Судьба Убийцы (ЛП)

- Фитц. Когда родители оставили меня в Клерресе, я был еще ребенком. Мне нужен был кто-нибудь, кто заботился бы обо мне, защищал меня, а у меня не было никого, - его голос, который он всегда так тщательно контролировал, был наполнен слезами. – Мое путешествие в Баккип, когда я впервые сбежал из Клерреса, чтобы найти тебя… Это было ужасно. Что я был вынужден делать, и что делали со мной, - все ради того, чтобы я смог добраться до Бакка. И найти тебя, - он всхлипнул. – Затем король Шрюд. Я пришел туда, надеясь только манипулировать им, чтобы получить то, что мне было нужно. Тебя, живого. Я стал таким, каким меня научили быть Служители, безжалостным и эгоистичным. Готовым подчинять людей и события своей воле. Я добрался до его двора, одетый в лохмотья, почти умирая от голода, дал ему письмо, с которого смылась большая часть чернил, и сказал, что был послан ему в качестве подарка.

Он засопел и провел рукой по глазам. В моих глазах стояли слезы сострадания.

- Я кувыркался, прыгал и ходил на руках. Я ждал, что он будет насмехаться надо мной. Я был готов, что он будет использовать меня любым способом, каким пожелает, но надеялся, что смогу отвоевать у него твою жизнь, - он громко всхлипнул. – Он… он приказал мне остановиться. Регал стоял рядом с его троном, полный негодования, что такое существо, как я, пустили в тронный зал. А Шрюд? Он сказал гвардейцу: «Отведите этого ребенка на кухни и присмотрите, чтобы его накормили. Пусть портнихи найдут для него подходящую одежду. И обувь. Обувь по его ноге».

- И все, что он приказал, было сделано для меня. Это так меня насторожило! О, я не доверял ему. Капра научила меня бояться изначальной доброты. Я ожидал, что меня будут бить, задавая вопросы. Когда он сказал, что я могу спать у очага в его спальне, я был уверен, что он будет… но это было все, что он имел в виду. Когда королева Дизайер уходила, я разделял с ним вечер, чтобы развлечь его фокусами, рассказами и песнями, затем спал у своего очага и поднимался утром, когда вставал он. Фитц, у него не было причин быть таким добрым ко мне. Совсем не было.

Теперь он громко плакал, его стены были полностью сломаны.

- Он защищал меня, Фитц. У него ушли месяцы, чтобы завоевать мое доверие. Но спустя время, когда королева Дизайер путешествовала, а я спал у этого очага, я почувствовал себя в безопасности. Спать было безопасно, - он снова потер глаза. – Я скучаю по этому. Я так скучаю по этому.

Я сделал, думаю, то, что любой бы сделал для друга, особенно такой же пьяный, какими были мы оба. Я вспомнил Баррича, и как его сила укрывала меня, когда я был маленьким. Я обнял Шута и притянул к себе. Мгновение я ощущал эту нестерпимую связь между нами. Я поднял руку и подвинулся так, что его лицо прижалось к моей рубашке.

- Я это почувствовал, - сказал он устало.

- Как и я.

- Ты должен быть осторожнее.

- Буду, - я укрепил от него свои стены. Но хотел, чтобы мне не нужно было делать этого. – Давай спать, - сказал я ему. Я дал обещание, сомневаясь, что смогу его сдержать. – Я буду защищать тебя.

Он шмыгнул носом в последний раз, провел запястьем по глазам и глубоко вздохнул. На ощупь поискал затянутой в перчатку рукой и сжал мою руку, запястье к запястью, в воинском приветствии. Спустя какое-то время я почувствовал, как его тело расслабляется в моих объятьях. Его хватка на моем запястье ослабла. Я был полон решимости.

Защитить его. Мог ли я защитить даже себя самого? Имел ли я право давать ему такое пустое обещание. Я не защитил Пчелку, верно? Я глубоко вздохнул и подумал о ней. Не в бессмысленной тоске, а вспоминая дорогие времена, давно минувшие. Я думал о ее маленькой ручке, сжимающей мои пальцы. Вспоминал, какой толстый слой масла она мазала на хлеб и как двумя руками держала свою чайную чашку. Я позволил страданию освежить мою боль, заново просолить мои раны. Я вспоминал ее тяжесть на плече, и как она обхватывала мою голову, чтобы успокоить саму себя. Пчелка. Такая маленькая. Такое краткое время – моя. И ныне ушедшая. Просто ушедшая в Скилл-поток и потерянная навсегда. О, Пчелка.

Шут тихо застонал от боли. На мгновение его рука сжала мое запястье, а затем снова расслабленно упала.

И какое-то время также, как глазел на поддельное ночное небо, я пьяно наблюдал за ним.

Глава седьмая. Нищенка.

Этот сон очень короткий, но такой потрясающе красочный, что я не могу забыть его. Важен ли он? Мой отец говорит с двухголовым человеком. Они так погружены в разговор, что не имеет значения, как громко я перебиваю их, они не заговорят со мной. Во сне я произношу: «Найдите ее. Найдите ее. Еще не слишком поздно!» Во сне я волк, сотворенный из тумана. Я вою и вою, но они не поворачиваются ко мне.

                                          Дневник снов Пчелки Видящей.

Я никогда не была так одинока. Так голодна. Даже Волк-Отец был в замешательстве по поводу того, что мне следует делать дальше.

Давай найдем лес. Там я смогу научить тебя быть волком, как когда-то твой отец научил меня.

Руины были огромной кучей почерневшего и оплавленного камня. Квадратные края некоторых блоков оплавились и съехали к земле, словно лед, растопленный солнцем. Мне пришлось взобраться на разрушенные стены, чтобы перелезть через них, и я боялась упасть в трещины между камнями. Я нашла место, где два огромных блока оперлись друг о друга, и забралась в затененную нишу под ними. Свернувшись в клубок в их тени, я попыталась собраться с мыслями и силами. Мне надо было продолжать прятаться от Двалии и остальных. У меня не было ни еды, ни воды. Была только одежда на плечах и свеча в кармане. Моя заплесневелая шаль потерялась в последней схватке вместе с шерстяной шапкой. Как могла я найти обратный путь в Бакк или хотя бы к границам Шести Герцогств? Я вспомнила все, что знала о географии Калсиды. Могла ли я добраться домой пешком? Природа Калсиды была суровой. В этой местности жара поднималась прямо от земли. Тут была пустыня, насколько я помнила… и низкий горный массив. Я потрясла головой. Это было бесполезно. Моя голова не работала, пока желудок требовал пищи, а во рту пересохло.

В течение всего дня я продолжала прятаться. Я внимательно вслушивалась, но не слышала ни Двалию, ни остальных. Вероятно, ей удалось выбраться из-под каменных развалин, и, возможно, Винделиар снова подчинил волю калсидийца в угоду ее целям. Что они будут делать? Может быть, направятся в город или в поместье Керфа. Будут ли они искать меня? Так много вопросов, и никаких ответов.

С приближением ночи я начала пробираться сквозь разрушенную драконами часть города. Дома, ранее бывшие жилыми, лишились крыш и таращились пустыми отверстиями на месте окон и дверей. Улицы были по большей части очищены от обломков. Среди руин бродили мусорщики. В стенах в некоторых местах не хватало каменных блоков; из трещин росли высокие сорняки и тощие кусты. За покосившейся стеной сада я обнаружила воду, скопившуюся в мшистом бассейне заброшенного фонтана. Я отпила из сложенных ладоней и брызнула водой на лицо. Пораненные запястья защипало, когда я мыла руки. В поисках укрытия на ночь я раздвинула широко разросшиеся кусты. Пробираясь сквозь траву, я почувствовала запах дикой мяты. Я съела немного только для того, чтобы желудок был не таким пустым. Блуждающие кончики моих пальцев узнали зонтовидную форму листьев настурции. Я набрала целый пучок и засунула в рот. За занавесью из свисающего с покосившейся решетки винограда я обнаружила заброшенный дом.

Я забралась внутрь через низко расположенное окно и, посмотрев вверх, увидела вместо отсутствующей крыши небо. Сегодняшняя ночь обещала быть ясной и холодной. Я нашла почти свободный от обломков угол, частично укрытый упавшей крышей, и забралась в темноту, свернувшись на полу, как бродячая собака. Я закрыла глаза. Сон приходил и уходил вместе с прерывистыми сновидениями. Я ела тосты и запивала их чаем в Ивовом Лесу. Мой отец нес меня на своих плечах. Я проснулась в слезах. Свернувшись еще больше в полной темноте, я попыталась придумать план, который позволил бы мне вернуться домой. Пол подо мной был твердым. Мое плечо все еще ныло. Живот болел, и не только от голода, но и от полученных ударов. Я коснулась уха; кровь запеклась в волосах вокруг. Вероятно, я выглядела так же устрашающе, как и тот нищий, которому я пыталась помочь в Дубах-на-Воде. Так что завтра я побуду нищенкой. Что угодно, чтобы достать еды. Я прижалась спиной к стене и свернулась поудобнее. Я спала прерывистым сном в течение всей ночи, которая не была бы такой холодной для того, кто не спал бы на свежем воздухе в одной только рваной одежде.