Смертельно безмолвна (СИ)

Девушка стучит каблуками о паркет, а у меня в голове взрываются мысли; она идет в мою сторону ленивой походкой, останавливается и присаживается на корточки. Я гляжу в ее глаза, приподнимаю подбородок, а она вдруг поглаживает меня по волосам, словно я ее провинившийся домашний питомец.

- Будь молодцом, Мэтти. Ты ведь не хочешь умереть, правда?

- Что ты несешь, – злюсь я, приподнимаясь, – ты не понимаешь...

- Тише. Я все прекрасно понимаю, милый.

- Тогда какого черта творишь?

- А на что ты рассчитывал, Мэтт? Думал я приду, и мы сбежим? Ты опоздал.

- Ты никуда не делась, Ариадна, – бросаю я, врезавшись спиной о стену, – вот же ты, я на тебя смотрю, ты прямо сейчас передо мной.

- Иногда мы видим то, что хотим видеть, Мэтт, – нежно шепчет она, прикоснувшись кончиками пальцев к моему подбородку. Я свожу брови, неровно дышу, а она все смотрит мне в глаза и неожиданно кривит губы. Я уже ненавижу эту презрительную ухмылку.

Внезапно дверь за спиной Ариадны распахивается. Из актового зала выносятся Бет и Хэрри, и Ари уже в следующее мгновение стремительно выпрямляется, будто бы обладает нечеловеческой способностью двигаться быстрее и увереннее обычных людей. Я пытаюсь подскочить на ноги, но Ари с такой силой запустила меня о стену, что в глазах мельтешат и кружатся черные пятна. Я встаю только с третьего раза, а Ариадна уже движется к брату и Бетани вальяжной, раскатистой походкой.

- А я все ждала, когда прибудет команда поддержки, – пропевает она. – Солдат Бетти и благородный Хэйдан. Вы соскучились?

- Постой, – бросаю я, встряхнув головой, – не трогай их.

- Никто не собирается их трогать, милый. Я просто хочу подойти поближе.

- Ари.

Девушка раздраженно взмахивает рукой, и я вновь отлетаю к стене и так ненавистно стискиваю зубы, что в ушах неприятно звенит. Еще чуть-чуть, и я взорвусь.

- И каково это? – Ариадна останавливается напротив Хэйдана, а он вяло вздергивает подбородок и отступает назад, на что девушка идет вперед. – Каково жить, осознавая, что лучший друг отдал за тебя свою душу? Нравится?

- Нет, – заторможено отвечает Хэрри, на что Ари взрывается хохотом.

- Нет. – Пародирует она. – Что с тобой случилось? Не пора ли взять себя в руки?

- Хватит! – Рявкаю я. – Не трогай его.

- Помолчи, Мэтт, – приказывает Ари, и я послушно затыкаюсь, – мы просто болтаем.

- Ты... ты другая, – лепечет мой брат хриплым голосом.

- Что прости?

- Я знаю, ты хорошая.

- А я знаю, что по твоей вине погибнет много людей. Да-да, ты будешь виноват, не я, и не Дьявол, Хэрри. Именно ты заставил меня пойти на сделку, ты сделал меня такой, и ты не будешь спать по ночам, слыша в голове крики моих жертв снова и снова, снова и снова.

- Ты пугаешь его! – Восклицает Бетани, и уже в следующую секунду Ариадна резко оборачивается, впечатав взгляд в Пэмроу. Брюнетка сглатывает так громко, что даже я это слышу, и сцепляет в замок трясущиеся руки. Сначала я думаю, что Ари вновь пустится в разговоры, расскажет о том, что грызет Бет и мучает. Но ничего подобного не происходит. В коридоре повисает мертвая тишина. Я свожу брови, Бетани застывает, словно статуя, и в это мгновение замирает все, даже мысли. Я осторожно ступаю вперед, надеясь подойти на более близкое расстояние к брату, но затем неожиданно замечаю красные искры, которые вспыхивают на тонких пальцах Монфор. Черт возьми. Внутри все переворачивается. Что у нее на уме? Что она собирается сделать? Я понятия не имею, что происходит, все выходит из-под контроля. Как я могу бороться против Ари? Она же мой друг.

Но я должен, должен что-то предпринять. В карих глазах Бетани проносится горячий ужас, бурлящий и свистящий, словно вскипевший шоколад. Она, может, и хочет отойти на шаг назад или в сторону, но она превращается в безвольную куклу, потерявшую смелость.

- Ари! – Восклицаю я, надвигаясь на девушку со спины. – Прошу, остановись!

Она взмахивает рукой, где уже не просто переливаются искры, а вспыхивает пламя! Трудно сказать, что бы случилось, если бы в следующее мгновение двери актового зала не распахнулись настежь, и толпа подростков не вылилась наружу, будто поток бурной реки. Я чувствую, как узел в животе развязывается, но все равно не могу прийти в себя. Все это похоже на сон, неясный и глупый сон, в котором я почему-то обязан Ариадну не спасти, а остановить. Так не должно было случиться. Это неправильно.

Коридор наполняется голосами. Тишина расщепляется на сотни кусков и полностью растворяется в назойливом шуме. Но я все равно слышу, как трудно дышит Хэрри, и вижу пелену ужаса, застывшую в глазах Бетани Пэмроу.

- Передай привет отцу, – говорит Ари, одарив Бет ледяной ухмылкой.

Она смотрит на меня через плечо. Правда, смотрит мимолетно, едва ощутимо. Потом она удаляется по коридору, сливается с толпой, ну а я не могу перестать наблюдать за ней, потому что в голове никак не укладывается все то, что на меня сегодня вывалилось.

Какого вообще черта случилось? Я касаюсь пальцами затылка, морщусь от боли и на Хэйдана перевожу взгляд вполне растерянный. Я, правда, понятия не имею, как объяснить поведение Ариадны, как попытаться найти нечто хорошее в произошедшем и уцепиться за надежду, будто все разрешится. Я знаю, что Ари отдала душу, но я не понимаю, как это.

- Повезло, – протирая потными ладонями лицо, говорит Бетани, а я поджимаю губы.

Повезло ли? Сомневаюсь.

ГЛАВА 8. РОДИТЕЛИ И ДЕТИ.

Мы выходим из школы, храня гробовое молчание.

Каждое движение кажется заторможенным, каждый звук – искаженным помехами. Я не замечаю, как закидываю назад голову и впиваюсь взглядом в серое небо, распахнув рот от усталости, от желания глотнуть хотя бы немного кислорода. Небо сегодня чужое, меня пробирает до дрожи чувство фальши и обмана, словно это и не то вовсе небо, на которое я пялюсь уже восемнадцатый год. Опускаю подбородок, поправляю ремень рюкзака и резко выдыхаю, будто бы пытаюсь избавиться от мерзкого ощущения в груди и выплюнуть изо рта эту отвратную горечь. Но все остается прежним: и тупое небо, и сдавленное горло.

Неожиданно вдалеке я замечаю Логана Чендлера. Он ржет так громко, что половина школьников следит за ним взглядом. В этом весь Логан – привлечь к себе внимание, и при этом сделать вид, будто он не прилагает ни малейших усилий. Логан вместе с ребятами из команды плетется в сторону старой забегаловки. Это одна из тех идиотских традиций, что чтится из поколения в поколение. Когда-то я тоже ходил с этими отморозками в «Грилз».

Сейчас мне кажется, что лучше продырявить череп о стену.

- Сегодня у Логана вечеринка, – неожиданно говорит Бетани, и я покачиваю головой.

- Отлично.

- Что-то вроде поминок, только с выпивкой и травкой.

- Не верится, что ты часть этого безумия, Бет.

- Кто бы говорил, – девушка сплетает на груди руки, будто защищаясь, и вздергивает подбородок. – Дурацкое клише, Мэтт, будто все спортсмены тупые, а все очкарики умные.

- Не клише, а логическое замечание.

- В этом безумии варится много хороших людей, и ты сам об этом знаешь.

- Я не помню хороших людей на подобных сборищах, Бетани.

- Может, потому что надирался до такой степени, что забывал даже адрес дома?

Я никогда не любил, когда люди пересекали начерченную мной линию, что-то вроде ограничителя: запретная территория, опасная тема... Я привык предотвращать разговоры о моем прошлом еще до возникновения импульса, но сегодня я забываю защититься. Бетани никогда не была моим другом, но мы часто встречались на подобных мероприятиях. И это дает ей право рассуждать и бросаться фактами, ведь события происходили у нее на глазах.

- Я не надирался, хорошо? – Надирался еще как, а потом приходил в себя уже дома с руками по локоть в крови. Кого и по какой причине я бил – всегда оставалось тайной.

Ровно до прихода в школу.

- В любом случае, меня это не касается. – На выдохе отрезает Пэмроу.