятом дитя". Акир не смотрел на Анну как все - со страхом, с неприязнью, со злостью и ненавистью. Он не поддался общему течению настроя к ее персоне. Для него она была такой же как Лили, как каждый из ее братьев - он не выделял ее из королевской семьи никоим образом, оказывая ей такое же почтение и знаки уважения и внимания, как каждому наследнику престола. Он был куда более смел в своих словах к ней, не ограничиваясь положенной этикетом малостью. Он был дружелюбен и приветлив всегда. И даже время, что он проводил при дворе, в окружении ее неприятелей, нисколько не испортило его отношения к ней. Он напрочь игнорировал все советы и косые взгляды, он не слушал доводов и не признавал чужих мнений, составляя о принцессе Анне свое собственное. Он первый, кто из всех придворных пригласил ее однажды прогуляться в парке, встретившись с ней в библиотеке.

   - Сегодня такой чудесный день, а вы скучаете в этом сумраке, - весело произнес молодой человек, когда она подняла на него голову, отвлекшись от книги перед собой на столе.

   Нельзя было не ответить на его приветливую спокойную улыбку, нельзя было не поддаться блеску глаз, его галантности и уму. Он многое знал, с ним было интересно поговорить, он разделял многие ее увлечения, прочел те же книги, что и она, а если нет - брался и читал, все больше очаровывая Анну своим желанием быть интересным для нее собеседником.

   И возможно, будь у нее выбор в общении, она бы видела узкомыслие этого человека, видела бы его недостатки и категоричность в некоторых вопросах, которая была излишней. Было бы у нее, с чем сравнивать, и она бы подмечала его наглость и некоторую расхлябанность. Но у Анны не с чем было сравнивать, и ей все казалось идеальным. В свете того, как она была одинока, как ей не хватало общения и дружеского участия, внимание Акира было драгоценным и важным для нее. И впервые она проигнорировала даже попытки леди Мирай ее облагоразумить.

   - Чего вы хотите?! - почти со слезами на глазах спорила тогда принцесса. - Чтобы я прекратила общаться с единственным человеком, который не боится меня, не презирает и не ненавидит?! Чтобы отказала в дружбе тому, кто впервые предложил ее мне?!

   Анна плакала от обиды, а леди Мирай не смогла в дальнейшем сказать ни слова в отношении младшего лорда Амайа, позволяя подопечной то, чего той так не хватало.

   И постепенно Анна влюбилась. Испугалась, когда впервые поняла это странное чувство, что волнением и жаром окутывало тело и разум при виде Акира. Ведь что ей принесет это чувство? Ничего абсолютно. И она понимала это, трезво глядя на вещи. Но все еще ждала чуда, все еще надеялась на его свершение. А потом оказалась слишком слабой перед этим желанием быть как все девушки вокруг, не знать о своем будущем, не помнить о долге и обязанностях. Впервые ее предпочли блистательной сестре, впервые она оказалась в центре внимания важного для нее человека, и она не хотела думать ни о чем, кроме того, что получала сейчас. И как могло быть иначе, если ее всегда окружали только злоба и равнодушие?

   И каждый раз, глядя как сейчас в глаза Акира, Анна забывала обо всем, что так волновало ее и заставляло грустить и страдать. И была благодарна хотя бы за эту возможность отрешиться от ужасающей действительности.

   Хасин ни слова не сказал, лишь поймал понимающий и грустный взгляд леди Мирай, идущей за ними. Она взглянула на Бастарда, подтверждая все его догадки и предположения - младший лорд Амайа явно ведет игру на чувствах невинной девушки, наслаждаясь ее эмоциями и привязанностью, но не собираясь отвечать на них. Ведь ему не хуже других известно, кому предназначена эта девушка. И если наивная Анна на миг окунулась в иллюзии собственных желаний, то уже молодой мужчина явно не был так наивен и доверчив, не был лишен благоразумия, а значит понимал, насколько важно держать в узде свои эмоции. Но кто сказал, что нельзя просто наслаждаться ситуацией, пользоваться обожанием юной красивой девушки в желании потешить свое самолюбие?

   Анна едва ли заметила, как Хасин ушел, оставляя ее и младшего лорда под присмотром воспитательницы, которая с истинным неодобрением смотрела не на демона, как обычно, а на юношу рядом с принцессой. И Хасин сейчас казался меньшим из зол, ведь он никогда не станет играть с ее девочкой, никогда ее не обидит, не обманет и не разочарует, что ей грозит познать от человека, в которого влюблена. И это было неизбежностью - окунуться в горе первой безответной любви: это видела леди Мирай, это видел Хасин, не видела лишь сама Анна, словно мотылек, летящий на огонь.