Игры драконов

Гриффен довольно сносно знал об этом из газет, но, встав не с той ноги перед встречей с Гаррисоном, решил, что хуже не будет, если дать возможность детективу блеснуть познаниями. И не прогадал — судя по речи, самой продолжительной из всех, что слышал от угрюмого копа.

— Значит, с латиноамериканцем возникли проблемы? — уточнил он.

— Я уже начал говорить, что пронесло, — ответил детектив. — Ребята их только остановили и попросили предъявить документы. На случай если бы типы затеяли перепалку, у нас была правдоподобная легенда, однако наличие огнестрельного оружия быстро перевело беседу в другое русло. Помимо удостоверений личности им пришлось предъявлять документы на право носить оружие, и сразу стало ясно, что это федералы. Вопрос был только в том, каким ветром их занесло в Новый Орлеан.

— И что они ответили?

— Один из них, уличный артист, пытался провести нас, уверял, что приехал в отпуск. Ну да, конечно. Федеральные агенты всегда проводят отпуска, играя на гитаре во Французском квартале, чтобы слегка подзаработать. Двое других признали, что на задании, но не сказали, каком именно. Дальше вообще забавно.

— Что же случилось?

— Мы забрали всех троих в полицейский участок на Ройал-стрит, разрешили побеседовать с нашим шефом. Он заставил их позвонить этому парню, Стонеру, чтобы перепроверить показания. Стонер заявил, что проводил здесь операцию, но раскрывать подробности отказался. Мол, это затрагивает национальную безопасность.

Детектив рассмеялся.

— Ты бы видел, — с ухмылкой сказал он. — Шеф на дух не переносит на своей территории федералов, но когда те вдобавок говорят, что не его ума дело… Он недвусмысленно дал понять Стонеру, чтобы его команда убиралась из города к чертям собачьим, а если тот еще хоть раз без спроса проведет здесь операцию, шеф лично проследит, чтобы пойманные отсидели срок, а их фото украсили первые полосы «Таймс Пикаюн».

— Что Стонер?

— Ему не понравилось, нет. Ни капли. Однако что делать? Пришлось согласиться. Если бы заартачился, шеф прямо бы и начал с этой троицы под арестом. Конечно, Стонер не удержался и перед тем, как повесить трубку, ввернул эффектный пассаж.

— Какой же?

— Теперь, сказал, шефу остается только надеяться, что у Национальной безопасности не будет шанса отплатить той же монетой. Любезность за любезность.

Гриффен нахмурился и покачал головой.

— Хорошего мало.

— Пустые угрозы, лишь бы сохранить лицо, — пренебрежительно бросил детектив. — Не очень-то повоюешь против целого города… или, в сущности, всей полиции. Если же попробует, то его ждет сюрприз. Шеф включил на телефоне громкую связь и записал весь разговор на диктофон.

Гриффен вздохнул и снова покачал головой.

— В чем дело? — спросил Гаррисон.

— Не знаю, — сказал Гриффен. — Я, конечно, слышал, что местные копы не любят, когда в их владения вторгаются федералы, но… не знаю. Выглядит все это как-то мелочно.

— Ты никогда с ними так, как мы, не сталкивался, — фыркнул детектив. — Приходят сюда, заносчиво распоряжаются, ни во что нас не ставят. Ведут себя, будто вся полиция некомпетентна и продажна.

Гриффену вдруг вспомнилось, как во время их первой встречи Гаррисон ворчал, что приходится мириться с защитой игорного бизнеса, но сейчас он счел за благо промолчать.

— Что ж, наслаждайся бифштексом, — сказал Гаррисон, выбираясь из кабинки. — Мне пора. Ребята собираются вместе, чтобы отметить маленький успех, и я обещал заглянуть. С нас причитается, мистер Маккэндлс.

Детектив давно ушел, а Гриффен все сидел, глядя в пустоту, и продолжал смотреть, когда в кабинке появился Падре.

— Ну что, хочешь бифштекс? — спросил бармен.

— Как-нибудь в другой раз, — отозвался Гриффен. — Присядь на минутку, Падре. Что рассказал тебе Гаррисон?

— Достаточно, чтобы понять: они поймали тех, кто за тобой шпионил, и парни оказались федералами, — ответил Падре. — По-моему, он на седьмом небе от счастья.

— Да уж. — Гриффен состроил рожу. — Скажи, не слишком ли все просто, чтобы этому верить? Или мне только кажется?

— Нет, не кажется, — согласился бармен. — Помнишь, что я говорил о секретных агентах? Может статься, те, кто дергает за ниточки, направляют тебя по ложному следу. Дают поймать очевидные «хвосты», ты успокаиваешься и дальше, в корень, уже не смотришь.

— Я помню и всегда начеку, — сказал Гриффен. — Хотя, конечно, это не имеет значения.

— Не имеет? — удивился Падре.

— Именно, — подтвердил Гриффен. — Мы не делаем ничего такого, что заслуживает внимания государства. С Гаррисоном я поделился только затем, чтобы он отвлекся от нашей работы и сосредоточился на федералах, Похоже, удалось на славу.

ГЛАВА 30

В ночное время краски и звуки на Бурбон-стрит менялись с калейдоскопической быстротой. Даже среди тягучей недели улица вихрилась энергией, несравнимо большей, чем в самых привлекательных местах туристических городов по великим праздникам. Отчасти потому, что так много всего уместилось на малом пространстве. К тому же вечером, после семи, улица становилась пешеходной, а обычай «навынос» позволял гулякам бродить по клубам с выпивкой в руке. Однако главным было настроение. Люди приходили на Бурбон развлечься, на других посмотреть и себя показать.

Веселиться так, словно в последний раз. Если всеобщая радость временами была чуть натужной — что ж, они развлекали себя сами и не претендовали на большее.

На сегодняшний вечер у Валери была миссия, и она убедила брата составить ей компанию, чтобы «отвлечься от рутины, в которой тот увяз». Гриффен согласился, что надо бы развеяться. К тому же он любил посещать музыкальные клубы.

В этом-то и состояла миссия. Музыкант, которому Валери помогла затащить диван в новую квартиру, пригласил ее послушать свою группу. Правда, была одна загвоздка. Валери не могла вспомнить, ни в каком клубе он играет, ни названия группы, ни даже как его зовут. При том что клубов с живой музыкой на улице протяженностью в восемь кварталов насчитывалось два-три десятка. Такая вот маленькая подробность.

По расчетам Гриффена, если заглядывать в каждый и выпивать по стаканчику, то либо деньги закончатся, либо ноги отвалятся. Не пить? Исключено. Арендуя, как правило, еще один, верхний этаж, клубы на Бурбоне платили ежемесячно и не могли позволить людям сидеть или стоять на ограниченном пространстве без вклада в казну. Почти везде навязывали один напиток, а даже кока-кола стоила шесть долларов.

Он указал на это Валери, но та отмахнулась. Для начала ей удалось вспомнить, что музыкант играл с кавер-бэндом. Ансамблем, который по большей части играет популярную музыку других известнейших групп в стиле рок или ритм-энд-блюз. Значит, они могли спокойно пройти мимо клубов с музыкой диксиленд, кейджен, чикагским блюзом или фолк. Число клубов значительно уменьшалось, но оставалось еще порядком. Гриффен, однако, давно умел распознавать, когда сестра что-то вбивала себе в голову, и даже не пытался спорить. Просто шел рядом, наслаждался вечером и общением.

Они остановились, пропуская экипажи по улице, пересекающей Бурбон.

— До сих пор не могу поверить, что ввязался в эту авантюру. Даже не помнишь, как его зовут, — посетовал Гриффен.

— Сам ведь знаешь, как это бывает, — пожала плечами Валери. — Имя он упоминал в начале встречи, но как-то в памяти не отложилось. Потом, когда мы провели время вместе, постеснялась переспрашивать. Вот почему я пытаюсь его снова найти. Хочу посмотреть, будет ли впечатление прежним. Если да, то смогу услышать его имя, когда ты себя представишь.

— Так вот для чего ты взяла меня с собой! — рассмеялся Гриффен. — Не то чтобы я возражаю, но…

Мягкий толчок в спину заставил его пошатнуться и сделать шаг вперед. Поймав равновесие, он быстро обернулся, ожидая увидеть неуклюжего пьяницу или вора-карманника.

Вместо этого он встретил добрый взгляд коричневых глаз лошади конного полицейского.